— Пытки с целью получения доказательств запрещены, господин капитан, — напоминаю я, мало веря в то, что сказал. Пытают, еще как пытают. Хлещут до потери сознания. Вот и капитан ухмыльнулся. — Говорят, на твоих руках какие-то браслеты. Покажи. Ага… Интересные вещицы. Но их в перечне украденного не было. Значит, украл раньше. Где? — Браслеты мои. — Думаешь, я тебе поверил? — Севостьянов затушил сигарету в стеклянной пепельнице и вернулся за стол. Внимательно посмотрел на «веригельн», повертел мои запястья в разные стороны и хмыкнул озадаченно. — Никаких зацепов, скрытых замков. Каким образом одел их? Просто натянул? — Они на мне с самого детства, господин капитан, — я посмотрел в глаза следователя. — Не верите? Вот такой подарок. Магический артефакт. И снять его никто не сможет. Только с риском для своей жизни. Хотите попытаться? Прошу. Севостьянов нахмурился и снова раскрыл папку. Читал что-то несколько минут, тер лоб. — Не понимаю… Здесь нет данных, что ты имеешь Дар. А по твоему магическому артефакту получается совсем другое… И почему ты дал себя арестовать? На твоем месте я бы с помощью магии не воровством занимался, а пользу приносил. Значит, врешь. Никакие они не магические… Снимай. — Не могу, господин капитан. При всем моем желании — не могу. Говорю спокойным тоном, чтобы Севостьянову не показалось, что я издеваюсь. Однако следователя закусило. По глазам вижу — злостью наполнился. Рывком потянул на себя ящик стола и вытащил складной ножик. Такие еще в туристических магазина продаются, с удобной резной ручкой, широким лезвием и с колечком на корпусе. Потянул на себя лезвие. — Ложи руку на стол, — приказал он. — Будешь мне нервы мотать! Сейчас мы их просто разрежем. Это же не металл, а какая-то прочная кожа! — Не советую делать этого, — в последний раз предупреждаю я с улыбкой, прежде чем лезвие коснулось правого браслета, и закрываю глаза. Вспышка, сухой треск и отчаянный вскрик, заглушаемый грохотом падающих стульев. Севостьянов лежит на полу возле сейфа и потирает ушибленный затылок. Судя по всему, хорошо приложился. В кабинет влетает дружинник и с ходу лупит меня резиновой дубинкой по спине. Умудряюсь увернуться от удара и машинально перехватываю его руку. Не вставая, резко выворачиваю ее, прижимая парня лицом к столу. — Отставить! — рявкнул капитан, поднимаясь с пола. Вид у него, скажу, не самый презентабельный. Волосы наэлектризованы, макушка вздыблена, лицо побелело от шока. — Фатеев, выйди из кабинета! Я отпускаю руку охранника и получаю злобный взгляд, не сулящий мне ничего хорошего. Следователь дождался, когда мы останемся наедине, прошипел: — Все-таки шалить вздумал, стервец? Что это было? — Браслеты блокируют мой Дар, — честно признался я. — Они не дают мне в полной мере пользоваться магией. Любая попытка снять их приводит вот к таким последствиям. Я предупреждал вас, господин капитан. — Тогда я ничего не понимаю, — Севостьянов снова придвинул к себе папку и внимательно вчитался в написанное. — Мы получили на тебя данные, что ты сбежал из дому, подался куда-то на восток. И никакого предупреждения насчет блокираторов. Хреново работают в Торгуеве! А тебя, Волоцкий, видели, якобы, в Сызрани, Самаре, Симбирске, даже в Казани засветился. Потом исчез. И всплыл в уделе князя Алтуфьева. Скажешь, что за гастроли себе устроил? Может, тебя заманили в свои сети воровские кланы, и ты отрабатываешь какой-то долг? Вот какая у меня бурная жизнь, оказывается! Гастролирую по Волге, не хочу возвращаться в дом родной! Меня едва смех не пробил, но сделав усилие, я только покачал головой, не соглашаясь со словами следователя. — Вы можете вернуть меня в Торгуев, — предложил я, внутренне насторожившись. А вдруг получится? Оттуда до школы рукой подать. Капитан Севостьянов скосил глаза на свои часы и решительно встал: — Черт с тобой, Волоцкий! Не хочешь раскаяться добровольно и чистосердечно — завтра поедешь в Нижний Новгород со спецсопровождением. Там пройдешь ментальный допрос, если есть желание гадить в свои штаны. В Лысково просто нет штатного ментата, а то бы уже через полчаса подписывал признание. Мутное дело какое-то… Согласен. Вам, ребята, дали команду «фас», вот вы ее и выполняете. Какие претензии к местной полиции и дружине? Да я на сто процентов уверен, что расскажи им правду, еще несколько дней будут выяснять так ли это. Нет, надо бежать. И быстро. Время истекает неумолимо. — Караул! — крикнул капитан, занявшись своей прической. — Увести задержанного! Вошел злой дружинник, сопровождавший меня в кабинет, и отвел обратно в камеру. Интересная здесь практика — среди ночи выдергивать на допрос. Но главное я выяснил. Меня самым настоящим образом тормозят, не дают возможности продвигаться к финишу. Завтра повезут в Нижний. А это потеря времени. Промурыжат несколько дней, а потом с извинениями выпустят на волю. Ага, когда экзамены уже закончатся, и самым лучшим и достойным кадетам покупатели предоставят контракт. Если честно, я ведь и рассчитывал на контракт с императорским кланом или с его вассалами. Быть поближе к цели, узнать о своем кровнике как можно больше. Но теперь, чувствую, мои планы рушатся. Остается теперь ждать утра. Что оно принесет? Глава 14 — Раз гляжу я между — дамочка в разрез. Я имел надежду, а теперь я — без! Ох, какая драма, Пиковая дама, Всю ты жизнь испортила мою! И теперь я бедный, И худой, и бледный, Здесь на Дерибасовской стою! Покачивая ногой в черном, начищенном до блеска туфле, мой сосед, сидящий на жесткой металлической лавке напротив, с интересом изучал меня вот с той самой минуты, как микроавтобус с яркой зеленой полосой вдоль борта мигнул спецсигналом и выскочил из внутреннего двора Управления. Прищуренный левый глаз периодически распахивался, чтобы снова превратиться в щель. Мужчина, которому можно было дать и тридцать лет, и все сорок, был худощав, текуч как ртуть, и периодически замирал, когда машина делала поворот. Мы не могли видеть, куда нас везут, но сосед безошибочно называл улицы, словно мог смотреть сквозь стену решетчатой камеры. — Почтовая! Банковская! О, на магистраль выехали! Ну, теперь помчимся с ветерком! Выдохнув из себя воздух, сосед привалился к стенке, словно проделал большую работу. Я обратил внимание на его руки: чистые, ухоженные, с аккуратно подстриженными ногтями. Ни одной татуировки, даже намека нет. — Что, братан, повесил нос? — неожиданно мужик подмигнул мне правым глазом, отчего получилось довольно смешно, особенно с вечно прищуренным левым. — За что повязали клятые? — Шьют чужую кражу, — честно ответил я. Мне было скучно, и любой разговор мог скоротать дорогу. — Ха-ха! С браслетами на руках? Доказательство налицо! — хохотнул мужик. — Браслеты мои. — Почему их не сняли? — пристал сосед. Ему тоже, видать, захотелось пообщаться. — В чем прикол? — Они не снимаются, — просто ответил я. — Следак пробовал — теперь с синяками ходит. Мужик опять засмеялся, но уже осторожнее. Кажется, до него стало доходить. Прищур глаза стал еще сильнее. — Артефакт? — Он самый. — А что ты тут делаешь? Догнаться не могу. Или теперь дворян можно на шконку загонять через гражданский суд? — Кто-то обнес князя Алтуфьева, а я в тот момент находился неподалеку от его усадьбы. Люди увидели, подняли егерей. Я, вообще-то, в туристическом походе был, просто в тот момент отбился от группы. — Складно заливаешь, брат, — закивал мужик. — Тебе, конечно, не поверили… — Не поверили. Долго по лесу гоняли, пока я сам в Лысково не вышел. Жрать охота, да и домой возвращаться нужно. Здесь и повязали. Сосед задумался, зацепившись за ручку над головой, чтобы сильно кренящийся автомобиль не сбросил его на металлический ребристый пол. — Как зовут, барин? — прочнее утвердившись на скамье, поинтересовался мужчина. — Колояр. Раз уж дворянином себя обозначил, надо держать марку. — Опа-на! Час от часу не легче! С кем меня судьба свела! — стал балагурить спутник. — Никак, из Первых? Жизнь сделала кульбит, и я теперь видел все. — А ты-то кто сам? — сначала мне показалось, что сосед из важных воров, но отсутствие некоторых маркеров ставило в тупик. Есть ли у него наколки на теле? Руки чистые, но сей факт ни о чем не говорит. Да и общается незнакомец не так, как обычно разговаривают ребята из «ночной гильдии». Разболтанная речь, больше присущая уличным барыгам, контролирующим незначительные участки, где берут свою долю с продажи оружия, наркоты, ворованных машин. — Уважаемый в Лысково человек, — незнакомец снова прищурился. — Видишь, как уважают: даже спецмашину выделили, чтобы в Нижний сплавить. Не хочет Севостьянов возиться с такими, как мы. — Почему нас везут в Нижний? — Судопроизводство, криминальная полиция, отдела ментального допроса и прочие службы — все там. Легче погонять машину туда-сюда, чем создавать в Лысково такую же базу. Дыра дырой, — охотно пояснил сосед. — Кстати, меня Пианистом кличут. — На пианино играешь? — По рукам заметил? — улыбнулся Пианист и помахал передо мной своими ухоженными руками. — Ага, тапер в «Раките». Бывал там? — Откуда? — я удивился. — Я только вчера узнал, что есть такой город — Лысково. — Шутник ты, барчук, — хмыкнул сосед. — Эх, каких там раков подают! Мечта, песня, а не раки! — А тебя-то за что взяли? Что-то ты заливаешь, Пианист. Думаешь, поверю, что за красивые глазки? Мужчина рассмеялся и с удовольствием посмотрел на свои пальцы. Потом задрал правую ногу и снял туфель. Провел пальцами по кромке каблука, надавил с двух сторон и без напряжения сдвинул его в сторону. Там, куда приходилась пятка, виднелась небольшая выемка, из которой Пианист достал тонкий металлический стержень и небольшой пластиковый прямоугольник, похоже, вырезанный из банковской карточки.