Посреди студии стоял мужчина чуть постарше меня, виски его были тронуты сединой, но она скорее всего была не настоящей, а очередным атрибутом корпоративного стиля. И он целился в нас из пистолета. Не настоящего боевого оружия, разумеется. Этот пиджак никогда не раздобыл бы его. Купить ствол очень просто, но при этом человеку с улицы без связей его не продадут, а лох попадется на ментовскую разводку, а потом сядет, за что полицейские получат очередную палку. Этот пистолет, очевидно, был напечатан на 3D-принтере из композита. Стоили они от сотни рублей и выше, и вот такой ствол он мог купить даже на маркетплейсе под видом пневматической игрушки. Я сделал шаг навстречу ему, пропуская Гришу, и спросил: — Марат Вагизович? — Стойте! — срывающимся на крик голосом приказал нам мужчина. — Уходите, или я буду стрелять! Это доказывало только то, что он — совершенно не подготовленный к жизни дурак. Ну уйдем мы, отрапортуем, а потом придут парни из службы безопасности, жестоко побьют его и скрутят. Естественно, что делать этого мы не будем, потому что нас только на смех поднимут. У каждого из нас имеется шокер и табельная пушка, таковы уж нюансы профессии. Я предпочитал не стрелять из боевого оружия и носил при себе электрический пистолет, из которого можно запросто отключить человека на коротком расстоянии. — Обнаружен объект, — проговорил Гриша. — Марат Вагизович, мы из коллекторской службы «ВСБ», — сказал я. — У вас есть задолженность с просроченными платежами за три месяца. И мы вынуждены арестовать вас и переправить в долговую тюрьму, пока рассмотрение дела не будет закон… — Заткнись! — заорал он. — Разворачивайся и уходи! Иначе пристрелю! Навряд ли этот парень был плохим человеком. Скорее всего, обычный корпорат среднего звена, который проиграл внутреннюю борьбу — она у них была острой, слишком слабые быстро оказывались либо подмяты, либо выброшены на обочину. Это тот ещё серпентарий. А потом он почему-то решил, что не может жить по средствам, взял кредит якобы под бизнес, но так ничего и не открыл. А бабки, очевидно, потратил на жизнь. Он был просто идиотом, и мне даже немного его жаль. Но ничего толком сделать я не мог, ведь изымать ценности у таких как он — моя работа. Не самая лучшая, но кто-то должен ее делать. Банки не могут раздавать всем деньги бесплатно. Гриша сместился чуть в сторону, я тоже, и мы стали расходиться, брать пиджака в клещи, чтобы не представлять собой групповую мишень. Оружие мы не доставали, чтобы не провоцировать и без того взвинченного корпората. — Положил бы ты ствол, — сказал Гриша. — Так всем проще будет. Пистолет твой нелегальный, мы просто сделаем вид, что его не было. Тебе ведь не нужен срок за хранение оружия, верно? — Я сам полицию вызову! — проголосил он. — Вы вломились в мой дом! Нельзя так просто врываться в чужие дома и что-то там требовать! Это не по закону! — Разъясни должнику его права, — Гриша с укоризной посмотрел на меня. Ну да, я ведь должен был сделать это сразу, как только вошёл. — Гражданин Хуснуллин Марат Вагизович, — начал я. — В соответствии со статьей две тысячи шестьдесят пять административного кодекса РФ с приложениями шесть, восемь и десять, мы прибыли для того, чтобы описать ваше имущество, изъять его, а вас доставить в долговую тюрьму. Мы разошлись ещё на шаг. Теперь, чтобы держать нас обоих под прицелом, ему приходилось дёргаться туда-обратно, слова маятнику. На его лице отразилось самое настоящее отчаяние, по лбу стекали капли пота, он уже понимал, к чему всё идёт. — Вы имеете право погасить часть долга имеющимся имуществом и личными средствами. Стоимость изъятого имущества будет расценена по каталогам и вычтена из суммы вашей задолженности. Срок вашего пребывания в работном доме будет рассчитан из суммы вашей итоговой задолженности, жалования за смену минус стоимость содержания. Вот так, даже такую мелочь в банках учитывают. Хотя тратят на содержание не больше сотни рублей в неделю, конечно. — Вы можете выйти досрочно, если кто-то из ваших родственников оплатит задолженность за вас. Гриша рванул вперед, схватил должника за руки и резко задрал их вверх. Раздался выстрел, пуля срикошетила куда-то в сторону, выбив кусок бетона, посыпалась штукатурка. Мой напарник завалил должника лицом в стол, достал наручники и, грубо заломав ему руки, защелкнул на них браслеты. Имплантов на руках не было, можно обойтись и обычными наручниками. — Просим вас не оказывать сопротивления, — проговорил я напоследок, хотя все было и так понятно. Гриша поднял должника на ноги, оттолкнул его к стене и поставил на колени. Тот уже и не думал о том, чтобы оказывать сопротивление, а просто плакал, давился слезами и соплями. Я услышал из коридора шаги, повернулся, увидел, как в квартиру кто-то заглянул, но, увидев нас, незнакомец сразу же пошел дальше. Гриша пригнулся, подобрал с пола напечатанный на 3D-принтере ствол. — С пистолетом что делаем? С одной стороны, мы должны были заявить о хранении нелегального оружия и об оказании сопротивления при аресте. Но после такого этот дурак отправится из работного дома прямиком в тюрьму. Да и нам придется ходить в полицию, давать показания, а я в целом не люблю мусоров. Что еще хуже, корпорации придется предоставить записи с нашей оптики. А банк очень не любит этого делать, записи всё-таки считаются его собственностью и предназначаются только для внутреннего использования. — Давай его сюда, — сказал я, взял пистолет, взвесил на руке. Вообще металла нет, один высокопрочный композит. Как он не развалился после первого выстрела? Этой игрушкой удобно застрелить кого-нибудь в упор и сбросить — идеально, не стоит почти ничего и не отслеживается. Но вот как оружие для самообороны — полное говно. Размахнувшись, я разбил ствол о стену, после чего потоптался по обломкам и смел их в сторону ногой. Нет ствола — нет дела. Вот и все. — Добрый ты, — сказал Гриша. — Давай, сканируй, я пойду пиджаков встречу. Гриша вышел из квартиры и двинул к лифту. Он всегда уходил, оставляя остаток дела на мне. Я принялся осматривать содержимое квартиры. Оптика выделяла каждый прибор, каждый элемент мебели и безделушку, после чего перед глазами появлялась страница каталога. Все записывалось и отправлялось на сервер. Естественно, что основной частью оценки я не занимался, это делали уже другие парни. Мне нужно было только зафиксировать самые крупные и дорогие вещи для первичного вердикта. Я отсканировал технику, и на внутреннем калькуляторе уже набралась приличная сумма. Сильнее всего меня удивила цена на роскошные шторы из долговечного полиэстера. Если и все остальное посчитать, ему и правда совсем недолго в работном доме придется провести. И я решил приободрить должника, который так и сидел на полу, но уже не рыдал, а так, давился всхлипами и периодически икал. — Слушай, — начал я. — У тебя много разных вещей. — Как все реализуют, долг почти погашен будет. Тебе в работном доме придется всего месяца два провести, а потом сможешь новую жизнь начать. — Новую… Жизнь? — спросил он, с шумом втянув воздух. — Новую жизнь? — Ну да, — сказал я. — Устроишься на работу, послужной список у тебя неплохой. Придется поужаться, но если постараешься, и если повезёт, то скоро в такой же квартире будешь жить. — Это вещи и есть моя жизнь! — завопил он, вскакивая. Я ожидал, что он набросится на меня, но вместо этого должник рванулся к открытому окну. У меня сработал ускоритель рефлексов, но корпорат уже выпал наружу, сорвав плечами белую тюль с карниза. Я успел поймать беглеца за ворот футболки, но ткань не выдержала, с треском порвалась, и через несколько секунд тело должника оказалось в свободном полете. Послышался дикий визг. Я выглянул вниз. На дороге, ведущей к подъезду, лежал труп, запутанный в окровавленной занавеске. А со стороны проспекта подъезжали три машины с эмблемами «Всероссийского Сберегательного Банка» на крышах. Вот и команда изъятия поспела. Жаль, что дурачок не был в курсе, что смерть в России не освобождает от долгов, и его хлам все равно спишут в пользу банка, а кредит повесят на ближайших родственников. Хотя, может и знал, но ему было уже все равно. Глава 2 — Должник покончил с собой? — спросил старший инспектор. — Да, — кивнул я. — Он бросился в окно, я прыгнул за ним, поймал его за футболку, но она порвалась. Не удержал. Он выпал в окно. — Ты не успел? УМУР не сработал? — он продолжал расспрашивать меня. — Ускоритель рефлексов сработал, — кивнул я. — Но я все равно не успел. Он выпал в окно. — Он пытался на тебя напасть? — Он выпал в окно, — продолжал упрямо твердить я, смотря на шеврон инспектора, чтобы не оскорбить его своим взглядом. «Валерий Строганов». В последнее время я слишком часто вижу его имя и персональный номер. — Записи будут отсмотрены, а соответствующая отметка в личном деле поставлена, — подытожил Строганов. Смерть должника — это не что-то из ряда вон выходящее. Особенно, если после него осталось достаточно имущества. Но как ни крути, а личное дело лучше держать в приличном виде. Чем меньше в нем отметок о косяках, тем лучше. Я все еще надеялся, что рано или поздно меня уберут с улиц и посадят в офис. Впрочем, с каждым годом надежд на это было все меньше. Как бы я не старался, но мое дело постоянно пополнялось записями об увечьях должников. Ну а что поделать? Имущество должно быть изъято, а сам должник может быть здоровенной дурой, накачанной боевым железом и стимуляторами под завязку. Хочешь не хочешь, но придется вступить в бой, который может закончиться фатально. И каждый раз это приводило к тому, что у меня в деле появлялась отметка о превышении служебных полномочий. Банку-то наплевать, а старшие, что координируют нашу работу, на улицах никогда не были. Там нет никого из тех, кто поднялся из низов. Все хорошие места занимали чьи-то сынки и друзья, а я так и оставался рядовым коллектором. Пиджаки уже описывали имущество, декларировали дефекты, а специальная команда грузчиков при них упаковывала всё и уносила вниз. Мне же приходилось стоять и выслушивать старшего инспектора, которого вызвали после того, как этот чертов должник упал из окна. — Я запрошу дополнительную проверку вашей работы, — сказал он с нескрываемым презрением в голосе. — Ваши методы мне не нравятся. Свободны. Мне очень хотелось плюнуть инспектору под ноги, но я сдержался, потому что ничего не стоило ему записать это как нарушение корпоративного этикета, и тогда все, вообще труба. Я вышел из квартиры, дверь которой так никто и не закрыл, и присоединился к Грише, который стоял снаружи. Он, наплевав на запреты, парил электронную сигарету, небольшую, ватт на сорок. Я же достал пачку настоящих, выбил и размял одну, но закурить не решился. — Поехали вниз, — сказал он, и мы двинулись к лифту. — Что, дополнительная проверка? — Да, — сказал я. — Забей, — сказал он. — Ты же просто не успел. Или ты из-за ствола беспокоишься? — Да ничего мне за ствол не сделают, — огрызнулся я. — Просто эта тварь постоянно ко мне цепляется. И как назло, каждый раз, когда что-то происходит, приезжает он. Помнишь, когда должница убегала от нас через пожарную лестницу, упала и руку сломала, тоже пытался до меня докопаться. Будто это я проявил жестокость при задержании. — Попробуй договориться с ним. Позовешь его пива попить, пообщаетесь. Может, отстанет? — Без вариантов, — сказал я. — Уверен, что он и пива не пьет. Ставит себе клизму с кофеином и ходит весь день как заводной. Я всё-таки не удержался и сплюнул на пол. Потом затер слюну подошвой и сунул в зубы сигарету, но прикуривать не стал.