— Ну…не без этого — опять смешок — Но ведь хорошо же вышло, правда? И сил у тебя прибавилось! Бодро себя чувствуешь, так? Вот! И зло сейчас накажешь — а мы порадуемся. Ох, как порадуемся! Я промолчал. А что еще говорить? Бесы как всегда — в своем репертуаре. Для них убийство и страдания — это как пир горой, с черной икрой, осетриной и морем шампанского «Вдова Клико». Так в чем их тогда винить? Да и в остальном они правы — и жертва будет, и Зло накажем. Все четко, все хорошо! Вот только как Варя отреагирует на захват двух заложников и последующую их переправку в болото? — Стоять! — приказал я, и отойдя в сторону дал посыл тому, что с мачете. Он вздрогнул, механически, как робот повернулся к своему соратнику и ударом мачете разрубил ему шею у левого плеча. Фонтаном брызнула кровь, и я поспешно отошел еще дальше — чуть до меня фонтан не достал! Не хватало еще белые штаны и белую же рубашку кровью заляпать! «Мечник» повернулся к другому, и с таким звуком, как если бы кто-то рубил дрова, вогнал мачете парню в переносицу. Тот захрипел, выкатывая глаза, и рухнул, выдирая мачете из руки убийцы. Однако мачете все же осталось в руке бандита. Он спокойно, глядя перед собой стеклянными глазами поднес его к своей шее и резанул, погрузив лезвие сразу до половины клинка. И свалился рядом со своими подельниками, подергиваясь и выпуская из шеи клокочущие струи красной пахучей жидкости. Все, дело сделано. Возвращаюсь к машине, и сходу кодирую двух оставшихся в живых бандитов на подчинение. Бесы их отпускают, и бандиты спокойно встают с земли, отряхивая друг друга от приставшей пыли (ну не тащить же пыль и грязь на бежевую кожу салона?!). — Не пугайся, я заберу их с собой — говорю я Варе, и она изумленно вытаращивает глаза: — Зачем? Что ты с ними хочешь сделать? — Можно, я тебе не скажу? Посидят до ночи у нас в яме, потом я отведу их в лес и кое-кому передам. Ну…одному ботанику. За это ботаник нам даст нужные мне травы для снадобий. — А что за ботаник? И что он сделает с этими негодяями? — Мне все равно, что она с ними сделает! — холодно отвечаю я — А ты лучше лишнего не спрашивай. Когда-нибудь я тебе все расскажу. А пока просто принимай, как есть. Договорились? — Хорошо — бурчит Варя, и отворачивается от меня к окну двери. То ли чтобы не видеть двух парней, похожих на зомби, то ли потому что обиделась. Ну и пусть обижается. Что мне сейчас, рассказывать ей про болотную кикимору, про то, что она даст мне дико необходимые травы только за жертву? Потом когда-нибудь. Точно — не сейчас. Все дорогу домой Варя оглядывалась назад, глядя на бандитов так, будто ожидала, что они сейчас вцепятся ей в глотку. В принципе, вполне могли бы и вцепиться, если бы с них каком-то чудом слетело мое заклятье. Хотя…бесы все равно не дали бы им разбушеваться — тут же бы парализовали. По приезду я отвел пленников в уже знакомую яму-зиндан, бросил туда бутылку с водой и пустое ведро. Пусть сидят, пока не понадобятся. Ну а сам спокойно пошел ужинать. Кстати сказать — стал за собой замечать, что абсолютно спокойно отношусь к смертям тех, кого предназначил в жертвы. Тех, кого заклял на смерть. Да, среди них не было хороших людей, но…это все-таки люди. А я спокойно отправляю их на тот свет! Даже не задумываясь о том, имею ли я на то право! Это как-то ненормально, нет? — Очень даже нормально! — слышу «голос» Миньки — Ты черный колдун, хозяин! Ты адепт Чернобога! И если для Белобога ты лечишь, освобождая людей от страданий, то для Чернобога убиваешь с помощью своей магии. И ему от тебя идет полноводный поток силы! И так должно быть. И ты не человек. Ты черный колдун. Ты — над людьми и решаешь их судьбы! Просто они об этом не знают. Ты избранный, ты — Высший. Адепт черной магии. И твоя сила растет вместе с тем, как ты используешь эту самую силу. Ты этого не замечаешь, но с тех пор как ты стал колдуном, твоя Сила выросла, и намного! Чернобог тобой доволен и дает тебе много Силы! — Белобог, кстати, тоже доволен — вмешивается Прошка — После сегодняшнего сеанса лечения, после твоего решения посвятить себя служению людям…немудрено, что он очень доволен. Так что служи богам, хозяин, и радуйся жизни. У тебя есть красивая женщина, дом, деньги, любимая работа — что тебе еще нужно? Что вообще нужно живому существу? Деньги, власть…во все времена. И все это теперь у тебя есть. Ты доволен? Доволен ли я? Глупый вопрос. Совершенно глупый. Конечно же доволен! За ужином Варя была сумрачна, почти не ела и не смотрела мне в глаза. Глядела куда-то поверх моей головы, молчала, и только когда мы уже стали пить чай с печеньями, неожиданно сказала: — Это я виновата. Ну это…в лесу. Мне так захотелось побыть с тобой! Прижаться к тебе, поцеловать тебя! И я потеряла голову. И вот во что это вылилось. Я ведь фактически тебя подставила, и тебе пришлось ради меня убивать! Чувствую себя грязной шлюхой, втравившей своего мужчину в неприятности. И все из-за приступа похоти! Как какая-то…нимфоманка! Сама себе удивляюсь, как я могла!? Что на меня такое нашло?! Прости, Вась…ты на себя взял мой грех. — Во-первых, никакого греха нет… — я отодвинул чашку с недопитым чаем. Допивать его мне уже совсем не хотелось — В чем грех? В том, что я наказал банду насильников и убийц? Так это не грех. Это гражданская обязанность! Я хоть и уволился из ментовки, но все еще остаюсь в душе тем самым ментом. Я уберег людей от этой поганой бандитской нечисти. И слава богу, что ты помогла избавить мир от этой дряни! Если бы ты не захотела секса, если бы мы не спустились по этой дороге — мрази кого-нибудь бы убили, изнасиловали, ограбили! Так что нас просто судьба направила туда, где мы смогли совершить правильное дело! Выбрось все эти глупости из головы, и…иди сюда. Иди ко мне, ну? Варя медленно встала из-за стола, оправила сарафанчик (один из тех, что я купил, и села мне на колени). Я обнял ее, погладил по спине, а потом поцеловал в мокрые от слез глаза — вначале в правый, потом в левый. Держать ее на коленях было очень приятно — как большую, гладкую, теплую кошку. А потом я стал ее покачивать на коленях, как ребенка, прижав голову Вари к своей груди и обняв рукой за талию. И мне было очень хорошо. Наверное — как и ей. Глава 6 Оставив Варю заниматься домашними делами, я погрузился в крузак и отправился в Орловку. Давненько не общался с черной ведьмой Ниной Петровной Хромковой! Она же «Нина», она же «Петровна». Денег я ей решил дать с трехсот тысяч баксов. В конце концов — это я воевал с ордами супостатов! По мне палили из гранатометов! А она всего лишь направила клиентку ко мне. И надо еще отметить — очень даже проблемную клиентку. И об этом ведь знала, уверен! Ну что же…настоящий политик всегда отсидится в стороне, сделав так, чтобы жар загребали чужие руки, а он поимел бы только печеную картошку. Не одобряю, но понимаю и не виню. «Каждому свое!» — как сказал один исторический персонаж, затоптанный злыми нетолерантными ордами русских солдат. Жаль на кол не посадили… Долетел до места быстро, остановил машину возле калитки дома ведьмы. Ведьму как обычно снаружи видно не было, подозреваю, что она всегда вначале выглядывает из-за занавески и только уже потом выходит встречать посетителя. Осторожная, в этом ей не откажешь. В принципе ей и нужно быть осторожной — это я могу остановить врага словом, перекодировать его, установив лояльность в свою пользу, а она не может. Она снадобья делает, а вот такого прямого воздействия на клиента как у меня, насколько я понимаю — у ведьм практически и нет. Хотя…не так, все-таки оно есть, но…слабенькое, не сравнимое с тем, что могу сделать я. Мда…чувствуешь себя эдаким монстром, великаном среди карликов. И тут сразу такой интересный вопрос — великана-то хорошо видно со всех сторон, а вот карлики…они попрятались по норкам, и живут себе, поживают, добра наживают. И если вот так прикинуть — вполне себе неплохого добра! Та же Нина Петровна ездит на новеньком лендкрузере-200! Вот тебе и ведьма из глухой деревеньки. Первым меня встретил черный кот, внимательно посмотревший из темноты и посверкавший желтыми глазами. Кот был слишком уж черный для кота, сплошной сгусток тьмы, и я невольно усмехнувшись сказал: — Сидор, доложи хозяйке о моем прибытии! Кот тут же исчез, растворившись в воздухе как известный персонаж, и когда я постучал в дверь, молодой голос пожилой ведьмы тут же мне и откликнулся: — Входи, Василий! Я пригнулся, чтобы не врезаться головой в притолоку, вошел, и оказался в знакомой горнице, увешанной рушниками, пучками трав, черепами непонятных животных и фарфоровыми тарелками всех возможных видов и расцветок. В прошлый раз я как-то не особо разглядывал, что там навешано по стенам, да и темновато было, а вот сегодня вдруг разглядел: а керамика-то непростая! — Это селадон — усмехнувшись пояснила Нина Петровна — Китайская керамика. Древняя. Вот тот чайничек видишь? Я даже и говорить тебе не буду, сколько он стоит. Если придется бежать, я его прихвачу прежде всего остального. Его продать, и можно безбедно жить несколько лет. А вон тут тарелку я на Ебэе купила — за смешные десять евро. Дураки! Они бы хоть посмотрели, что это такое! Такая только в Эрмитаже есть, и то — с отколотым краем. Ее тоже бы прихватила. Да все бы прихватила! Хе хе хе… Я эту коллекцию собирала сотни лет! Особенно много экземпляров дала революция. Ну и в войну кое-что перепало. Люди за копейки продавали то, что им казалось совсем не стоящим внимания. А я от себя отрывала, недоедала, но керамику покупала. И вот — целая сокровищница! — Не понимаю — честно признался я — Вас, коллекционеров — не понимаю! Ну что такого в этих зелененьких тарелках?! На кой черт они нужны?! Поел, помыл — сунул в шкаф. Вот и все ее предназначение! А вы… — У твоего…хмм…предшественника, некогда была очень солидная коллекция старинного оружия, начиная с времени Владимира Красно Солнышко и заканчивая Златоустовскими саблями времен первой мировой. Он держал ее в квартире в Питере. Так вот — тем оружием ведь давно никто не воюет! Так зачем было покупать такое старье? Развешивать по стенам? Вот насчет оружия — ты ведь понимаешь его коллекционеров? Вы, мужчины, все тянетесь к этим железкам, будто в них вся ваша душа! А они ведь предназначены для убийства. Они крови попили — будь здоров! А чашки…чашки — они для добра. Для дома! Они кормят. Так что же лучше — чашки, или оружие? — Не будет оружия — ваши чашки перебьют — пожал я плечами — чашки вторично. Оружие первично! — Если бы миром правили женщины — оружие было бы вторично! — поджала губы ведьма — Это вы, мужики сделали его первичным! Достали своими войнами! — То-то же войны начинались из-за женщин…вспомнить только Троянскую войну! Так что не надо про злых мужчин. Женщины и так всегда правили, только исподтишка! — Ты еще про пещерное время вспомни! А что касается Троянской войны, так там другие причины были, а Елена только повод. Ладно, чего пришел? — Денег вам занести. Вот! — я положил на стол пакет с пятитысячными купюрами и пододвинул его к ведьме. Она развернула, прикинула на глаз, кивнула — Все-таки ты ее дожал. Думала — грохнет она тебя. — Думала?! — возмутился я — Вы знали, что это такая мразная тварь, и направили ее ко мне?! А если бы и правда грохнула?! — Ну не грохнула же — ухмыльнулась женщина — Ты же колдун, колдуна убить…это не поле перейти! Вредные вы существа, колдуны, и очень живучие. Вас надо на части разрубать, а потом каждую часть сжечь, чтобы уничтожить. Да и то не факт, что потом части не сползутся вместе! Хе хе хе… Как я поняла, проблемы у тебя с ней все-таки были. — Скажите, а зачем вам иконы? — не ответив, я кивнул на красный угол, где виднелся иконостас и горел огонек лампадки — Вы что, верующая? В бога верите? — В какого из них? — остро взглянула женщина, и потом улыбнулась — Бог един, парень. Род. И как хочешь его назови — Христос, Аллах, или Вицли-Пуцли — он все равно Род, родоначальник всего сущего. Мы ему служим — его адепты. Я Чернобогу, Нюрка — Белобогу, а такие как ты — сразу обоим, то есть — самому Роду, единому в двух лицах отцу всего сущего. Так что когда я возжигаю лампадку перед ликом на иконе — я молюсь тому богу, которому служу. А кроме того — эти все современные чучела, клиенты наши, сделались такими якобы богомольными! Посты соблюдают, считая что это диета такая, в проруби купаются — сделав из таинства крещения дурацкий спорт-моржевание, и когда видят что у меня в углу иконы — думают, что ведьмовством здесь и не пахнет. Типа — с молитвой я творю приворотные зелья, да отворотные снадобья! Идиоты! Пусть так думают. А я спокойно работаю. Это антураж, понимаешь? Тебе, кстати, тоже нужно завести свой кабинет, в котором будешь принимать клиентов. Да слышала я, слышала — как ты разошелся. И ожирение лечишь, и алкоголиков, и даже перевоспитываешь. Ну что тебе сказать — каждый сам кузнец своего несчастья. Скоро твои рыжие кудри примелькаются и тебя начнут бить. Помнишь, откуда это? — Помню — насупился я. Слова ведьмы мне очень не понравились по понятной причине. Кому хочется слышать о том, как его будут искоренять. — Ну вот и замечательно, что помнишь. Не совсем пропащий мальчик! Слышала, клиентами начал обрастать? — Ну…типа того. Не сказал бы, чтобы очень, но…есть, да. А у вас как дела? Больше-то таких жирных клиентов нет? Я ведь еще и лечить могу. — Знаю, знаю…учту — женщина задумалась, потом посмотрела на меня и с непонятной интонацией добавила — ты развиваешься не по дням, а по часам. Берегись, парень. Рискуешь. Женщиной обзавелся…это твое слабое место. Захвати ее — и ты сделаешь все, что угодно, чтобы ее освободить. Лучше бы тебе не привязываться ни к кому. Один…оно как-то свободнее, безопаснее. — Мне что, проституток нанимать, что ли? — фыркнул я раздраженно — Я мужчина! Мне женщина нужна! — А хоть бы и проституток. Что у тебя, денег мало, что ли? — парировала ведьма — Ладно, поезжай, занимайся своими делами. Если что — я тебя навещу. И постарайся больше так не делать…как с этой банкиршей. Деньги всегда вперед. Иначе другой раз не гранатометы приволокут, а чего-нибудь покруче. Я вышел от ведьмы в слегка растрепанных чувствах. Она мне не друг, это ясно…хотя и врагом назвать не могу. Просто равнодушна. Буду я жить на свете, нет ли меня — ей абсолютно все равно. Такая отрешенность, такое безразличие ко всему, что не касается ее лично — это эгоизм, возведенный в квадрат. Неужели и я превращусь в эдакое существо? Лет через сто. Или двести. Кстати, вот не верится, что я столько проживу, да и все тут! В голове не укладывается. Как это — прожить пятьсот лет? Или семьсот? Кем становится человек, прожив столько? Что-то я особо могучего ума не увидел ни у черной ведьмы, ни у белой. Живут себе старушки, ну и живут. Звезд с неба не хватают, и научно-исторических трудов не пишут. Как растение — сосут себе питательные соки из Земли, да и слава богу. Домой вернулся в задумчивом, и даже печальном состоянии. Варя даже спросила — не случилось ли чего у меня? Я сказал что не случилось, и тут же в свою очередь поинтересовался — как тут Варя без меня обитала. Само собой, она тут же раскололась и рассказала, что не выдержала, пошла и посмотрела, как там поживают наши пленники. Решила дать им чего-нибудь поесть. В общем — получила она порцию отборного мата, обещаний сексуальных утех в особо извращенной форме, а еще — половинкой буханки хлеба в лицо, от чего у нее под глазом образовался небольшой, почти незаметный синяк — незаметный, если его как следует попудрить и не поворачиваться к свету этим самым боком. Я напомнил Варе о Синей Бороде, рассказал, кто был его прототипом, и напомнил, как плохо кончила Жанна Дарк, его славная подружка. Не все двери нужно открывать, и не всех людей нужно жалеть. Особенно — если это и не люди. — Как не люди? Почему не люди? — заинтересовалась Варя, и я постарался ей разъяснить: — Они выглядят как люди, но на самом деле — они нелюди. Человек тем и отличается от нелюдей, что у него есть определенные понятия о человечности. И этих — такого нет. И когда смотришь на таких тварей, начинаешь искренне верить, что сторонники теории рептилоидов были в чем-то и правы. Что некоторая часть людей на самом деле произошла от ящеров, потому у них и совершенно иные понятия о гуманности. Вернее — полное отсутствие тех самых понятий. На этой почве мы с ней немного поспорили — Варя утверждала, что эдак можно и до фашизма докатиться, до расовой теории, на что я ей возражал тем, что рептилоиды ни под какую расовую теорию не подходят. Ибо — мерзкие ящеры, которых надо уничтожать. Потом мы поцеловались (споры и разногласия между половыми партнерами почему-то всегда возбуждают), а затем я излечил ей синяк под глазом, хотя и хотел его оставить, как напоминание о совершенной Варей глупости. А если бы попали буханкой как следует? Если бы оглушили, и она упала в яму? Башкой-то надо соображать! Это же нелюди! Что бы они с ней тогда сотворили — страшно подумать! И держать их постоянно под заклятием я не могу — в этом состоянии они просто нагадят себе в штаны, а я потом вези их обгаженных в своей чистенькой замечательной машине! Кстати, насчет синяка — еще и потому излечил, что так себе и представил Варю у сельского магазина, и толпу местных баб, ехидно рассматривающих ее характерный фингал. Мол, «бить уже начал участковый! Гы гы гы…» На болото решил ехать часов в девять вечера. Само собой — нечисть боится солнечного света (за исключением моих бесов, эти ничего не боятся!), а значит разговаривать мне с кикиморой болотной придется как минимум в сумраке вечера. Или ночью. В принципе ничего страшного в этом нет — я сам можно сказать нечисть, и в темноте теперь вижу почти как днем (только в даль не очень хорошо), так что никаких проблем с этим у меня не возникнет. До болота придется идти пешком, но бесы заверили, что от дороги болото совсем даже недалеко — рукой подать. Шагов двести по лесу, не больше. Ну раз говорят, значит, так оно и есть. Пока доехал до черной ведьмы, пока поговорил, пока вернулся назад, вот время и прошло. Уж и ехать пора. Подогнал машину, заколдовал «жертв», приказал садиться в машину. Сели спокойно, как роботы — уже привычная картинка, не удивляющая и не вызывающая эмоций. Так просто посылать людей на смерть — даже сам себе удивляюсь. Так на то я и черный колдун, чтобы творить черное! Болото находилось в пойме реки — видимо здесь когда-то эта самая река и проходила, оставив за собой череду так называемых стариц — небольших озер, некогда бывших руслом речки. Болото, насколько я выяснил у моих проводников, питалось и от речки, и от подземных источников, позволявших болотине не высыхать даже в самые засушливые дни. Кстати, на днях выяснил очень интересное свойство моего амулета физической защиты — он не давал кусать меня ни комарам, ни слепням, ни всякой такой кровососущей твари! Они кидались ко мне, тут же разворачивались и валили от меня куда подальше, так и не добравшись до сладкой колдунской крови. Укус — нанесение физического вреда. Амулет этого самого вреда не допускает. Замечательное побочное свойство! Только ради этого можно было бы сделать эдакий амулет. Представляю — север, люди, облепленные комарами (видел картинки — там летом просто невозможно существовать без накомарника и плотной одежды!) и я — в одних трусах, загорающий под северным незаходящим солнцем! Класс? Класс! Шучу, конечно. Слишком уж вызывающе. Я бы на такое не решился — чтобы не привлекать внимания. Действительно, идти было совсем не далеко и даже приятно. Нужное мне болото — оно называлось Матренино болото — было видно с дороги сквозь голые стволы высоких елей. И да — оно когда-то было частью реки. Только теперьлишь человек с большой фантазией мог бы сказать, что здесь когда-то была текучая вода. Затянутая ряской ровная поверхность, над которой жужжит рой насекомых (спасибо, защитный амулет!), запах болота и тишина…мертвенная тишина. На это болото не садятся утки, здесь не живут никакие теплотворные твари — Матренино болото не для живых. Чем и как тут живет кикимора — для меня загадка. Впрочем — бесы тоже загадка, но ломать голову в бесполезных размышлениях о том, чего все равно никогда не постигнешь — это не для меня. На ту мысль, что болото образовалось из старицы реки, наводил твердый берег, по которому можно было дойти прямо до края болота. Очень удобное место для общения с болотной нечистью. Ну в самом же деле — не в трясину же лезть, чтобы поговорить с кикиморой?