Я понимал стремление Герберта обезопасить своих людей и дать им надежду на хорошее будущее. Но он не осознавал, что для корпоратов не существует границ, которых нельзя было бы пересечь. Меня беспокоила осведомленность андроида обо мне. Существовала вероятность, что на Селин тоже есть досье. Если я не вернусь, «Гекса» пойдет по следу и, учитывая значимость беглеца, их след будет кровавым. Корпорация придет сюда, и тогда от коммуны ничего не останется. Это я мог утверждать без сомнения. Чтобы не говорил Герберт, решать эту проблему только мне. Он сделал выбор, который я не мог себе позволить. Контракт меня больше не интересовал. Главное – жизни тех, кто мне дорог. Я ушел из столовой, шагая по импровизированным улочкам, и размышлял, как мне поступить. «Слишком много препятствий за последние сутки» – говорил я себе, пытаясь собрать мысли в единую картину. Палящее Солнце чуть ли не в прямом смысле «плавило» мозги. По какой-то причине, все мысли крутились только вокруг местных. «Человек человеку – волк» – в городах так принято. И это правило отлично работает за высокими стенами, но здесь все иначе. Здесь люди объединились для общего блага. Они добровольно уезжали из городов. Некоторые родились вне стен. Им есть, что терять. Это их дом. «Побеспокойся о своей шкуре, иначе кто-то другой это сделает за тебя» – говорил мой наставник. Этому принципу он оставался верен в любых ситуациях. Работа для него была исключительным делом, искусством. Для меня же это жизнь. За непродолжительное время, проведенное в поселении, я понял, что они не изгнанники в силу закона. Они не психопаты, поклоняющиеся придуманному божеству. Они не преступники, бегущие от корпораций или властей. Они выбрали отреченность из-за грязных интриг и подковерных игр больших боссов из высоких башен, заботящихся только о репутации и прибыли. Бродя по улочкам поселения, я заметил ажиотаж возле зоопарка. Голоса галдели, шуршала упаковка, люди по очереди уносили коробки разных габаритов. Я вошел в толпу и пролез вперед. Несколько человек со списками, в бронежилетах и с оружием, зачитывали фамилии, и затем кто-нибудь из толпы подходил и забирал очередную коробку. Двоих из пришлых я узнал – телохранители Ти Джея. «Контрабандисты? Здесь?» – подумал я. Из-за спин своих людей вышел Ти Джей в своей неизменной коричневой шинели и со старым Кольтом на поясе. Что-то шепотом сказав одному из своих, тот собирался уходить, но в последний момент заметил меня. − Крис! – выкрикнул он и вытащил меня из толпы, отведя от скопления людей, − Не ожидал тебя здесь встретить. Ты нашел, что искал? − Да, нашел. Но ты что тут делаешь? – с нескрываемым удивлением спросил я. − Бизнес. Что же еще! − Так вот откуда все эти инструменты, оружие, лекарства… − Да ты догадливый, я посмотрю, − саркастично усмехнулся Ти Джей. Я рассказал ему всю историю. Он слушал внимательно, кажется, ловя каждую деталь. − Значит, игрушка здесь, но тебе не разрешают с ней поиграть, – подытожил он. − Что-то в этом роде. Герберт прицепился к андроиду и не выдает его мне. А от этой жестянки зависит моя жизнь. Я в хреновой ситуации. − Да. Это точно. Как насчет помощи «Гексы»? − Они всех перебьют. К тому же, я не могу просто подойти к аэромобилю и активировать маячок. Все под охраной. − А тебе не плевать, что они перестреляют местных? – Ти Джей скривил лицо в непонимании. − А тебе? – в ответ спросил я, не понимая вопроса контрабандиста, − Они ведь прибыль для тебя. − Такая прибыль, что себе в убыток. От местных ничего толком не получишь. Наши сделки в большей степени благотворительность. Я больше теряю, чем получаю. − Тогда, почему ты этим до сих пор занимаешься? − Информация. Сегодня я узнал, что хотел. И знаешь, я бы мог тебе помочь, но… − затянул Ти Джей, подводя меня к встречному и логичному вопросу. Он любил так делать. − Может, просто скажешь. − Нет, это не то. Не ломай момент. − Ладно… − смиренно выдохнул я, − Но что? − Мне рассказали, что на Западе жизнь начинает бить ключом. Рынок сбыта нужно расширять, понимаешь? Так вот, я помогу тебе, но после – ты работаешь на меня. − Других вариантов нет? − Тогда ты сам по себе. Выбирай. Мы здесь на сутки. Ждать тебя нет возможности. − Если я соглашусь, что тебе потребуется? Только говори конкретнее. − Разведка и курьерская работа. Один работать ты не будешь, так что не беспокойся за целостность своей задницы. Отправишься на Запад, посмотришь развалины, огребешь от кого-нибудь и вернешься. А дальше я сам разберусь, − от сделки я хотел бы отказаться, но самому мне было не справиться. − Ладно, я согласен, − с неохотой ответил я, отводя взгляд от контрабандиста. − Побольше энтузиазма, Крис! Если все пройдет хорошо, то вскоре ты вернешься в город и получишь свои деньги. Кстати, какой план? − Ты сможешь незаметно выкрасть андроида? − Незаметно? Нет. Здесь много охраны. − Подлететь к тюремному блоку и снести крышу? − Тогда мы не улетим. У местных есть гранатометы. К сожалению, привез их я. − Значит, только со стрельбой. − Да. Мирным путем не выйдет. Но есть вариант, как отвлечь местных от нас. − «Гекса»? Аэромобиль под охраной. − Охрану склада и тюремного блока я беру на себя. Но учти, на складе времени у тебя будет очень мало. − Как мы узнаем, что корпораты на подходе? У тебя есть радар или что-то подобное? − Есть. Я сообщу, когда мы засечем их приближение, так что держи при себе коммуникатор. На исходе дня, я проник на склады через вентиляцию ангара. Ти Джей с парой своих наемников отвлекал охрану, раздавая остатки привезенного груза, пока я медленно и осторожно подбирался к аэромобилю. «Последняя пара шагов» – повторял я себе. Аэромобиль так и стоял в углу в прежнем состоянии. Под капотом еле заметно виднелся маленький маячок. Без энергии он был бесполезен. Осмотревшись, на стеллажах склада я заметил аккумулятор к корпоративной машине. По сравнению со стандартными моделями, источник питания корпоративной машины оказался меньше в размерах. Аккуратно и тихо я достал аккумулятор и подключил его. Маячок загорелся ярким красным цветом. Из салона я забрал свой коммуникатор, в котором оставалось 10% энергии. На заднем сидении заметил свой револьвер и патроны к нему. Я быстро осмотрел оружие и удостоверился, что он заряжен. Местные, видимо, не додумались разрядить револьвер и запрятать его куда-нибудь подальше. Их неосмотрительность мне была только на руку. Оружие брать я не стал в опасении приметности и оставил его на водительском сидении, чтобы позднее быстро забрать. Закрыв капот, в отдалении мне послышались приближающиеся шаги. Я попятился назад к пути, которым пробрался внутрь. Покинув склад, я ощутил чувство маленькой победы, которое, однако, порождало и тревогу от скорой развязки. Сколько у меня оставалось времени, мне было не известно. Я отправился к медицинскому блоку, чтобы собраться с силами. ГЛАВА 7 Ближе к вечеру следующего дня от Ти Джея пришло сообщение: «1 час. Иди к тюрьме». Я направился в тюремный блок, посматривая в темнеющее небо, в надежде рассмотреть приближающуюся помощь. Я понимал, что эта «помощь» была сродни вызову огня артиллерии на себя. От таких мыслей поднялся адреналин, участилось сердцебиение и дыхание. Я ощутил прилив сил. Стал присматривать пути отступления, считать количество охраны и приглядываться к их вооружению. Несмотря на пальто, которое я накинул при выходе на улицу, теплая погода уже не имела значения. В тюремном блоке я встретил Ти Джея, его телохранителей и нескольких охранников блока. Они прервали разговор, как только внутрь зашел я. Людей было слишком много, что показалось мне неправильным, но подавать вида было нельзя. Охранник, с которым разговаривал Ти Джей, обратился ко мне с вопросом: «Зачем пришли?». Я попросил перекинуться парой фраз с андроидом, на что охрана с трудом согласилась. В камере андроид вел себя непринужденно, обратил на меня внимание сразу и первым начал диалог. − Нашли способ завершить свой контракт? − Да, деваться тебе уже некуда. − Вам ли не знать, что самоуверенность приводит к плачевным последствиям. − На этот раз все куда серьезнее. − Человек всегда отталкивал рациональное зерно в своих действиях и прислушивался к «голосу сердца» – абстрактной форме эмоционального мышления. − Это и делает нас людьми. Без эмоций мы уподобимся машинам. − Звучит так, будто уподобление своим антропогенным творениям есть сущее зло. − Разве это не так? Ты хочешь считать себя человеком, и стараешься в этом уверить остальных, но ты всегда останешься машиной. − Слепота – общая черта вашего вида. Это, если хотите, ваш двоичный код. − Двоичный код? Ты имеешь в виду «природа»? − Можно и так сказать. − В таком случае, что твой код? − Анализ и математическое упорядочение переменных и последствий их взаимодействия. − То есть, холодный расчет. − То, что человек называет «холодным расчетом» не что иное, как построение логических цепочек вне эмоционального поля. Все неудачи вашего вида следуют из недальновидности и слепоты. Все спланировать вам не под силу, поскольку вы застряли в чужих стремлениях. Для вас удача – непостоянное явление, олицетворенное по примеру мифологических божеств, а фактически это не более, чем чужое решение или ошибка. Если бы вы могли это просчитать, то поняли бы, что вам следует сделать, а к чему лучше не притрагиваться. − Ошибки для нас всегда были источником опыта. Так мы учимся. − Меня создали для просчета множества вариаций одного действия с различными факторами, поскольку вам это не доступно. Ваш вид раз за разом забывает исторический опыт. Вас можно уверить, что жертвы миллионов необходимы ради блага тысяч и наоборот. А главное, что подчинение это правильный выбор, каким бы оно не было для вас. − Иногда лучше подчиниться и сделать, как говорят. − Даже если это будет стоить свободы? Ваши предки боролись за свободу, а сейчас вы разрушаете все, за что они боролись. − Наши предки погибли. Их и наш мир – вещи разные. − Ошибаетесь. Причины могут отличаться, но цель борьбы всегда неизменна. − Так ты считаешь себя слугой, сбежавшим от принуждения на свободу? Слугой, который не хочет бороться, чтобы что? Не делать хуже? − Я выбрал свободу, которая отсрочит ненужное насилие. − Ты всего лишь инструмент чужой воли. Без души, без идеи. Предназначение – это единственное, что у тебя есть. И никакой свободы быть не может.