А с другой стороны — на самом-то деле, что они могут, эти селяне? И вообще — зачем им это? Как говорится — это не их война. Что могут сделать простые невооруженные колхозники, особенно против тех, кто так свободно палит из гранатометов по мирным людям? Когда закончил работу, оставил боевиков лежать на земле. Минут через пятнадцать они очнутся, сядут в машины и уедут, чтобы не вернуться сюда никогда. Вообще — никогда. Мне их не было жаль. Они пришли меня убивать, и я жив только потому, что старый колдун, дальновидный и хитрый, не пожалел сил и средств, и превратил свой скромный домик в самый настоящий неуязвимый даже для артиллерии ДОТ. Если бы не он…лежали бы мы сейчас с Варей под грудой бревен и нормально поджаривались на жарком-прежарком костерке. Так пусть теперь хлебнут по-полной того, что приготовили мне! Закон Кармы — он такой, жди отдачи на свое зло. Когда подходил к дому, услышал звук моторов — ехали как минимум три машины, освещая путь яркими фарами. И ехали они со стороны деревни. Я на всяких случай заныкался за углом дома, чтобы посмотреть — кто это там катается, но когда головная машина подъехала ближе — облегченно выдохнул: свои! — Василий, ты живой?! — с водительского сиденья выскочил Самохин, держа в руках карабин «Тигр», аналог боевой СВД. Выглядел он с «Тигром» очень даже внушительно — и видно было, что пользоваться карабином Самохин умеет. — Живой! — вышел я из-за забора и пожал Самохину протянутую руку. — Слава богу! — выдохнул тот, глядя по сторонам, видимо пытаясь разглядеть, что же здесь произошло — Я спал, умаялся, не слыхал. Потом услышал — пока собрался, пока людей поднял! И вот — приехали тебя выручать! Думаю — убивают мужика! Кому-то насолил! Извини, долго собирались — сам понимаешь, пока всех соберешь, пока доедешь! Я посмотрел на тех, кто стоял вокруг меня, и у меня вдруг защемило сердце — а ведь все-таки приехали! Не бросили! Значит, я им не чужой! Стоят, смотрят, курят, переговариваются — заметили расщепленную старую березу и разбитый забор рядом с ней. И воронки. Небольшие такие воронки…но кто в курсе — поймет. — Это чего…из пушки палили, что ли? — недоверчиво спросил один из мужиков, тот, что недавно собирал у меня шкафы — откуда воронки-то? — Да ты не петришь! — покровительственно ответил другой, огромный мужик, державший в руках пятизарядку 12-го калибра МЦ 21–12 — Это от гранатомета воронки. Я знаю, сам стрелял из такого. Кому-то наш участковый шибко насолил! Непонятно, как и жив-то остался! — Промазали! — махнул я рукой, и обращаясь ко всем, добавил — Мужики! Спасибо, что приехали. Очень ценю. Честно сказать — не ожидал. Думал — попрячутся все, и…все. А вы — вот здесь! — Дак ты нам не чужой! Хоть и мент! — хохотнул незнакомый мне, с залысинами мужичок лет пятидесяти с курковой двустволкой наперевес — И может када припомнишь, что приехали тебя выручать, протокол не составишь! Хе хе хе… Мужики в толпе зашумели, засмеялись, но Самохин повелительно поднял руку и все затихли: — Так куда они делись, эти негодяи? Кто это был? Чего хотели? — Не знаю, чего хотели — на голубом глазу соврал я — Стрельнули несколько раз, и свалили. С дороги стреляли. Скорее всего — хулиганство. Откуда-то издалека стреляли, вот и не попали. — Мда… — Самохин недоверчиво помотал головой, прислушался, а я с досадой подумал о том, что сейчас боевики очнутся, заведут машины, а звук в ночной тишине слышится издалека, и…не бросится ли Самохин в погоню, посмотреть — кто это там мотается по ночам? Очень бы этого не хотелось! — Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается! — заключил Самохин и посмотрев на раздолбанный взрывом забор, добавил — Завтра пришлю к тебе мужиков — поправят забор. Лес у нас на это есть. Тут немного надо леса. А раз мы не успели к разбору и больше тебе не нужны — поедем спать! Бывай, Василий! Кстати, может ко мне пойдете ночку переспите? Варя там как? Перепугалась небось? — Нет…здесь ночуем. Перепугалась, само собой, но уже отошла, все нормально. Спасибо. Всем спасибо, мужики! — Обращайся, чо там…а про бамажки не забудь! ПротоколА! — в толпе опять хохотнули и мужики начали медленно рассаживаться по машинам. Последним сел в машину Самохин — пожал руку, подмигнул: — Ну ты, Вася, даешь! У нас такого шума не было наверное с самой войны! Ты как тут появился — все на ушах стоят! У тебя талант устраивать шумиху! Хе хе хе… Ладно, не обижайся…это я так, шучу. Народ тебя уважает. И не посадил парней, что Варьку отоварили, и перевоспитал их. И с Капустиным нормально вышло. И у пруда — впереди всех побежал, не испугался. Люди-то все видят, в деревне — как на ладони. Уважуха от общества тебе! Все, отдыхай. Надеюсь ко всему прочему ракетой по тебе не шарахнут. Точкой У. Хе хе хе… — И я надеюсь! — искренне ответил я, и Самохин улыбаясь залез в свой здоровенный джип. Куплю себе такой же…точно куплю! Завтра посмотрю по объявлениям на автомобильных сайтах, и куплю. И какую-нибудь лековушку — небольшую, чтобы жрала немного. Интересно — у Вари водительское есть? Хотя откуда у нее… А так было бы неплохо, чтобы и у нее права имелись — случись что, может хотя бы до лекарки довезти. Или до больницы. Машины скрылись в деревне, а я остался стоять у забора, провожая их взглядом и прислушиваясь — не завелись ли движки гелика и крузера. И точно — как только машины «группы быстрого реагирования» растворились среди деревенских домов, впереди, у дороги, тихо-тихо заурчали мощные движки. Потом рыкнуло — гелик видать выползал из ложбины, и звуки начали удаляться. Что интересно — свет фар не включили, видать не хотели привлекать внимания. Осторожные! Интересно, получится ли у них? — А почему бы и не получиться, хозяин? — возник в голове голос Прошки — Ты все хорошо продумал. Очень хорошо! А людишек этих жалеть не надо. В Нави им самое место. — Самое место! — откликнулся и Минька, и радостно захохотал — Интересно было бы поглядеть, что там будет, когда они приедут! — Надеюсь, невинные люди не пострадают… — вздохнул я — Очень бы не хотелось этого. — Наивный ты, хозяин! — хихикнул Прошка — Невинных людей нет. Это тебе только кажется. Все в чем-то, да виноваты. Так что давай, бей их, а боги рассортируют! И вообще — мы тобой гордимся! Ты за такое короткое время столько дел натворил, что просто…счастье какое-то. Представляешь, сколько лет мы прозябали в тишине и безделье? Голодовали! Света белого не видели! А теперь что?! Интересная жизнь пошла! Сплошной пир! Продолжай в том же духе, хозяин! Напутствуемый такими бодрыми заявлениями, я пошел в дом. Прежде чем зайти, минут пять еще постоял, глядя по сторонам и прикидывая, во что все это выльется. Жизнь у меня настала интересная, но очень уж такая бурная! За последние десять дней произошло столько событий, сколько не было наверное и за несколько лет. Я стал колдуном, обрел подругу, купил дом, заработал денег больше, чем за всю свою жизнь, и было бы очень жалко потерять все, что судьба подкинула мне за эти дни. Потому я должен быть хитроумным и смертоносным, как питон Каа, и мудрым, как медведь Балу. И только так! Хорошо на улице! Даже уходить не хочется. Пахнет сладкими ночными цветами, травой, и…хмм…сгоревшей взрывчаткой. Этот запах ни с чем не спутаешь. А хорош дом, точно! Только теперь до конца понимаешь, какую ценность имеет это старое, якобы ветхое здание. Слава богу, не растаскали по бревнышкам и не распилили на дрова! Кстати, было бы очень смешно — дрова, которые не горят. Впрочем — они бы и распилить не смогли, ведь работа пилы это механическое воздействие на древесину, а она этому самому воздействию не поддается. Пила визжит, искры летят — а бревну хоть бы что. Смехота! Уважительно похлопал по бревну рядом со входом и тихо сказал: — Спасибо, старина! Выручил! Ты герой! И услышал смешок и голос Охрима: — На здоровье, хозяин! На то он и дом, чтобы защищать своего хозяина от невзгод. Он еще послужит! Ты только его не обижай… — Не обижу. Постараюсь построить новый дом так, чтобы вписать этот в структуру нового строения. Кстати, насчет защиты — нигде не нарушилась? Дырки не появились? — Нет, хозяин. Я даже не знаю, чем этот дом можно разбить. Метеоритом ежели только…или атомной бомбой. Но сам понимаешь — бомбу на нас скорее всего не потратят. А метеорит так часто не падает. Вот так, хозяин. Я молча кивнул, не заботясь — видит Охрим это, или нет. Вошел, закрыл дверь на засов — скорее по привычке, чем если бы это на самом деле было нужно. Мои верные сторожа не пустят в дом никого чужого, вернее — обычного чужого. А того, кто сможет прорваться через их ряды никакой засов не остановит. Поднялся на второй этаж, прошел на кухню. Сбросил у входа ботинки, и пошел дальше, туда, где спала моя женщина. Но она не спала. Сидела — одетая, в джинсах и клетчатой рубашке, похожая на девушку откуда-нибудь с Дикого Запада, и когда я вошел, вскочила со стула: — Все закончилось? Самохин приезжал, да? Я не могла уснуть — как я могу уснуть, когда ты там где-то воюешь, а вокруг рвутся гранаты? Я тут чуть с ума не сошла! — Все закончилось, а ты с ума не сошла — усмехнулся я, и начал расстегивать пуговицы на рубахе — Идем-ка мы с тобою поспим. Утром приедут клиентки — мне надо будет закодировать их мужей. А в двенадцать приедет кое-кто…важный. И я должен выспаться, чтобы голова работала как следует. Идем, идем! Все уже закончилось! Раздевайся! Ну не в штанах же ты будешь спать? Мы уснули обнявшись, прижавшись друг к другу. Никакого секса не было — не до секса. Мне хотелось спать — я слишком много потратил Силы на то, чтобы «перекодировать» группу убийц. Когда уходил из дома — второпях и от волнения забыл надеть браслет-аккумулятор, потому потратил очень много собственных ресурсов (из Места Силы-то вышел). Что сейчас на мне и сказалось. Варя пару минут дрожала — то ли от волнения, то ли от холода — хотя в комнате было по-летнему тепло. Но потом успокоилась и засопела — уснула. И снова мне приснился Чернобог. В этот раз он был один — огромный, темный, он стоял посередине поляны, неподвижный, спокойный, как статуя. Но я знал — он на меня пристально, внимательно смотрит. Смотрит…и одобряет. Я чувствовал это — он мной доволен! Уж не знаю чем именно доволен — тем беспределом, что я тут творил? Или же моими успехами в магии? А может и всем вместе — сразу? Мне казалось — Чернобог хочет что-то сказать. Вот сейчас из-под темного капюшона раздастся тяжелый, гулкий голос, и он возвестит мне…о чем? Мне очень интересно — о чем может сказать Чернобог? И вообще — кто он такой?! Существо из плоти и крови? Или энергетическая сущность, такая, как мои бесы? Кто он? И зачем я ему? Но изображение Чернобога лишь закачалось, сделалось туманным, будто я видел отражение в зеркале воды, и…все. Я провалился в черный, глухой сон — без сновидений и кошмаров, самый лучший сон, и который дает отдых усталому мозгу. Как и в предыдущие дни (Кажется, черт подери, что мы с Варей вместе живем уже целую жизнь!), Варя встала раньше меня и уже возилась на кухне, тихонько погромыхивая посудой. Как она умудряется так вставать, чтобы я даже не ощутил ее движений?! Это какой-то ниндзя, а не женщина! Впрочем — ниндзя были и женщины. Кстати сказать — вот она, деревенская девушка — ни тебе валяний в постели, ни тебе кофиев в кровать — встала, и давай готовить для мужа завтрак. Хмм…мда. Для мужа?! Что-то это я зарапортовался…какого-такого мужа? Не муж я ей! И скорее всего им и не буду. Но да ладно — не суть. В общем — городская девушка сейчас бы лежала в постели, сделав красивую позу, Я бы не выдержал, трахнул ее, мы бы все утро прозанимались сексом, никуда бы не успел и ничего бы не сделал. А тут — на кухне дым коромыслом — мужика-то надо кормить! Нет, кто спросит моего мнения — жениться лучше на деревенских девчонках. Наверное. Их хотя бы работать научили! Хотя я сужу по моей Варе, а по поведению одной особи вида нельзя судить о жизни всех остальных особей популяции. Ага, хорошо сказал! Научненько! Хе хе хе… Опять она возится на кухне в старом сарафане! И дырка у сарафана на боку слева — за что-то видать зацепилась, порвала, и не успела зашить. Или сам от ветхости уже разлезается. Вот чего терпеть не могу, это когда на даче или за городом женщины ходят в каком-то старом дряпье. А то и еще хуже — мадамы 50+ разденутся до старых линяных трусилей и лифчика, и в таком виде лазят по огороду! Так и хочется сказать — да ты не охренела?! Ты себя видела со стороны? Ты бы пошла бродить в таком видел у подъезда своего дома? Так какого черта ты ЗДЕСЬ так ходишь? И не стыдно? Полы из тяжелых дубовых досок, не скрипят…подкрадываюсь на цыпочках, и…вставляю палец в дырку на боку сарафана и дергаю вниз! Сарафан разлезается как бумажный, распадаясь на две половинки, Варя истошно визжит, а я радостно хохочу, отпрыгивая назад из-под удара сковороды и воплю, перекрывая визг перепугавшейся подружки: — Я же тебе сказал не надевать это старье! Я тебе — сколько сарафанов накупил?! Почему не носишь?! И тут же замер, глядя на пожилую женщину, стоящую у входа с ведром в руках. — Вася, познакомься, это моя мама! — перестав визжать, голосом светской дамы объявила Варя, безуспешно пытаясь свести разорванные полы сарафана. И как я заметил — нижнего белья на ней не было — от слова «совсем». А еще я вспомнил, что стою перед чужой в общем-то женщиной в одних трусах, да еще и с возбудившимся…хмм…естеством. — Здрасте! — выдавил я из себя, протолкнув слова через пересохшую глотку — Очень приятно. Василий! — Здрасте — растерянно ответила женщина, глядя то на меня, то на полуголую Варю в разорванном сарафане — Я Ольга Федоровна, Варина мама… Я молча развернулся и ринулся назад, в спальню, а вслед мне несся радостный, звонкий Варин хохот. Потом появилась и она сама, хихикая и утирая слезы: — Ой, не могу! Ну ты даешь! Жалко не сфотографировала! Надо было видеть ваши физиономии! — Ты додумалась! Предупреждать же надо о гостях! — сказал я максимально холодно и грозно, стараясь не показать, что меня самого разбирает истерический смех. Представляю, что обо мне сейчас подумала Варина мать! Выскочил в одних труселях, разорвал дочкин сарафан до голой задницы и скрылся у себя в комнате! Вот это ни хрена себе нашла дочка мужичка! — Прости, Вась… — Варя гибко изогнувшись выскользнула из сарафана, оставшись совсем голышом и зашарила в шкафу, вытаскивая свои женские тряпки — Она сама пришла, не предпупредила! Ну не выставлю же я ее из дома? Говорит — в магазине сказали, что участкового с его сожительницей ночью подорвали бомбой, вот и прибежала выяснить, что тут у нас, да как! Сейчас она уйдет! Прости! Нет, ну какие у вас были рожи — ой, я не могу! Ха ха ха! — А ты представляешь — я бы подкрался, задрал у тебя подол и сходу бы тебе — рраз! И вдул! И тут мама…с такими глазами! Брр! Так и импотентом сделаться недолго. — Да ладно…вообще мама у меня человек очень развитой и трезвомыслящий. И уж точно не упадет в обморок от вида голого мужика. Так что не переживай, и…ха ха ха! Ну и рожи! Ой, я щас упаду! Папке расскажу — он тоже поржет! За столом мы сидели чинно, важно. Варя откуда-то вытащила (или из дома притащила?) бежевую скатерть, наставила приборов — тарелки, вилки, даже ножи у каждой тарелки, мы пили чай и вели светскую беседу. Вроде бы как и не мы пятнадцать минут назад скакали по кухне голыми на глазах у изумленной Вариной мамаши. Я рассказал, что ночью был акт злодейского хулиганства, что хулиганы сбежали, завидев организованную группу селян с ружьями и скорее всего больше сюда не явятся. Потом Варина мама ненавязчиво поинтересовалась нашими планами на будущее. Ну…в смысле — так я и останусь работать участковым, или сменю деятельность. И что я думаю о том, как Варя бросила работу. Я сообщил, что пока работу менять не собираюсь, а денег у меня хватает, потому Варе работать где-то там не нужно, пусть своего мужика обихаживает — так будет логичнее. А еще спросил — нет ли у них с деньгами проблем. Если что — пусть не стесняются, скажут. Помогу чем могу. Варя при этом так на меня влюблено и благодарно посмотрела, что я прямо-таки растаял, а снеговик в апреле. Нет, все-таки приятно делать подарки! Когда имеешь для этого все возможности… Завтракали бутербродами с черной икрой, осетриной и сырокопченой колбасой — сибаритство, понимаешь ли! Вчера мы так до этих бутеров не добрались, так какого черта им лежать в холодильнике? Засохнут ведь. Шампанского пить не стали — «С утра пьют шампанское или аристократы, или дегенераты!». Потом Ольга Федоровна заторопилась домой, а мы с Варей ее не удерживали. Еще через полчаса ушла и Варя, перемыв и убрав перед уходом всю грязную посуду. Получалось у нее все очень ловко и быстро — на зависть, только руки мелькали! И теперь она была уже в новом сарафане — простеньком, но очень сексуальном. И без дырки на боку. Перед уходом проверил, надела ли она трусы — ишь, завела привычку голым задом сверкать! Хе хе хе… В общем, когда возле дома припарковался черный недоджип «Тойота РАВ-4», я был уже очень доволен жизнью, расслаблен, и готов получать от жизни только самые что ни на есть хорошие подарки. Правда для подарков было еще рановато — я ведь сказал, чтобы приехали в десять часов, а сейчас без четверти девять. Но это они, точно, две бабы — ходят, заглядывают в окна пикета. Придется идти… Одна небольшого роста, блондинистая, голубоглазая с мордочкой разжиревшего шпица, другая — довольно-таки высокая, черноволосая, кареглазая. Обе ухоженные, лощеные, даже в жару одеты так, будто собрались выходить на подиум. Не понимаю этого — какой смысл летом, в жару, надевать свои неприлично дорогие платья…для чего? Вернее — для кого? Если ты собираешься удерживать при себе мужа и готовишь ему приворот — так мужа-то здесь нет! Здесь всего лишь сельский участковый! Зачем его-то соблазнять? Впрочем — возможно, что они сознательно или нет хотят постоянно быть во всеоружии. Не будет мужа — найдем другого мужика! Ушла эта добыча — выследим другую! Обеим дамам уже хорошо за тридцать, грузные, у каждой килограммов двадцать лишнего веса. Обычная, нормальная ситуация — хочется удержать мужика (или мужиков?) но при этом не прилагать ни грана своей силы воли. — Здравствуйте. Я Василий Каганов. Вы ко мне?