– Как угодно. Трое обережников уверенно двинулись вдоль ручья. Тот всё сужался и сужался, пока не превратился в родник, бивший где-то в траве. – Ну что, Молодец, это она? Да, это была та самая полянка – небольшой овал невысокой травы и клевера шагов десять в поперечнике, на ней росли редкие цветы, а края окаймляли заросли дикой малины. – Да, она, – вымолвил Данила. Он стоял и не мог поверить в происходящее, его будто назад во времени забросило. Не мыслью – ощущением. Вдруг показалось, что все приключения: обережники, варяги и викинги, даже Улада – были лишь сном. Словно сама ткань бытия подёрнулась рябью. – На круг альвов не похожа, – тоном специалиста по нечисти заявил Шибрида, вернув Молодцова в реальность (только в какую?). – Ну что ж, Даниил, зайди на неё, посмотрим, что получится. – Я? – Ну а кто же? Зайди, постой. Почувствуй: как тебе. Преодолевая робость, Данила сделал несколько шагов к центру полянки, встал столбом и даже вытянулся на цыпочках, раскинул руки и… ничего. Не ясно, чего он ожидал: разряд молнии, межпространственного портала, чёрной дыры или голоса с небес. Но после того, что он ощутил, когда пришёл на это место, Данила ожидал чего-то необычного. А так… просто ничего. Ощущение было, словно его кинули. Печальный, он вернулся к друзьям. – Ну как? – спросил Клек. Молодцов пожал плечами. Видя его состояние, варяг предложил: – Надо осмотреть всё кругом, может, поймём, что это за место и кто из богов подшутил над Даниилом. Братья молча взялись за дело, оставив Молодцова одного, но тот тоже стал для вида бродить по кустам вокруг. Настроение было поганым: столько планов и надежд взяли и рухнули! Но тело чувствовало себя замечательно, оно казалось лёгким и сильным, будто наполненным горячим газом. Предаваться грустным мыслям, ощущая подобное, было тяжело. Данила сгрёб горстью первые попавшиеся ягоды, сунул в рот. Неплохо! Должно быть, друзья правы: стоит поискать какие-нибудь следы, не могло же такое событие произойти просто так. Ясно, что полянка непростая, вдруг символы или знаки какие-нибудь имеются… Как их?.. Руны! А там вдруг и додуматься можно, как Даниле обратно вернуться. И Уладу с собой прихватить. Молодцов принялся внимательнее обшаривать траву под ногами и сам не замечал, как всё больше стал удаляться от полянки. Шибрида осторожно шагал, чувствуя плечо Клека, не телом, конечно, сердцем. Своим взором, слухом, нюхом он пытался объять всё вокруг, найти что-то необычное или возможную угрозу: сломанную ветку, ободранную кору, особый запах. Пока всё было в порядке, но интуиция, чутьё советовало быть настороже. Негромко просвистел птичкой Клек – сигнал внимания. Шибрида обернулся к нему, Клек одними губами прошептал: «Я что-то слышу». Выглядел он взволнованным. Варяг! Который даже в битве не выражал никаких эмоций, ну, кроме бранной радости и восторга. Шибрида понимал волнение брата. Он чувствовал, в какое место привёл их Молодец. Такие места дед называл сильными. Здесь и в самом деле могли быть врата между Мирами или ловушка какой-нибудь нечисти. Идти здесь, возможно, было опаснее, чем сражаться в одиночку против целого хирда. Но именно поэтому Шибрида и не думал отступать. Он был во всём прав, но в этот раз настолько погрузился в себя, что не заметил, как его брат, на которого он привык полагаться, отошёл на лишние три шага. Щёлкнули луки, Шибрида мгновенно крутанулся, отбивая стрелы мечом и щитом, крикнул: – Клек! И пропустил главную опасность – на него упала тонкая ткань, вмиг закрыв обзор. Варяг сбросил её клинком, но сверху полетели ещё тряпки, а слух уже подсказывал: кругом враги и их много. Шибрида отпустил щит, вынул меч шуйцы и завертелся бешеным медведем, сыпя ударами во все стороны. Ему удалось стряхнуть с головы вонючую ветошь, но он увидел, как одна сеть плотно обмоталась вокруг его левой руки, а другая обвила ноги. За них разом дёрнули. Варяг скрутился всем телом и кое-как смог устоять, попытался срубить тянувшие за меч сети, но спереди на него напрыгнул разбойник. Шибрида одним махом срубил и наконечник его копья, и саму тупую голову. Сзади немедля прилетело по шлему дубиной, скорее всего, но мощно. Варяг потерял равновесие и вынужден был упасть на колено, но и в таком положении он умудрился развернуться и начисто срубить ступни татю сзади. Мечом шуйцы из-за намотавшейся ткани рубить никого не получалось, но им можно было бить как дубинкой, что Шибрида и делал, сломав колено ещё одному шустрому разбойнику. Тут в него опять полетели тряпки и сети, враги, прикрывшись щитами, напали со всех сторон. Одному варяг вогнал меч в живот по самую гарду, но тать повалился на него, заблевав кровью и утянув клинок к земле. Сзади вновь потащили за сети, и варяг опрокинулся навзничь. Меч пришлось выпустить – всё равно от него толку уже не будет, но остались его ножи, засапожный и на поясе. Ими Шибрида успел взрезать сухожилия нескольким разбойникам, заставляя их с воем падать на траву, но потом кто-то шустрый изловчился и ударил варяга прямо в челюсть, и свет для него померк. Данила услышал крик и обернулся, увидел, как на варягов сверху падают непонятные серые полотна. Откуда они в лесу? Секундой позже понял: из густых крон дубов в него полетели стрелы. Молодцов успел закрыться и услышал три мягких стука, с которыми стрелы вошли в мягкое дерево. Едва он опустил край щита, как ему в лицо полетела грязная тряпка. Данила отпрыгнул, краем глаза уловил узкую тень, присел, пропустив над собой сулицу, ещё одну сбил мечом. Третью вороги не успели бросить – Молодцов сам налетел на строй из трёх воинов. Данила стремглав бросился на правого татя в строю, махнул мечом в ложной атаке. Не достал, отскочил под правый незащищённый бок. Бросил щит вниз, защищаясь от удара с другого фланга, одновременно встретил мечом секиру центрального татя, летевшую в голову, отбил и, как учил Клек, пустил лезвие вдоль древка, легко отсёк ничем не защищённые пальцы. Разбойник взвыл, выронил оружие и сам тоже выпал из строя. Данила отбросил его подальше пинком, занял освободившееся место, хлестнул направо. Разбойник там опять оказался в невыгодном положении, махнул топором не глядя. Клинок и древко скрестились на уровне плеч противников, слегка спружинили, но разбойник потратил долю секунды, чтобы подчинить себе тяжёлый инертный топор, а Данила сразу пустил змеёй ему в подмышку свой меч. Клинок легко прошёл между рёбрами до самого сердца, Молодцов чуть довернул и освободил его, обернулся лицом к следующему противнику – разбойник, булькающий кровью за спиной, для него уже не существовал. Данила с отводом встретил удар топора, сам рубанул мощно, из-за спины. Просвистевший меч напрочь отсёк верхнюю кромку наспех подставленного щита и рассёк татю лицо. На хитрости не было времени – кто знает, сколько ещё разбойников в лесу, поэтому Данила без лишних рассуждений продолжил связку: прыжком сократил дистанцию, выбросил щит, перехватывая замахивающийся топор и вместе с тем перекрывая обзор противнику, пнул татя в голень, отвлекая, и в то же время по дуге забросил меч за его защиту, держа клинок почти под прямым углом к земле. Остриё вонзилось врагу куда-то между шеей и ключицей, вспороло кости, жилы, нанеся смертную рану. Когда Данила высвободил меч, из неё брызнула струя крови, едва не залившая обережнику глаза. Молодцов испытал что-то вроде удивления: как это у него получается проводить смертельные связки холодным оружием, а главное, как отрешённо и спокойно всё выходит, будто внутрь ему, как в компьютер, заложили нужную программу. Продолжить самоанализ не удалось – из лесной тени выскочил ещё один разбойник с раззявленным ртом и дубиной, занесённой над головой. Данила отреагировал по-прежнему грамотно и выверенно: выбросил щит навстречу и вверх, ребром по кисти, сжимавшей дубину. Дикий крик человека заглушил хруст сломанных костей, дубина пропеллером пролетела над головой Данилы, а на него самого налетел ничего не соображавший разбойник с выпученными глазами и, считай, сам себя насадил на меч по самую рукоять. Молодцов растерялся, когда понял, что не может высвободить оружие. А враг был рядышком, кричал за тонкой кромкой щита, плевался кровью и не думал умирать. Данила шестым чувством уловил движение за спиной: тать! Тот самый, которому Молодцов срезал пальцы в начале схватки, сейчас он уверенно приближался к нему и явно с нехорошими намерениями, судя по секире, которую держал в левой руке. Ситуация аховая, но выкручиваться как-то было надо. И Данила выкрутился – пробил уширо прямо в живот врагу, отчего тот воспарил в воздух и пролетел пару метров. Тут только обережник догадался крутануть рукоять меча: разбойник, повисший на нём, сразу же захрипел, стал оседать вниз, а Молодцов с трудом потянул оружие вверх и высвободил меч. Огляделся: пятеро лучников, встав на колени, натягивали луки, два шевелящихся «сугроба», бурых от крови, вокруг них валялись и стенали пяток разбойников. В кустах мелькали ещё люди с копьями, но тут щёлкнули тетивы, и любоваться пейзажем стало некогда. Молодцов прыгнул в сторону, укрылся от смертоносного града за щитом. В дерево стукнуло только дважды. Данила спрятался сначала за одним дубом, потом за следующим, стал прыгать, как заяц. А враги, видать, подумали, что он и есть заяц: где-то на четвёртом прыжке Молодцов увидел перед собой храбреца, который в одиночку замахивался на него копьём. Не раздумывая, Данила зафигачил в него щитом – всё равно в лесу он только мешаться будет. Деревянный диск весом в несколько килограммов сработал не хуже копья и вырубил татя напрочь. Молодцов на бегу подхватил его копьецо и рванул в лес. Направление он выбирал в обход полянки, с тем, чтобы опять выйти к ручью, а там добраться до деревни Кумаря или до него самого. В случае чего, на ручейке и обороняться будет удобно. Эти небось по двое-трое поостерегутся на него нападать. Мозг тем временем проводил аналитическую работу, выдавая информацию: Клека и Шибриду видно не было, но кто же ещё мог лежать на полянке, заваленный сетями в окружении посечённых разбойников. Его, Данилу, хотели взять живым, значит, и варягов взяли живьём. Зачем? Пока не имеет значения. Варягов убивать не будут, по крайней мере, в ближайшее время. Значит, он, Данила, должен выжить, проследить, куда уведут его друзей, а там по обстоятельствам: либо выкупить, либо освободить, либо запугать. Если бы на его месте был Воислав или Скорохват, они бы не задумываясь повернули назад, покрошили бы эти полтора десятка татей и уже вечером травили по этому поводу байки за кружкой пива. А Данила в одиночку против строя противников с луками – не вариант. С его доспехами тем более. «Хватит оправданий, – сказал сам себе Молодцов. – Делай, что задумано». Он как раз выбрался из рощи и прыгнул в ручеёк, как сзади послышалось тявканье. Вот ведь… собаки. Этого Данила не учёл – гончие могут его придержать, дать время разбойникам окружить, а и то вовсе бросятся на спину в самый неподходящий момент. Обережник прибавил ходу, благо «заряд», полученный на волшебной полянке, позволял шустро перебирать ногами даже по мокрому песку. Но собачки всё равно догоняли. Когда лай донёсся совсем близко, Данила развернулся, чтобы встретить опасность лицом. За спиной знакомо щёлкнуло, над ухом прошелестело, и ближайший гончак рухнул в ручей со стрелой в шее. Вторая псина получила стрелу меж рёбер и тоже ткнулась носом в песок, засучила лапами. Данила подавил возникшую жалость к животным (собак жалко, людей нет), повернулся. Кумарь со товарищи! Ну, молодцы парни. – Даниил, за нами! – махнул охотник и нырнул в непроходимый бурелом, ограждавший ручей. Молодцов ринулся за ними, на миг задержался, увидев чересчур топкую почву дальше в зарослях, но охотники Кумаря прыгали с кочки на кочку вполне уверенно. Данила проделал за ними их маршрут – след в след, в итоге даже обуви не замочил. Метров через пятьдесят охотники остановились возле кривой ольхи. Один из них ловко вскарабкался на дерево. Кумарь жестом показал, мол, делай то же самое. Молодцов взобрался, пусть и не так сноровисто, перед ним оказалась прореха в листве, через которую было очень удобно наблюдать за ручьём. Сначала обережник с охотником услышали громкие ругательства, должно быть, разбойники увидели побитых собак. Потом Данила пронаблюдал целую процессию: сперва промелькнули двое разведчиков, потом десять человек пронесли троих раненых на носилках и двоих варягов, привязанных за руки и ноги к деревянным шестам (Молодцов от этого зрелища вцепился пальцами в ствол), затем прошествовал субъект, которого Данила не смог идентифицировать – в халате, увешанном ремешками и побрякушками, в шапке с оленьими рогами. Замыкали колонну трое бойцов с копьями. Сейчас бы подбить Кумаря на атаку, посечь стрелами троих-четверых, дальше бы Данила одного-двух сумел убрать, освободить варягов, а там уже и расклад целиком в их пользу бы был. Нет, не выйдет, не зря охотник показал жестом: смотри и не болтай, незачем ему в чужие проблемы впрягаться. Но будет горевать, главное, он оказался прав: Шибрида и Клек живы и относительно здоровы, иначе бы их так не стали транспортировать, а значит, есть шанс их вызволить. И неплохой. – Спасибо, Кумарь, – поблагодарил Молодцов. Охотник кивнул, он увидел, что Данила понял всё без слов. – Но мне нужна ещё одна услуга. Куда они могли моих друзей увести? – Кто ж знает, – развёл руками один из компаньонов Кумаря, – это ребята Шишкоеда. – Кого?! – Шишкоед – это ватажник один… – Да знаю я, – отмахнулся Молодцов. Он и вправду знал этого разбойника: с его подручными Данила вместе с Вакулой и другими деревенскими схлестнулся в предместье Бродова, тогда убили деда Наськи – Житко. Хороший был старик, и кузнец тогда стрелу в плечо получил. А посадник Бродова после ещё важничал, что, дескать, найдём да спросим за кровь. – Куда они Шибриду с Клеком понесли, в свою схоронку? Зачем, выкуп попросить или ещё что? Где они могут прятаться? Мне б собачек у вас купить или следопыта опытного в проводники. Я заплачу, деньги есть. – Погоди, обережник, – оборвал Кумарь, – с выкупом и остальным… Видел с ними ведьму? – Ведьму? – Ну да. Ту, в шапке с рогами. Слова «шапка» охотник произнёс благоговейно, будто про императорскую корону говорил. Ах, вот оно что! Ведьма из Бродова тоже имела на головном уборе рожки. Может, это она? Нет, вряд ли, у той рожки были маленькие, наверно годовалого оленька, а у прошедшей мимо – здоровенные рожищи взрослого самца. – Хорошо, пусть ведьма, и что? Куда она может идти? Имейте в виду, я колдовства не боюсь, мы с братьями по пути с Севера прикончили одного колдуна, прикончим и ведьму. Охотники переглянулись. – Слышал, что на Сварожье капище вещунья одна новая приехала. Богунок рассказывал: Стемиду Бобру ногу заговаривала, – начал один охотник, Кумарь молчал. – Вот-вот, слышал я, что Шишкоед тоже возле сварожьих жрецов тёрся, – поддержал второй. – Тогда их могут к Сварогу на капище отнести, – сделал очевидный вывод самый молодой паренёк в команде, лет четырнадцати. – Если Сварогу варягов в жертву принести, тот дюже рад будет. Сварог и Перун не ладят. Мне рассказывали, что лет пять назад сварожьи дети варягов-христиан прямо в Киевском детинце убили, за что их побили сильно, но не до смерти. Зато потом главного сварга двое сыновей одного боярина… – Меня это не интересует, – оборвал, должно быть, интересный рассказ Данила, ему сейчас было не до того. – Где эти сварожьи дети окопались, отведёте туда? – Да тут недалеко, – нарушил молчание Кумарь, – проводим, если не хочешь остаться. «Не хочешь остаться», – почему-то эти слова охотника прозвучали с намёком. Или Данила сам так воспринял их. Ему вдруг вспомнились слова колдуньи из Бродова: «Если хочешь вернуться – дождись ночи в канун Праздника». Ночи! И тогда, может быть, у Данилы получится вернуться обратно в привычное время. Но как же тогда варяги?! «А что – варяги? – проклюнулась ядовитая мысль. – Ты всё равно живёшь в будущем, когда их давно не стало. Судьбы не миновать». А Улада? Вернуться за ней или уже не успеть?