— Да в Керженцах, где же еще? — дед удивился моему вопросу. — Аккурат в десяти километрах от княжеского заповедника. Как ты еще туда не забрел? Пристрелили бы и имени не спросили. Повезло, паря… Керженцы. Вот и привязка. Единственная проблема может быть в том, что на карте такое село не отмечено. Но здесь находится административная власть, заповедник какой-то неподалеку. Сориентируюсь, не впервой. — А до города как добраться? Здесь ходят автобусы? — Какие автобусы, паря? — ухмыльнулся дед. — На попутке до Макарьево добираемся, а оттуда на теплоходах по Волге, куда хошь… Тебе куда надо-то? Волга! Макарьево! Повезло мне! Теперь уже две точных привязки есть. — До Чебоксар, — ляпаю я и замираю. А вдруг меня сбросили совершенно не там, где я рассчитываю? — Как вас занесло-то, — покачал головой старик и пристально всмотрелся в меня, отыскивая черты вражеского агента, чтобы сдать местным властям. — Ну так спускайся до Макарьево, там паром ходит до Лысково. А оттуда покупай билет куда надо. Хм… Уф, кажется, я понял, где меня нелегкая носит. Ладно, пора прощаться с разговорившимся стариком, пока и в самом деле не арестовали за бродяжничество. — Спасибо, дедушка! Дай Боги тебе здоровья! — И тебе не хворать, малой! Торопливо иду по улице, стараясь не выходить на центральную, где стоит двухэтажное административное здание. Кто здесь княжит, интересно? Нет у меня данных, а спрашивать об этом у местных равносильно голому носиться по пляжу. Враз повяжут. Пока шел по улице, пару раз повстречал местных. Сначала поздоровался с одной женщиной в цветастом легком сарафане, несущей большую сумку, а в ответ получил недоуменный кивок. Потом пара пацанов на велосипедах, отчаянно трезвоня звонкими сигналами, пролетели мимо, что-то крикнув на ходу. Нужно было торопиться, пока кто-нибудь не задумался, что здесь делает незнакомец и не пошлет разбираться дружинников или околоточных… Село закончилось на опушке леса. Торопливо пересек открытое пространство и углубился в ельник. Через пару километров сел отдохнуть, выбрав для этого старый пенек. Вытащил фляжку и попил воды. Вот еще проблема. Где-то надо еду добыть, иначе через несколько дней упаду от голода. Когда я был в статусе Элиты моей прошлой жизни, нас учили обходиться полностью без еды до пяти дней, заливая в желудок только воду с глюкозой. Но там хотя бы стимуляторы присутствовали. Значит, надо искать подработку по ходу движения. Дров поколоть, огород перекопать. Да мало ли работы в селе? Не заплатят, так накормят. Я развернул карту. Как и ожидалось, ни Керженцов, ни Макарьево я не нашел. А вот Нижний Новгород и Чебоксары на темной жилке Волги вполне себе присутствовали. Получается, меня сбросили действительно далеко к северу от монастыря. Мой путь, можно сказать, прост. Достигнуть Волги, пересечь ее и дальше только по прямой, чуть-чуть отклоняясь к западу. Места густонаселенные, есть дороги, железнодорожные пути. На попутках легко добраться до Торгуева. И вот это обстоятельство меня напрягало. Очень напрягало. Как-то легко получается. Нашел точку высадки, провел линию до конечного пункта — и топай себе, насвистывая веселые песенки. Неужели какая-то подстава готовится? Уложил карту в рюкзак вместе с фляжкой, а ножик перекочевал в карман куртки. Решительно встал. Буду идти строго на юг, пока не упрусь в Волгу. А там разберусь, куда дальше держать направление. Еще через час активной ходьбы мои чуткие слуховые рецепторы уловили гудение мотора. Я замер на месте, ориентируясь, где проходит дорога. Судя по интенсивности звуков, машина шла с запада на восток, как раз пересекая мою линию движения. Осторожно, стараясь не бежать с радостными воплями, чтобы подбросили прямо до пристани в Макарьево, я заскользил между деревьями. Ведь транспорт мог быть из Керженцов. Например, егеря услышали от жителей о странном молодом человеке и оперативно выехали на задержание для проверки. Знаете, что? Не стану я никуда бежать. Пешочком дошел до лесной дороги, убегавшей желтоватой песчаной лентой от меня в разные стороны. Никаких машин не видно, только свежие протекторы на поверхности и капли масла. Маслопровод не в порядке, протекает. Я вздохнул и пересек дорогу. Встречаться с местной властью мне почему-то очень не хотелось. Грызла тревога. После полудня вышел к маленькому поселку, стоящему на краю луга. Протоптался по высокой траве прямо к крайней избе, огороженной свежими ошкуренными жердями. На огородных грядках копалась бабка в ярком зеленом платке. Одета странновато: широкие коричневые штаны, ботинки-говнодавы, невзрачная потрепанная тканевая куртка. — Мир в дом, бабушка! — весело крикнул я, облокотившись на жерди. — А не найдется у вас работы на два-три часа? Вы бы мне заплатили или покормили! Бабка выпрямилась и обернулась ко мне, вытирая концом платка лицо. Ой, блин! Да это же деваха молодая! Просто одета несуразно, что не мудрено за старуху принять. — День добрый, внучек! — с ухмылкой сказала она в ответ и скинула платок. На солнце вспыхнули пшеничные волосы, собранные в большую аккуратную башенку. Симпатичная, белозубая… — Что ты там насчет денег говорил? — Я от своей группы отбился, второй день по лесу блуждаю! — начал толкать свою легенду. — Пожрать бы чего. Согласен отработать за еду или за оплату! — Странный ты какой-то турист, — девица нисколько не поверила моим словам. Отряхнула руки и ушла в дом. Я терпеливо ждал. Не от меня же решила скрыться! Ну, точно! С папашей вышла! Мужик был огромного роста, широк в кости и передвигался как медведь, чуточку вперевалку, расставив руки в стороны. Лицо заросло густой бородой, из-под сросшихся бровей напряженно поблескивают глаза. В руках у него дробовик. Блин, да это леший, а не человек! Неужели девчонка — его дочка? С трудом верится. — Этот, что ли? — Он, батька. Говорит, что согласен поработать за деньги или еду. Девчонка скрестила руки и по-бабьи подперла высокую грудь. А сама смотрит с усмешкой и любопытством одновременно. — Лезь сюда, прыткий, — качнул стволом дробовика мужик. — И не вздумай шалить. — Да вы что? — возмутился я и нырнул между жердями. Огляделся и по натоптанной дорожке пошел мимо грядок к дому. Остановился в пяти шагах от ствола, поднял руки. — Я же с хорошими намерениями. Кушать хочется очень. Одной водой питаюсь. — Турист, говоришь? — отец девицы тоже мне не верит, но в глазах проявляется интерес, как лучше меня использовать. — Что умеешь? — Да откуда же я знаю, что вам надо? — пожимаю плечами. — Крышу на курятнике надо переложить, — сказал мужик. Уф, опустил ружье. — Работы как раз до вечера. Останешься ночевать. Даю тебе ужин и завтрак. Потом можешь валить дальше. Идет? — Согласен. А сейчас нет ли чего перекусить? — я сглотнул слюну. — Совсем немного, чтобы силы были молоток держать! Девица засмеялась. — Цыц, Дарья! — осадил ее батька. — Все бы гоготала! Разогрей борща, да на стол чего накидай. Пусть поест. Много не давай, чтобы не обожрался! Это он в спину дочери крикнул, которая метнулась в темные сени. — Ладно, пока располагайся в тенечке, — неожиданно сменил тон отец Дарьи, став миролюбивым. — Пообедаешь, да начинай работу. А я приготовлю инструмент. * * * Дашка оказалась девчонкой хозяйственной, и ее легко было рассмешить забавными историями из моей кадетской жизни. Я слегка подправлял некоторые детали, опускал специфические подробности, но в итоге хозяйская дочка заразительно смеялась, слушая меня. Пока я лазал по крыше подобно хромому крабу с целым пучком гвоздей в зубах, она успевала ловко подавать мне гладко отесанные доски и рассказывала, в свою очередь, о своей жизни в глухомани. Живет с отцом и матерью, осенью уезжает в Лысково на учебу в техникум. Специальность себе выбрала довольно нетрадиционную для девушки: пчеловодство. Оказывается, семья Варенниковых имеет большую пасеку неподалеку от хутора, где живет дед Дашки. Сегодня мне, оказывается, повезло, что она оказалась дома. Пришла за продуктами, да заодно отца проверить. — Почему повезло? — мне стало интересно. — Так шмальнул бы из дробовика, даже слушать не стал бы, — удивилась девушка. — Он такой: сначала бьет влет, а потом расспрашивает. Бывший пограничник, на севере служил. Привык со всеми нарушителями с помощью оружия разбираться. — А мать сейчас где? — спешно меняю тему разговора. До земли с крыши курятника было невысоко, так что я не напрягал голос, чтобы меня услышали. - В город подалась мед продавать, — подхватила Дарья очередную доску и подала мне. — В Лысково есть специализированное предприятие по сдаче излишков продукции. Вот мама и решила продать кое-что. Приедет завтра утром. Это хорошо. Не нужно, чтобы меня много людей видело. И так чувство опасности вцепилось в загривок, не отпускает, что я стал поневоле оглядываться по сторонам. С крыши хорошо видны окрестности. Одна дорога выходит из поселка, или хутора, как прозвала его девушка, вихляя между лугами, исчезает в лесном массиве. Другая тянется на юг. По ней мне и нужно идти до Волги. А кто знает, не перекрыта ли она егерями или дружинниками? Вдруг пришел розыскной лист на меня? Помотав головой, отгоняя дурацкие мысли, энергично застучал молотком. Ближе к вечеру, когда я полностью укрыл крышу не только тесом, но и жестким, резко пахнущим рубероидом, внезапно заметил медленно едущую по дороге машину с зелеными кляксами. Внедорожник переваливался на невидимых кочках и приближался к поселку. Сердце предательски прыгнуло в груди. — Все, я закончил! — объявляю работающему с рубанком Митрофану — отцу Дашки — и поспешно скатываюсь по лестнице на землю. — Где у вас можно ополоснуться? — За домом есть бак с водой, — оторвал от верстака лохматую голову мужик. — Скажи Дарье, чтобы нашла тебе полотенце. Вода за день нагрелась, не замерзнешь. Он ухмыльнулся и снова принялся строгать, тщательно снимая стружку с ровной доски. Торопливо иду искать Дашку. Она снова копалась на огороде. — А где у вас душевая, сударыня? — в шутку спрашиваю девушку. — Да прямо за домом, — разогнулась Дарья. — Там отец сделал что-то вроде ширмы, можешь раздеваться спокойно и мыться. А! Тебе, наверное, полотенце нужно? — Не помешает, — согласился я. — Тогда иди, а я принесу его. Чего глазками захлопал? Али застеснялся? Насмешливо смотрит на меня, подперев бока измазанными землей руками. — Удивлен, надо сказать. В цивилизации живете! — я уважительно закивал головой и пошел в указанном направлении. За домом и в самом деле стояла деревянная будка с водруженной на металлическую площадку бочкой. К будке вела аккуратно забетонированная дорожка. Я зашел внутрь, закрыл дверь и быстро разделся. Простенькая душевая, а зато какая эйфория, когда смываешь с себя пот! Дашка принесла полотенце и повесила его на стенку. — Тебе спину не потереть? — зараза такая и не думала уходить. — Дарья! — заревел откуда-то из глубины двора отец. — А ну, подь сюда! Ты чего там толчешься, мужика в краску вгоняешь? — Его вгонишь! — засмеялась девица, но свой пост покинула. Я ополоснулся и стал вытираться, когда мои уши уловили гул двигателя какой-то машины. Наверняка, тот самый внедорожник! Точно, фырчит на месте, никуда не едет. Значит, остановился возле хозяйского дома. Через мгновение раздался мужской крик: — Митрофан! Ты здесь? — Чего разоряетесь, служивые? — забасил Дашкин отец. Я мгновенно напрягся и стал натягивать на себя одежду, одновременно с этим просчитывая варианты побега. Сейчас меня сдадут, и егеря повяжут как куренка. — Ты не видел посторонних? — мои уши подобно локаторам развернулись в нужную сторону. Я замер, вслушиваясь в громкий разговор, до боли в барабанных перепонках ощущая незримую угрозу от простых, казалось бы, вопросов. — Кого именно? — Митрофан был спокоен. — Парня восемнадцати лет. Высокий, плечистый, волосы коротко острижены. Шел со стороны Керженцов. — Нет, не видел, — ответ Дашкиного отца меня потряс. Я превратился в соляной столб. — Я делами занимаюсь, а не по сторонам головой верчу. Да расслабься ты, Федор, ну не было никого здесь. Сам же видишь, наш дом на отшибе, сразу бы заметил. Невидимый мне Федор с оставшимся сомнением в голосе произнес: — Ладно, понял. Наверное, он по просеке свернул на запад. Хочет по лесу незаметно до Волги добраться. Если все же появится, в контакт с ним не вступайте, проследите, куда пойдет. И сразу в администрацию сообщите.