– Сейчас – нет, но вспомните прошлые эпохи. Вы знали, что после того, как британцы объявили обряд сати вне закона, количество подобных случаев только возросло? Элиза покачала головой. Повисла неловкая пауза. – Что вы намерены делать? – Поговорю с Анишем, а потом с Чатуром, и оба ничего не предпримут. С Клиффордом Салтером тоже побеседую. Возможно, британцы попытаются найти виновных, но ничего не добьются. Деревенские жители своих не выдают. – Но вы же узнаете тех, кто участвовал в обряде? – Так далеко дело не зайдет. Британцы знают, что подобные вещи до сих пор происходят, но особо не вмешиваются. – Почему примеры варварского отношения к женщинам встречаются по всему миру? – произнесла Элиза. Ее сердце разрывалось от невыразимого горя. Джай пожал плечами: – Вечный вопрос. Увы, ответ мне неизвестен. В этот день Элиза осознала, что ей следует быть очень осторожной, но если уж она твердо намерена остаться, то должна не просто осуждать индийские традиции, но и постараться понять их. Ночь накрыла сад, будто черным одеялом. Темнота скрыла все вокруг. Со скрипом покачивались ветки, животные копошились в зарослях. Элиза несколько минут помедлила, прежде чем заговорить: боялась совершить ошибку. Одно неосторожное действие или слово, и фундамент, на котором строится ее жизнь, треснет. Но в печальных глазах Джая Элиза видела отражение себя, поэтому ей хотелось с ним поделиться. Она никому не рассказывала о папе: для нее это был способ защиты. Но теперь Элиза поняла, что все это время жила за стеклом, которое вот-вот разобьется. Наконец она нарушила долгое молчание. Элиза посмотрела принцу в глаза и произнесла: – Мой отец погиб, когда мне было десять лет. Сердце сразу заколотилось быстро-быстро. – Сочувствую. По взгляду Джая Элиза поняла, что он говорит искренне. – Это произошло на моих глазах. Я пережила то же, что и вы. Глава 10 Элиза открыла глаза. В окно лился золотистый солнечный свет, а воздух был так благоуханен и свеж, что она почти поверила: вчерашний кошмар ей всего лишь приснился, а к утру развеялся, как и любой страшный сон. Но этот запах… Вчера вечером Элиза рухнула в кровать не раздеваясь и теперь стала срывать с себя одежду, на ткани которой еще сохранился запах человеческого жертвоприношения. В высоком темном шкафу Элиза отыскала халат. Завернувшись в него, спустилась вниз и отправилась на поиски Джая. В неподвижном воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка: даже листья не колыхались. Но из сада отчетливо доносились ароматы трав, а вместе с ними благоухание жасмина и растения, похожего на жимолость. Элиза вдруг заметила, что арки террасы песочного цвета и красиво золотятся на солнце. Вчера ей было не до того. – Вот бы так было всегда, – произнесла она, обращаясь к Джаю. Тот вышел в сад следом за дворецким. Слуга держал поднос с чашками кофе. – Как – так? – Спокойно. Джай задумчиво поглядел на небо, потом опустил взгляд на Элизу. – Здесь мое сердце, – проникновенным тоном произнес он. – Сюда я сбегаю, когда груз забот становится невыносимо тяжелым. Кстати, в этом дворце я появился на свет. – Комната, в которой я ночевала, принадлежала вашей матери? Джай кивнул. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. – У всех нас есть душевные раны. У вас, у меня, у Инди. Это нас объединяет. Джай погрузился в раздумья. Элиза мысленно согласилась с его словами. Принц вышел в сад с щетиной на подбородке, во вчерашней одежде, пропахшей землей, песком и дымом. Вот только смыл с лица черные разводы. Вид у него был потерянный. – Вам нужна свежая одежда? – спросил Джай. – Мне она уж точно не помешает. Элиза кивнула. – Я распоряжусь, – пообещал принц. – А еще мне надо вымыть голову. В отличие от Клиффорда Элиза замечала все больше признаков того, что британцы в Индии не уважают традиции здешних народов. Но до этого дня Элиза была убеждена, что правда на стороне ее соотечественников, однако если они намерены закрывать глаза на такие страшные преступления, то в происходящем есть и их вина. Безусловно, британцы подавляли восстания слишком жестоко, да и если на то пошло, какое право они имеют находиться на этих землях? Сожжение вдовы вызывало у Элизы чувство бурного протеста. У шовинизма много лиц, и в разных частях света они отличаются, но никто не заслуживает того, чтобы его сжигали заживо, поджаривая на огне, будто мясо. Ни один человек. Элиза любовалась живописным заросшим садом. Царившие здесь покой и гармония были для нее как бальзам на душу. Буйная растительность радовала глаз. Здесь расчищали только дорожки, а цветы – плетистые розы, жасмин и множество других, Элизе неведомых, – свободно росли в великом изобилии. Хотя нетрудно было представить, как чудесно будет выглядеть этот сад, если кое-где убрать заросли. Немножко открытой перспективы сделают его еще прекраснее. Очевидно, где-то поблизости скрывался источник воды. Возможно, дело в том, что земля здесь шла под уклон? Элиза решила спросить у принца. – Мы используем дождевую воду: собираем ее в небольшие резервуары. Еще здесь протекают мелкие речки, наллах. Во время дождей они разливаются. Кроме того, у нас есть колодцы. Но всего этого недостаточно. Нам нужны дамбы, большие резервуары и плотины – короче говоря, полноценная ирригационная система. Но это не от меня зависит. – Разве вы не хотите помочь людям? Джай нахмурился, а Элизу между тем захватила эта мысль. Она всерьез задумалась над проблемой водоснабжения. Изменить отношение к женщинам Элиза не в силах, но есть и другие способы улучшить жизнь людей. На душе у нее сразу стало легче. – Должен быть какой-то способ облегчить людям жизнь. – Я делаю все, что могу: нанимаю только местных, разрешаю им набирать воду из колодца в нашем дворе, однако ввести более справедливую систему налогообложения может только мой брат, а он этим заниматься не станет. – А как насчет ирригации? – Я же сказал… Элиза перебила: – Наверняка вы можете построить какую-нибудь систему. – Я всесторонне изучал этот вопрос. – Хорошо, не по всей стране, а здесь. Это же идеальное место. На своей собственной земле вы можете делать все, что захотите. На склоне выроете пруд, а дальше – еще несколько. – Вы, похоже, думаете, что у меня денег куры не клюют. Да, мотоцикл мой собственный, а вот машина принадлежит моей матери. У меня есть прекрасный старый дворец, но нет денег на приличную реставрацию. Мне назначено весьма щедрое содержание, однако на ваш ирригационный проект его не хватит. – Значит, надо собрать деньги. Было бы желание, а способ найдется. – Элиза осеклась, но все же не смогла удержаться и спросила: – Вы хоть замечаете, в какой нищете живут люди? – Конечно замечаю. – Нет, Джай, не думаю. Вы видите только то, что хотите видеть, но когда я проявлю вчерашнюю пленку и вы посмотрите на фотографии, у вас глаза откроются. Трудно игнорировать то, что запечатлено на бумаге. Пора действовать. Необходимо что-то предпринять. – Вы говорите прямо как мой друг Девдан. – Если он тоже считает, что с царящим здесь неравенством нужно что-то делать, я с ним совершенно согласна. Так почему бы не начать с ирригации? На ваших землях есть вода. – А деньги? – Найдем спонсоров. Я приложу все усилия. Элиза понимала, что для Джая этот дворец – особое место, убежище, где он отдыхает и телом, и душой. Несмотря на ужасную сцену, которой стала свидетельницей Элиза, в Индии она будто вернулась к чему-то давно утраченному и поэтому теперь смотрела на жизнь по-другому. Здесь она чувствовала себя своей, хотя и сама понимала, как странно это звучит. Казалось бы, увиденное должно было только усугубить чувство отчуждения. После завтрака – ели пирог с начинкой из творога и меда – Элиза снова поднялась в свою комнату. Там она обнаружила индийскую одежду, а на умывальнике стояла чаша с теплой водой и кувшин. Элиза вымыла голову, чтобы избавиться от остатков запаха гари на волосах, но стоило ей опять подумать о молодой вдове, как на глаза навернулись слезы. Вот кому больше не мыть голову. Она еще могла бы родить детей, но у нее отняли жизнь. Элиза оставила мокрые волосы распущенными, оделась и вышла из комнаты. Она нашла Джая внизу, в комнате со стенами цвета яичной скорлупы. Мебели в помещении почти не было, зато простора и свежего воздуха было в избытке. При появлении Элизы Джай улыбнулся и встал. – Красивые у вас волосы. – Сейчас? – усмехнулась Элиза, дотрагиваясь до мокрых прядей. Джай рассмеялся: – Когда они сухие, у них столько оттенков! То золото, то огонь. – А как же верблюды? – Простите за грубость. Джай посмотрел ей в глаза, и в ту секунду Элиза простила бы ему что угодно.