Настроение поднялось. Как мало человеку надо. Набил брюхо — и жизнь хороша. Вздремнуть бы ещё, с ног валюсь. По ощущениям, глаз не смыкала пару суток. Зевотой рот порвала. Кликнув Василису, вручила ей управление телом, а сама провалилась в забытьё. Ромашковая лужайка, посреди железный стул, на том стуле сижу я. На шее ошейник-блокиратор. Подле стоит щёгольского вида нарядный франт. Накручивая тараканий ус на палец, что-то толкует мне, — я отвечаю, лицо мужчины смурнеет, он оставляет усы в покое и принимается с пролетарской ненавистью месить моё лицо пудовым кулаком. Харкая кровью, хохочу безумно, сплёвываю крошево зубов в рожу садиста. Со стороны лесной опушки доносится звонкий девичий голосок: «Алиса! Проснись! Да проснись же ты! Оля! Оленька! Ольга, очнись!» С трудом разлепляю веки, что за… Где я? В лицо летит кулак размером с крупный кокос. Да что здесь происходит? Увожу корпус влево — блок. Хлёсткий удар в локтевой сгиб. Хруст. Крик боли. Тычок в затылок — перед глазами поплыло. Призыв вакидзаси — падаю на колени с разворотом, свист меча. Торс в одну сторону, нижняя часть тела в другую. Чьи ноги? Чьё тулово? Да какая разница! Сон, просто сон! Чёрный человек, баюкая сломанную руку, пытается пнуть ногой. Минус нога. Не ори ты так! Визжит, не унимается. Голову долой. Заткнулся, наконец. Ещё бегут трое. Нет, четверо, или пятеро. Что это у них в руках? Штурмовые винтовки? Целят в меня. Залп! Грохота не слышу, время замерло. Остроконечные пули будто в киселе увязли: летят медленно, слишком медленно. Скучно! Крови кругом море, негоже добру пропадать. Иглы, стилеты, серпы, диски — всё в дело. Взмах руки — пятёрка чёрных тел, нашпигованных, нашинкованных, посечённых, нарубленных в мелкий фарш, мясной кучей опадает на каменный пол тоннеля. Аромат крови сводит с ума, будоражит естество. Осколок иномирной души торжествует, мой рассудок заполняет шалый смех, и вот хохочу уже я. Больше крови королеве крови! Вижу лучи света. Фонари? Красные мундиры наступают? Откуда это? Какие ещё мундиры? Люди в чёрном. Бронежилеты, разгрузки, балаклавы, блеск берцев. Военные? Аббревиатура ТК на патчах. Подымаю всю кровь с пола, напитываю сотней тысяч единиц магической энергии. Во сне ни к чему экономить. Миллионы мельчайших алых кристаллов, закручиваясь вихрем, летят навстречу бойцам. Сдирая кевлар, ткань, кожу, шлифуя кости. Вопли стихают, красная пыль оседает на холодный камень, в голове угасает адский хохот симбионта. Чего только ни приснится! Подобрала вакидзаси, резким движением стряхнув кровь, отправила меч в хранилище. И тут почуяла неладное. По венам бурлила чужая сила. Знакомое ощущение — такое случается, когда источник, нажравшись душ, щедро делится со мной остаточной энергией. «Поздравляю, княжна Ольга, ты только что прошла ратное крещение в новом мире. Беру свои слова обратно! Ваше Высочество, с тобой не соскучишься! Только тело не вверяй Василисе боле! Я не хочу погибать молодым!» «Не виноватая я! Передовой отряд выскочил из отнорка — и понеслось. Одного я вырубить успела, вон он, у стеночки лежит без сознания». Веселье артефакта, отмазки Василисы прошли фоном мимо. Заглянула в астрал — и обмерла. Большая часть энергии испарилась, вернее, это я её тупо слила в одно-единственное заклинание, фактически исчерпав магический резерв накопителя. Если бы не своевременно поглощённые души, всё, пиши пропало! Запустить иссушенный реактор невозможно, а без него смерть, окончательная и бесповоротная. Кожа покрылась испариной. Отдохнула, называется! По самой кромке прошла. Гневаться на второе сознание смысла не было. Я давно поняла, что моё альтер эго не то, чем кажется. Василиса — полноценный субъект, со своими достоинствами и недостатками. Доверить тело было моей ошибкой. Мне и отвечать за последствия. Но нет худа без добра. Взяли языка. Вот сейчас и узнаем, кому княжна Ольга перешла дорожку. Сорвав балаклаву с головы мужчины, отвесила пару хлёстких плюх, приводя в чувство. Человек в чёрном не спешил выказывать, что пришёл в сознание, но по движению глазных яблок под веками я поняла: клиент созрел для допроса. — Пора, красавица, проснись: открой сомкнутые негой взоры и ответь на пару вопросов. Даю слово, что умрёшь быстро и безболезненно. — Да пошла ты, тварь! — Боец неведомого подразделения харкнул в глаз. Княжне — и в глаз. Хм. Налицо открытое неуважение к аристократии. Уверена, что в своде законов Российской Империи водится статейка, предусматривающая кару за столь кощунственный проступок, а значит, я в своём праве. Ха! Я сама себе закон и судья! Я инквизитор! А это вам не клопик всхрапнул! Чиркнула ногтем по ноге наглеца, вскрыв бедренную артерию. Секунда — и боец лишился двух литров крови. Я повертела алой сферой перед носом мужчины, а затем поднесла к губам и с наслаждением всосала жидкость, смачно плямкнув. — Что ты такое⁈ Отпусти меня, сука! Тебе это с рук не сойдёт! — Отчего же? Мы здесь совсем одни. Кричи сколько угодно, никто не услышит. Но лучше не надо, а то язык укорочу. Заболталась я с тобой. Меня интересует следующее: кто вы и зачем напали на беззащитную девушку? — Ты бесово семя. Не человек! Ты будешь уничтожена! Моя жизнь ничто, я готов умереть во славу Империи! Тебе не уйти, демоница! Все входы и выходы перекрыты оперативниками Тайной Канцелярии! Сам третий министр руководит миссией! — Зрачки опера сверкнули фанатичным огнём, он истово верил в то, о чём говорил. — А отчего не первый министр, а всего лишь третий? — с серьёзным лицом спросила я, едва сдерживая смех. — Права министров равны, невежда! Ты не успеешь! Не успеешь, слышишь меня, отродье Сатаны! Тринадцать часов! Ты потеряешь всё! Богопротивный род сгинет! Тебя нет, княжна Ольга! Ты уже мертва! Тринадцать часов! В уголках губ агента Тайной Канцелярии скопилась пена. Глаза вылезли из орбит. Мужчина дёрнулся и затих. Сдох, что ли? И вправду сдох, сердце не выдержало. А, нет, сердце тут ни при чём: увлеклась я, вытягивая кровь по капле, осушила бедолагу до донышка. Душа ушла, ну и бог с ней. Не всё коту масленица. От одной душонки проку чуть. Не жили богато, нечего и начинать. Узнала я то, что ничего не узнала. Инфа о Тайной Канцелярии — секрет Полишинеля, патчи на рукавах форменных курток не то чтобы прозрачно намекали, они напрямую говорили о том, с кем я имею дело. Покойный упоминал про тринадцать часов, что у меня остались, но я не обратила на это особого внимания. Мало ли что у фанатика с языка сорвалось. Входы-выходы перекрыты? Перекрыты чем? Противотанковыми ежами? Колючкой опутали? Фугасов навтыкали? Или же выставили в охранение пару бойцов? Мясом меня не остановить: я тёмная ведьма как-никак, а это вам не морщины утюгом разглаживать. Стянув с оперативника броник и разгрузку, принялась за остальную снарягу, сетуя, что продырявила штаны, перепачкав кровью. Наспех обрядившись, попрыгала на месте, проверяя, не гремит ли чего. Ботинки великоваты на пару размеров, но, затянув шнурки потуже, особого неудобства не почуяла. Подобрав короткий автомат незнакомой конструкции, за ненадобностью закинула за спину. Стрелять в узких коридорах — тот ещё экстремальный вид спорта. Велик риск словить рикошет. Пусть этим бойцы ТК занимаются, а у меня есть аргумент повесомей, чем калибр пять сорок пять. Минут двадцать шаталась по коридорам, взбивая безразмерными говномесами грязь подземелья, то и дело пиная надоевший саквояж. Пока наконец не услышала приглушённые голоса впереди. Их было семеро, вооружены до коренных зубов. Штурмовые винтовки, короткоствол по типу трофейного, а у одного уникума имелся ручной пулемёт. Вот бы взглянуть на то, как он будет из него стрелять в узком пространстве прохода. А чего тянуть, сейчас и проверим. Перехватив ручку баула поудобней, зашвырнула в толпу бойцов. С криком «Вспышка слева!» упала на землю, прикрыв голову руками. Что там началось! Крики. Мат. Беспорядочная стрельба. Пулемётчик отрывался по полной, поливая свинцом каменную кладку, — кладка отвечала агрессией на агрессию. В итоге незадачливый воин повалился навзничь, зажимая пятернёй окровавленный живот. Тоже мне, Тайная канцелярия, по объявлению оперов набрали, что ли? — Княжна Нагая! Выходите с поднятыми руками! У вас нет шансов! Вы окружены! — прогремел зычный бас, отдаваясь эхом от низких сводчатых потолков. Боже! Я окружена! Обложили со всех сторон, волки позорные! Что же мне делать⁈ Я ведь так молода! Не хочу умирать! Уняв смех, рвавшийся из груди, манерно щёлкнула пальцами. Ну а что? Чтобы сделать какую-нибудь пакость, нужно произнести «эни-бени-раба» и мысленно щёлкнуть хвостом. Хвоста-то у меня нет — чем могу, тем и щёлкаю. До противника — двадцать метров, для массового проклятия не расстояние. Концентрированная бубонная чума струпьями опустилась на головы людей в чёрном. Я встала во весь рост, не таясь, и расслабленно подошла к агонизирующим бойцам элитного подразделения. Какой неприглядный конец. Ничего личного, господа. Я защищаюсь — вы умираете, таков рок. Не обессудьте, но ваши души — мой законный трофей. Я в своём праве! Подобрав саквояж, двинула в чернильную мглу. Осталось двенадцать часов. До чего? Знать бы самой! Глава 3 — Александр Михалыч. Голубчик. Поведайте мне, будьте так любезны. Как так вышло, что юная княжна обвела вокруг пальца целого полковника? Да не просто оставила с носом, а ликвидировала взвод опытных оперативников тайного сыска. Я в толк не возьму… Как⁈ Объяснитесь, дорогой мой. Только очень хорошо постарайтесь, иначе я решу, что вы засиделись на своём посту. Надеюсь вам не нужно напоминать, чем чреваты подобные выводы? Статный моложавый мужчина говорил невозмутимо, без тени эмоций на холёном лице, его собеседник побледнел, пальцы дрогнули, а на высоком лбу выступила испарина. Вкрадчивый голос министра Тайной Канцелярии не предвещал ничего хорошего. Как минимум отставка — по статье за несоответствие. Но старый полковник слишком долго варился в организации, о которой мещане боялись говорить даже на собственных кухнях. Через его руки прошли десятки дел под грифом «секретно», и именно его подпись стояла на злополучном бланке, в личной карточке княжны Ольги Фёдоровны Нагой. Это приговор. Полковник отдавал себе отчёт в том, что кабинет министра живым покинуть не выйдет. Князь Толстой не тот человек, который спускает с рук просчёты подчинённых. Виновного ждёт ад пыточных казематов, а затем долгая, мучительная смерть через колесование. Офицер, вынув табельный пистолет из заплечной кобуры, вставил воронёное дуло в рот и нажал на курок. Князь и бровью не повёл. Лишь задумчиво глянув на шёлковый ковёр, тонкой ручной работы тибетских мастериц, мысленно подсчитал, во сколько встанет чистка государственной казне. Подняв трубку старомодного дискового аппарата внутренней связи, набрал несколько цифр. — Софья Илларионовна, голубушка, соедините меня по защищённой линии с князем Бутурлиным. И будьте так добры, направьте бригаду зачистки в кабинет. Здесь слишком грязно. В динамике телефона раздались гудки, несколько раз щёлкнул переключатель, бесцветный голос на другом конце провода ответил: — Слушаю вас, Пётр Андреевич. Чем обязан? — Сущий пустяк, Иван Иванович. У Ольги Фёдоровны Нагой именины нынче. Восемнадцать лет вот-вот исполнится. Хочу справиться у вас, как у отца трёх дочерей, какой презент выбрать, чтобы не ударить в грязь лицом перед юной княжной? Кстати, как ваши девочки поживают? Всё ли у них хорошо? Не хворают ли? Неспокойно сейчас в Петербурге. Поговаривают о необычном поветрии, что косит стар и млад без разбору. Душой и сердцем радею за вас, друг мой. Может, к нам в Москву? — Оставьте свои завуалированные угрозы, князь! Вы забываетесь! Я предупреждал, что нет никакой надобности в нейтрализации Ольги Фёдоровны. Напротив, она могла быть полезна Империи, но вы поставили личные интересы во главу угла. Мало того, назначили меня руководителем миссии, в обход резолюции Совета. В операции участвовали ваши люди, Пётр Андреевич, и именно они облажались по полной! Я не позволю сделать из себя стрелочника, князь! Детальный отчёт ляжет на стол Императрицы через два часа! — Ваше право, Иван Иванович. Ваше право. — Князь Толстой, сбросив вызов, тут же набрал секретаря: — Софья Илларионовна, пригласите баронессу Ренне и подайте чай на две персоны. В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет, цокая высокими каблучками, вошла эффектная девушка в строгом деловом костюме. Ей можно было дать как семнадцать, так и все тридцать лет. На лице играла ангельская приветливая улыбка, но глаза при этом оставались стылыми и колючими. Перешагнув труп полковника, баронесса как ни в чём не бывало подошла к князю и протянула руку для поцелуя: — Вызывали, Ваша Светлость? — девушка, кокетливо приподняв бровь, улыбнулась ещё шире, обнажив ровные белоснежные зубы. — Оставьте формальности, Анна. — Князь осторожно, будто опасаясь обжечься, коснулся губами тонких пальцев баронессы. — Пройдёмте в библиотеку, здесь слегка не прибрано. — Толстой брезгливо обвёл рукой кабинет. — Я так понимаю, господин полковник вышел в тираж? — Александр Михайлович погиб при исполнении особо важного задания. Большая утрата для всех нас. В ближайшее время я подпишу представление о награждении, а Империя позаботится о вдове и отпрысках. — Толстой, ухмыльнувшись, взял под локоток баронессу и увлёк за собой к неприметной двери, ведущей в скрытое от посторонних глаз помещение, защищённое по всем правилам конспирации техническими и магическими средствами. — Князь, вы ведь меня вызвали не для того, чтобы сладостями потчевать? — Анна, развернув яркую обёртку, с наслаждением откусила марципановую конфету, запив ароматным чаем. — Вы кушайте, баронесса, кушайте. Презент от дома Елисеевых. В начинку добавлены магические ингредиенты, добытые в разломах повышенной категории сложности. Лимитированная серия, исключительно для особ, приближённых к короне Российской Империи. Я сам не ем сладкое, но говорят, что именно эти конфеты благотворно влияют на состояние кожи и пользуются немалой популярностью у фавориток Императрицы. Баронесса, прекратив жевать, вынула из сумочки пудреницу слоновой кости, вскользь взглянула на отражение и положила обратно. — Что-то не так с моей кожей, князь? — сухо бросила Анна. — Женщины. Такие женщины! Вы прекрасны, Анна. Всё так же прекрасны, как и сто двадцать девять лет назад, когда я впервые повстречал вас в Летнем саду. — Толстой задумчиво извлёк сигару из хьюмидора, повертев в пальцах, понюхал, а затем, пригнувшись к лицу баронессы, пылко поцеловал в губы. Девушка, ответив на поцелуй, томно вздохнула. Лёд в её глазах на мгновение растаял. Такие моменты случались очень редко и говорили об одном: князь встревожен не на шутку. — Проблемы, Пётр? — Анна, мягко отстранившись, участливо взглянула на мужчину. — От тебя сложно что-то скрыть, моя дорогая. Случилось то, что никогда не должно было случиться. Распутин сбежал из узилища, и в этом ему помогла княжна Нагая. Барон Штейгер и его ассистентка сгинули без вести. Уничтожен отряд быстрого реагирования. Майор Стоцкий погиб при исполнении. Анна Ренне, которую подчинённые за глаза называли железной баронессой, вмиг спала с лица, кожа посерела, левое веко предательски дёрнулось, выдавая нешуточное волнение главы службы особых операций. — Ваша Светлость! Этого не может быть! Распутин давно сгнил в подземелье! Его дело отправлено в архив пятьдесят лет назад! — Анна перешла на официальный тон, позволив себе повысить голос, чего не делала никогда. — И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть, — задумчиво произнёс Толстой. — Ты не всё знаешь, Анна. По личному приказу Императрицы, Распутину сохранили жизнь. Научным отделом ТК был специально разработан блокиратор, сдерживающий силу колдуна. Снять его не могли даже разработчики. Никому в империи это не под силу. Барон Штейгер курировал проект по исследованию источника магической энергии Распутина, но изыскания были свёрнуты двенадцать лет назад. Мы не получили ничего. Десятки лет потрачены впустую. О Распутине забыли до нынешнего утра. Если информация дойдёт до верха, полетят головы. В первую очередь — моя.