Я чертовски близок к тому, чтобы перегнуться через стойку, когда ее глаза находят мои. Как будто она знает, что сейчас произойдет, она качает головой. Затем она хитро высвобождается из рук этого придурка и возвращается к стойке. — Хочешь чтобы я вышвырнул их? — спрашиваю ее. — Неа. Я могу с ними справиться. — Я знаю. Но тебе не нужно этого делать. Я вытянул шестьсот долларов из этих тупиц. Я поделюсь ими с тобой. Позволь мне избавиться от них. — Все хорошо. Просто достань мне три "Короны" и два "Ягуара". — Даже не говори это. — Все мое тело вздрагивает от этого слова. Если мне никогда больше не придется нюхать это мерзкое черное дерьмо, это будет слишком скоро. — Мне нужно взять несколько затычек для носа. — Как будто у тебя шок, — смеется она, наблюдая, как я страдаю от этого заказа. — Я должен получать плату за вредность. — Я заканчиваю и подвигаю к ней напитки. — Серьезно, хотя, если эти парни не могут держать свои руки при себе, я вмешаюсь. — Я в порядке. Но, чувак, я бы хотела, чтобы они просто ушли. Я не знаю, кто сегодня хуже — мистер Хваткие Руки или тот старшеклассник во внутреннем дворике, который плачет из-за того, что его папа нарушил свое обещание купить ему яхту на выпускной. Я хихикаю. Стеф уходит со вздохом и полным подносом напитков. Большую часть часа я не поднимаю глаз. В комнате так тесно, что лица расплываются, превращаясь в пятно плоти, и все, что я делаю, это наливаю и перекладываю кредитные карточки, пока не впадаю в транс, едва осознавая свои действия. В следующий раз, когда я смотрю на Стеф, я вижу, как Ричи Рич [3] пытается убедить ее потанцевать с ним. Она как боксер, подпрыгивает и извивается, чтобы убежать от чувака. Я не могу разобрать ее точные слова, но легко догадаться — я работаю, пожалуйста, позвольте мне вернуться к работе, я не могу танцевать с вами, я работаю. Она пытается оставаться вежливой, но ее горящие глаза говорят мне, что она сыта по горло. — Лен, — зову я, кивая в сторону разворачивающейся сцены. — Дай мне секунду. Он кивает в ответ. Мы сами заботимся о себе. Я подхожу ближе, зная, что представляю собой угрожающую картину. Я под два метра ростом, не брился несколько дней, и мои волосы не мешало бы подстричь. Надеюсь, я выгляжу достаточно угрожающе, чтобы удержать этих братков от совершения каких-нибудь глупостей. — Здесь все в порядке? — спрашиваю я, когда добираюсь до группы. Мой тон говорит, что я знаю, что это не так, и ему лучше остановиться, или я вышвырну его вон. — Отвали, идиот, — хрипит один из них. Оскорбление часто преследуют меня. Я к этому привык. Я приподнимаю бровь. — Я не уйду, пока моя коллега не скажет мне уйти. — Я многозначительно смотрю на руку Ричи Рича, которая вцепилась в руку Стеф. — Она не подписывалась на то, чтобы ее лапали богатые парни. У парня хватило ума убрать руку. Стеф пользуется случаем, чтобы перебраться на мою сторону. — Видишь? Все хорошо. — Он насмехается надо мной. — Никаких девиц в беде, нуждающихся в спасении. — Убедись, что так оно и будет. — Я подчеркиваю предупреждение собственной усмешкой. — И держи свои руки при себе. Мы со Стеф уже собираемся уходить, когда разбивается стекло. Независимо от того, насколько шумно в комнате, насколько она заполнена звукопоглощающими телами, стакан разбивается об пол, и сразу же после этого вы можете услышать, как за два километра от вас трепещут крылья колибри. Все головы поворачиваются. Один из приятелей Ричи Рича, который уронил стакан, невинно моргает, когда я встречаюсь с ним взглядом. — Упс, — говорит он. Смех и аплодисменты нарушают кратковременную тишину. Затем разговор снова вспыхивает, и коллективное внимание бара возвращается к его ранее пьянящим развлечениям. — Черт возьми, — бормочет Стеф себе под нос. — Возвращайся в бар, петушок. Я справлюсь. Она уходит, раздраженно нахмурившись, в то время как придурки отделываются от нас своим святым присутствием и продолжает громко болтать и смеяться между собой. — Все хорошо? — спрашивает Ленни, когда я возвращаюсь. — Не уверен. Я оглядываюсь на группу и хмурюсь, когда замечаю, что их лидера больше нет с ними. Куда, черт возьми, он делся? — Нет, — медленно говорю я. — Я не думаю, что это хорошо. Дай мне еще секунду. И снова я оставил Ленни одного дежурить на посту, а сам пригибаясь вышел из-за стойки, чтобы найти Стеф. Я направляюсь к задней части кафе, полагая, что она пошла за метлой, чтобы подмести стекло. Вот тогда я слышу: “ Отстань от меня! ” Я бросаюсь за угол, моя челюсть сжимается, когда я замечаю пастельное поло Ричи Рича. Он загоняет Стеф в угол в конце короткого узкого коридора, где находится кладовка. Когда она пытается обогнуть его, он встает у нее на пути, хватая ее за запястье. Его другая рука скользит вниз и пытается обхватить ее зад. Нет, к черту это. Я бросаюсь вперед и дергаю его за воротник. Секунду спустя я кладу его задницу плашмя на липкий пол. — Убирайся, — рычу я. — Купер. — Стеф хватает меня, хотя в ее глазах светится благодарность. Я знаю, что она ценит это. Я стряхиваю ее с себя, потому что с меня хватит. — Вставай и уходи, — говорю я испуганному панку. Он выкрикивает гневные проклятия, поднимаясь на ноги. Поскольку туалеты находятся прямо за углом, примерно в десяти футах, его возмущенным крикам не требуется много времени, чтобы привлечь аудиторию. Группа визжащих сестер женского общества спешит к нам, за ними следуют другие любопытные зеваки. Внезапно коридор наполняется новыми голосами. — Прес! Братан, ты в порядке? Двое его друзей прорываются сквозь толпу. Они выпячивают грудь рядом с ним, окружая своего чемпиона, потому что, если их выгонят отсюда на глазах у всех этих людей, это будет долгий год пьянства в одиночестве дома. — В чем, черт возьми, твоя проблема, чувак? — выплевывает насильник, бросая на меня острый взгляд. — Больше никаких проблем, — отвечаю я, скрещивая руки на груди. — Просто выношу мусор. — Ты чувствуешь этот запах, Престон? — говорит его приятель Ричи Ричу с вызывающей ухмылкой. — Что-то здесь определенно воняет. — Это был мусорный контейнер снаружи или твой трейлер? — издевается другой. — Пожалуйста, подойди на два шага ближе и повтори это еще раз, — подбадриваю я их, потому что, как бы то ни было, мне скучно, а лица этих парней так и просятся, чтобы их разбили. Я оцениваю свои шансы. Это трое на одного, и они не тощие — каждый из них около шести футов ростом, примерно моего размера. Они могли бы быть половиной команды по водному поло, спонсируемой Brooks Brothers. Но я, я на самом деле зарабатываю на жизнь, и эти мышцы не для показа. Так что мне нравятся мои шансы. — Куп, прекрати. — Стеф толкает меня в сторону, чтобы встать между нами. — Забудь об этом. Я в порядке. Возвращайся в бар. — Да, Куп, — поддразнивает Престон. Затем, обращаясь к своим приятелям, — Ни одна городская задница не стоит таких хлопот. Я смотрю на Стеф и пожимаю плечами. Богатый придурок должен был уйти, когда я дал ему шанс. Пока он все еще смеется, такой самодовольный в своем превосходстве, я протягиваю руку, хватаю его Ralph Lauren и бью кулаком прямо ему в лицо. Он пошатывается, падает на своих друзей, которые толкают его на меня. Окровавленный, он бросается на меня, как существо в третьем акте фильма ужасов, замахиваясь на меня, размазывая кровь. Мы врезаемся в визжащих девушек из женского общества, пока не упираемся в стену. Старый таксофон, который не работал пятнадцать лет, впивается мне в спину, что дает Престону шанс нанести удачный удар мне в челюсть. Затем я разворачиваю нас, прижимая его к гипсокартону. Я собираюсь разбить его чертову физиономию, когда Джо, владелец, вместе с Дэрилом и Ленни, удерживают меня и тащат прочь. — Ты тупой городской мусор, — булькает он на меня. — Ты хоть представляешь, насколько ты труп? — Хватит! — кричит Джо. Седой ветеран Вьетнама с седой бородой хиппи и конским хвостом указывает толстым пальцем на Престона. — Убирайся отсюда. В моем баре не должно быть драк. — Я хочу, чтобы этого психа уволили, — приказывает Престон. — Поцелуй меня в задницу. — Куп, заткнись, — говорит Джо. Он позволяет Ленни и Дэрилу освободить меня. — Я высчитаю это у тебя из зарплаты. — Это была не вина Купа, — говорит Стеф нашему боссу. — Этот парень приставал ко мне. Затем он последовал за мной в кладовку и поймал меня в ловушку в коридоре. Купер пытался выгнать его. — Ты знаешь, кто мой отец? — зажимая свой протекающий нос, Престон кипит. — Его банку принадлежит половина зданий в этом грязном районе. Одно мое слово, и твоя жизнь станет по-настоящему сложной.