Сраженный новым приступом хохота, он замахал руками: — Полина, ты смерти моей хочешь?! Так нас и застукал возвратившийся Ярик. Он с недоумением посмотрел на изнемогающего Артура, на пистолет на столе и мое сердитое лицо. Отсмеявшись, Артур сказал: — Ярик, отвези Полину, куда скажет. Я покачала головой: — На твоей машине никуда не поеду. Зачем лишние разговоры? Он сощурился, кивнул парню: — Отвези на своей. Неужто Каратаеву ничего не сказала? Я мотнула головой. Уже в дверях обернулась: — Ничего особенного или смешного в своем поступке не вижу. Я знала, что у тебя проблемы с правоохранительными органами, и не хотела добавлять тебе неприятностей. Дяде нести оружие тоже не решилась. Оставалось найти тебя, вот и все. Кроме того, я должна была отблагодарить тебя за совет. К этому моменту ему удалось налить виски, но стакан он до рта так и не донес: — Неужто решилась?! — Покрутил головой и сказал: — Завидую, по-хорошему завидую. Хорошая ты девчонка! Попросив Ярика высадить меня возле супермаркета, я купила кое-какие продукты к ужину, сложила все в пакет и вернулась в офис. В приемной я натолкнулась на Зину. — Где это ты пропадаешь? — изумилась она. Я показала ей сумки, и она засмеялась: — Правильно, мой Сашок тоже поесть любит. Как у вас, все нормально? Я кивнула, и Зина засмеялась: — Можешь не отвечать. Сияешь, просто даже неприлично! Я пропела: — Зина, сие не от меня зависит! Один мудрец говорил: влюбленность и чих скрыть невозможно. Она махнула: — А, знаю, это который фонтан хотел заткнуть. Порадовавшись основательным литературоведческим знаниям подруги, я промчалась к себе в кабинет. Вечером, ближе к концу рабочего дня, объявился Каратаев. Он заглянул ко мне: — Поедем домой, а? Я глянула на часы и не стала вредничать. — Поехали! Увидев мои пакеты, он изумился: — А это что? Я важно ответила: — Буду кормить тебя ужином. Хочешь, я приготовлю печеные баклажаны и курицу в ореховом соусе? Он засмеялся: — Ты так аппетитно рассказываешь, что слюнки текут! Мы заехали за вином, которое я сама не догадалась купить к ужину. Проезжая мимо кофейни «Леди Мармелад», Каратаев остановился. — Ленка обожает их пирожные. Я выбрала целую коробку разных пирожных, уложенных в гофрированную бумагу. Девушка-продавец увязала все это великолепие огромным бантом. На обратном пути я примолкла, разглядывая окрестности. Каратаев не выдержал первым. — Чего молчишь? — спросил он. Уже полгода меня мучил один вопрос, и я, наконец, решилась. — Саша, в каком городе вы служили с Тимуром? Он недоуменно поднял брови и неохотно ответил: — Там нет городов в твоем представлении. Панджшер — так называется это место… — Помедлив, спросил: — К чему это ты? Я повернула голову и полуутвердительно спросила: — Ты ведь приезжал этой зимой в Питер? Я почти уверена, что именно тебя видела тогда на дорожке к тиру. Он нашарил сигареты, закурил. Виновато кивнул: — Приезжал. — А почему не подошел? Он усмехнулся: — Увидел вашу щенячью возню в снегу, и решил, что не подхожу тебе. А потом вообще решил, что ты все про меня поняла. — Он пояснил: — Ну, ты задерживаться перестала, да и виделись мы с тобой реже. И я решил, что это правильно. Представляешь, сколько смеху будет в городе, если я женюсь на двадцатилетней девочке? — А ты не женись, — холодно сказала я. Он покачал головой и серьезно сказал: — Придется. Я просто не смогу без тебя жить. Часть 2 Я смотрел по телевизору выступление главы государства о перспективах развития страны на долгосрочную перспективу и морщился. Нет, все, что он говорил, было правильно, и сам по себе он мне нравился, но осилить окопавшуюся в зданиях администраций рать чиновников всяческих рангов, думаю, и ему окажется не по силам. По рукам и ногам вяжут, в каждую строку норовят лыко вставить… И ладно бы, только денег хотели — нет, тянут решение любого, даже пустякового, вопроса, устраивают многомесячную волокиту… Мои раздумья прервала трель телефона. Ага, вот и иллюстрация к речи президента! На дисплее высветилось имя Альберта Николаевича, нашего юриста. Он уже месяц как отбыл в командировку, с целью оформить разрешение на строительство нового завода. Юристом он был хорошим, и отличался толковостью. Да вот что-то у него там не складывалось, и я понимал, что сейчас на меня обрушится поток жалоб.