Джиллиан качалась в кресле, глядя на задремавшего Форда: малыш мимолетно улыбался, и на его щеках то и дело появлялись ямочки. Причмокнув губами, он выдул небольшой молочный пузырь, который сразу лопнул, как только маленький ротик растянулся в зевке. Наконец малыш заснул, продолжая улыбаться. По-хорошему, стоило заранее отнести Форда в кроватку, чтобы он научился засыпать сам, но Джиллиан никак не могла расстаться с привычкой держать сонного сына на руках. Каждый раз она готова была расплакаться от избытка чувств, прижимая к себе теплое тельце и вдыхая сладкий младенческий запах. Скорее всего, Джиллиан испытывала то же самое и с Грейс, но совершенно этого не помнила: тогда ее терзали вечные сомнения и переживания, что она недостаточно хорошая мать. Сейчас, глядя на сына, она чувствовала себя совсем по-другому. Словно соленый морской воздух и воды приливных ручьев наконец придали ей сил и смелости. Джиллиан поцеловала Форда в щечку и тихонько вздохнула. Она по-прежнему не считала себя идеальной матерью, но она была здесь, рядом со своими детьми – возможно, большего и не требовалось. Кроме них, в доме никого не было – Грейс снова осталась ночевать у Мэри Эллен. Джиллиан переложила головку ребенка себе на плечо, прижавшись щекой к нежному пушку на макушке. На голом бедре, выглядывавшем из-под ночной рубашки, виднелся тонкий багровый шрам в форме полумесяца; казалось, он был там всегда – напоминание о поступках, которые нельзя забывать. Джиллиан встала и пошла к детской кроватке; пустое кресло продолжало качаться по инерции. Форд что-то пробормотал во сне; бабушка когда-то говорила, что маленькие дети умеют разговаривать с ангелами. – Замолви за меня словечко, – тихонько прошептала Джиллиан, затем еще раз поцеловала сына и положила в кроватку. Форд зашевелился, устраиваясь поудобнее, и она накрыла его подаренным Мартой желтым одеялом. Когда свет мигнул, Джиллиан обеспокоенно посмотрела в окно. После того ночного шторма, когда родился Форд, дождь шел неоднократно, но электричество ни разу не вырубалось. Джиллиан отогнала накатившую волну страха – ведь теперь у нее в каждой комнате лежал фонарик со свежими батарейками. Она нагнулась, чтобы включить ночник в комнате Форда, и тут же отпрянула, когда по ногам скользнул темный пушистый комок. Пятныш окинул Джиллиан долгим взглядом, словно желая удостовериться, что как следует ее напугал, а затем с достоинством удалился. Свет снова мигнул. Джиллиан еще раз посмотрела на спящего малыша и вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Она прошла по коридору и спустилась по лестнице, включая все лампы. Остановившись на нижней ступеньке, заметила кота: тот сидел у входа и выжидающе смотрел на дверь. Сверкнула молния, приглушив свет ламп, и тут в дверь громко постучали. С колотящимся сердцем Джиллиан подошла ближе и с облегчением увидела через боковые окошки силуэт Линка. Она повернула замок, и дверь распахнулась от порыва ветра, едва не сбив ее с ног; следом ввалился Линк. – Что случилось? Линк насквозь промок, черные пряди волос были откинуты назад. Вода с одежды стекала на пол, а он все стоял и молча смотрел на Джиллиан. После устричной вечеринки они больше не виделись, и у нее промелькнула мысль, что его неожиданный визит имеет отношение к их поцелую. Но потом она посмотрела ему в глаза и поняла, что ни один поцелуй не мог бы привести мужчину в такое жалкое состояние. Тут она вспомнила, что на часах уже около трех ночи. – Электричество пока не вырубилось. Если ты пришел из-за… – Что ты помнишь о своем отце? Каким он был в молодости? Джиллиан нахмурилась: вопрос застал ее врасплох. – Мой отец? Ты и сам его прекрасно знаешь. Почему ты сейчас спрашиваешь? Снаружи прогремел гром, и в доме задрожали окна, однако Линк не отвел взгляда. Он шагнул к ней и схватил за плечи. Увидев в его глазах растерянность, обиду и гнев, Джиллиан вдруг поняла, что они направлены не на нее, а на кого-то или что-то далекое. Он подошел к ней почти вплотную. – Нам надо поговорить – немедленно. Вместо того чтобы оттолкнуть Линка, Джиллиан взяла его руки в свои. Это был неосознанный жест – материнский и успокаивающий. – Пойдем на кухню. Я приготовлю кофе, ты обсохнешь, и мы поговорим, – ласково сказала она. В его глазах промелькнуло сомнение, но он все же кивнул. Джиллиан пошла на кухню, и Линк двинулся следом, на мгновение остановившись, когда она заходила в ванную за полотенцами. Усадив гостя за дубовый стол, она заварила кофе и положила на тарелку несколько пирожных. Затем повернулась, чтобы поставить тарелку на стол, и чуть было ее не выронила: Линк снял рубашку, обнажив мускулистые руки и грудь. Он смотрел на нее взглядом хищника, готового наброситься на жертву – куда только подевался респектабельный архитектор? Перед ней был мужчина, в которого превратился знакомый с детства Линк. Теперь он сбросил маску, и Джиллиан ощутила в теле что-то очень похожее на желание. Он посмотрел ей в глаза. – Зачем ты это делаешь? – Что именно? – Всех кормишь. Как будто ищешь повод, чтобы удержать людей рядом. Струйки воды стекали по его лицу и капали на плечи. Она подошла к нему с полотенцем, чтобы вытереть воду, но Линк схватил ее за руку. Джиллиан нахмурилась. – С тебя льется вода. Линк забрал у нее полотенце. – Я сам. Джиллиан поставила перед ним дымящуюся кружку, стараясь не смотреть на его обнаженную грудь. Она вспомнила, как дотрагивалась до его волос во время поцелуя и как давно мечтала это сделать. Точно так же она мечтала прикоснуться к его коже, представляя, какая гладкая и теплая она на ощупь. Джиллиан села напротив и посмотрела ему в глаза. На мгновение ей показалось, что Линк прочел ее мысли, и она отчаянно покраснела. – Что именно ты хочешь узнать? Он поставил локти на стол и подался вперед, напряженно глядя на нее. – Ты как-то сказала, что у твоего отца в Атланте был роман с какой-то соседкой. Полагаешь, та измена была единственной? Джиллиан потрясенно откинулась на спинку стула, вспомнив вдруг одно Рождество – ей тогда было лет пятнадцать-шестнадцать. В тот день родители ужасно поругались: мать расшвыривала фигурки своего драгоценного стеклянного зверинца и обвиняла отца в самых гадких вещах. Они думали, что Джиллиан их не слышит. Но она слышала. Каждое мерзкое слово. Джиллиан медленно покачала головой. – Нет. Мне известно о еще одном случае; наверное, были и другие. Однажды я даже решила, что они разведутся. – И что случилось потом? Джиллиан пожала плечами. – Папа собрал чемодан и ушел. Поехал сюда – это я точно знаю, потому что слышала, как мать говорит с ним по телефону и умоляет вернуться. А затем она позвонила бабушке – хотела попросить ее повлиять на отца, но в итоге просто наорала на нее. – Джиллиан посмотрела на свои маленькие крепкие руки и подумала о бабушке. – Они всегда терпеть друг друга не могли. Видимо, мать тогда совсем отчаялась, раз обратилась к бабушке за помощью. – Что было дальше? – Он вернулся. Они продолжали ругаться, а я просто не обращала внимания. – Джиллиан снова посмотрела ему в глаза. – Мне стало все равно. Я ведь всегда была для них невидимкой. Вот я и подумала, что, если тоже начну считать их невидимками, будет не так больно. Линк моргнул и на мгновение отвернулся. – Ты так и не узнала, кем была та женщина? Мать никогда не упоминала ее имени? – Нет. Если и упоминала, я уже не помню. Она хотела встать и налить еще кофе, однако Линк ее задержал, взяв за запястья. – Ты уверена? Может, ты что-нибудь увидела, но предпочла закрыть на это глаза? Ее глаза вспыхнули гневом. – Нет! К чему эти расспросы? При чем тут вообще мой отец? – Хотя бы имя, Джиллиан! Неужели ты не помнишь ее имени? Она выдернула руки и встала из-за стола. – Почему ты мне не веришь? Линк тоже встал; тусклый свет лампы скользнул по его обнаженной мускулистой груди. – А почему я должен тебе верить? Джиллиан отошла подальше: когда он стоял так близко, ее мысли начинали путаться. Он прав насчет готовки. Она всегда чувствовала себя обязанной делать что-то для других, чтобы удержать их рядом. Так ее воспитали родители. С Линком все было иначе – она хотела завоевать его дружбу на своих условиях. Они долго стояли и молча смотрели друг на друга; завывание ветра и стук дождя заглушали их взволнованное дыхание. На глаза Джиллиан навернулись слезы. – Думаешь, кто прислал тебе деньги, чтобы ты смог уехать? Глаза Линка расширились от удивления; он шагнул к ней и замер. – Это был мой фонд на непредвиденные нужды – бабушка дала мне деньги, чтобы в случае необходимости я могла сбежать от родителей и добраться до Паули. – Джиллиан смахнула слезы рукой. – Я решила, что твой арест – это и есть непредвиденный случай, вот и отправила деньги анонимно шефу Уэберу. Я знала, что ему можно доверять и он передаст их тебе. Линк запустил пальцы в свою шевелюру и снова посмотрел на Джиллиан. – Я понятия не имел. – Он шагнул к ней. – Джиллиан, не плачь, пожалуйста… – Она выставила вперед руку, чтобы он не подходил ближе. – Мне нужно тебе еще кое-что сказать. Джиллиан вышла из кухни и пошла в гостиную. Там она опустилась на колени и стала шарить рукой под диваном в поисках шкатулки. Поначалу ее пальцы нащупывали лишь клочья пыли и закатившиеся монетки; сдвинувшись правее, она наконец наткнулась пальцами на что-то маленькое и твердое и вытащила шкатулку. Она обернулась и совсем не удивилась, увидев Линка в дверях комнаты. – Шкатулка Лорен, – произнес он дрогнувшим голосом. Джиллиан кивнула, подошла к Линку и сунула шкатулку ему в руку. За окном сверкнула молния; на секунду стало светло как днем, и лампы почтительно померкли. Когда его длинные пальцы сомкнулись на темном отполированном дереве, Джиллиан вышла из комнаты, не дожидаясь следующего раската грома.