Она взяла из плетеной корзинки булочку, присыпанную тмином, и хищно впилась в нее зубами. Надо сказать, дни, проведенные в замке, благотворно сказались на аппетите Габриэль: теперь она съедала всю порцию, да еще и вечерами канючила на кухне чего-нибудь вкусненького. – Я все же волнуюсь, – призналась я, – ведь по-прежнему неясно, кто ее подбросил. – Но, конечно же, у тебя есть по этому поводу соображения? Но ты пока молчишь? Потянувшись к кружке с киселем из ревеня, я лишь улыбнулась. – У меня нет соображений, Габи. Ну кому я здесь могу понадобиться? – Про розу надо бы сказать мастеру Бристу, – шепнула она. – Не надо. – Я поняла, что краснею. – Ага, все-таки знаешь, кто это мог быть? – Не знаю… – «Но надеюсь». – Девушки, извольте завтракать, а не шептаться. – Гвейла Шиниас таинственным образом оказалась за нашими спинами. – Все уже расходятся на занятия, а вы только-только пришли. Она прошелестела мимо своим роскошным платьем, прямая, строгая. Ни единой прядки не выбилось из гладкой прически. Габриэль проводила ее неприязненным взглядом. – Вот уж не знаю, почему она мне не нравится, – прошептала на ухо. – А мне кажется, она хорошая, – возразила я, а сама подумала, что больше прочих мне пока что не понравилась лекарша, Фелиция. Наверное, именно поэтому я так и не зашла, чтобы взять сонное снадобье. А может быть, и по другой причине… Я вздохнула. Почему он не позвал меня этой ночью? А вдруг… с ним что-нибудь стряслось? Эх, и как узнать, чтоб наверняка? Кто-то, проходя мимо, неловко толкнул меня в спину, да так, что я едва не свалилась со скамьи – сидела на самом краю. – Осторожнее! – возмущенно прикрикнула Габриэль. – Не на базаре! Какие-то парни, я даже не разобрала кто. Да и что поймешь по спинам в одинаковых серых форменных рубашках? Однако, когда я вновь посмотрела на стол перед собой, что-то изменилось. Прямо на тарелке лежал обрывок бумаги, скатанный в плотный шарик. Я растерянно взяла его, развернула – и все внутри рухнуло в ледяную тьму. Руки затряслись, перед глазами тряхнуло серым полотнищем. – Ильса? – голос Габриэль как будто издалека. «Ты сдохнешь, сука», – вот что было там написано. * * * Как только закончилась практика у Гвейлы Шиниас и сама она величественно выплыла из аудитории, я все же решилась, подошла к Альберту. Хвала духам, ар Мориш действительно не пришел на занятие, видать, хорошо по нему прошлись розгами – иначе не представляю, как бы я смогла сидеть и спокойно записывать в тетрадь правила привязок, соотнесенных с интенсивностью теплых волн. – Ты не мог бы проводить меня к мастеру Бристу? – спросила тихо, комкая пальцами жесткий подол платья. – Сперва мы отведем Габриэль в нашу комнату, а потом… ну, если тебе не трудно… И запнулась, глядя в блестящие глаза парня, по выражению которых было совершенно невозможно что-либо понять. – Ильса, – он бросил молниеносный взгляд в сторону мрачной, словно грозовая туча, Габриэль, – тебе вовсе не нужно краснеть и заикаться, если ты хочешь меня о чем-то попросить. Поверь, я тебе – не враг. И если тебе нужно, чтобы кто-то проводил тебя к Бристу, а затем обратно, – я это сделаю. Мне несложно. Я рассеянно кивнула и невольно нащупала в кармане кулон. Теперь, правда, там лежал и тот злополучный клочок бумаги. Интересно, это ар Мориш настолько меня ненавидит? Или кто-нибудь еще? – Идемте, – решительно сказал Альберт и взял под мышку тетрадь. Через полчаса я уже стучалась в рабочий кабинет Орнуса Бриста и, заслышав басовитое «входите», толкнула тяжелую дверь. …И меня тут же, бережно заворачивая в кокон, обволокло запахами древесины и лака. Неожиданно для кабинета мастера клинков. Я быстро огляделась и поймала себя на том, что улыбаюсь – улыбаюсь вопреки всему, что со мной случилось за последние дни. Я никогда не бывала здесь раньше – и очень жаль. В светлом, с тремя окнами кабинете все казалось воздушным, словно летящим, сплетенным из тонкой золотистой паутины. Хитрость в том, что завитки, сложные плетения, почти невообразимые изгибы – все это было из дерева. Изысканные спинки стульев, такие ажурные, что к ним страшно прикоснуться, – деревянные. И кресло-качалка в углу – тоже. И даже панели на стенах с резными орнаментами из листьев выполнены из светлого, почти белого дерева. Единственное, пожалуй, что здесь не выглядело воздушным и как будто выплетенным, так это два больших тяжелых стола. К дальнему крепились тиски, самые настоящие, какие я видела не раз в деревне, и там же были разложены светлые доски и стояли бутылочки с темной жидкостью, вероятно, с лаком. На столе, который стоял ближе к двери, были беспорядочно свалены в кучу книги и свитки. Сам же хозяин этого великолепия, с закатанными по локоть рукавами рубашки, стоял у дальнего стола и перебирал какие-то дощечки, рассматривая их на свет. Выглядел он совсем как богатый ремесленник, краснодеревщик – так мирно, так спокойно. И лицо расслаблено, морщины разгладились, на губах мимолетная улыбка. Разом помолодел лет на пять. – А, Ильса, проходи, – беззаботно сказал он, – бери стул. Я тут немножко занят. – Как у вас… необычно, – только и сказала я. Мне уже и не хотелось говорить с наставником о подброшенной записке. Казалось, стоит только завести речь об таком – и светлое очарование этой комнаты мгновенно окажется испорченным, перепачканным чьей-то гнилостной ненавистью. – Я развлекаю себя как могу, – с улыбкой ответил мастер. – Если бы я не отвлекался на все это, – обвел рукой пространство, – то уже бы повредился рассудком… Сноходцам вообще полезно как-то отвлекаться, благо что позволить себе мы это можем. Да и ты сможешь, не смотри так. Он наконец отложил свои деревяшки, подошел ко мне, окинул изучающим взглядом, склонил голову к плечу – ну ни дать ни взять умудренный жизнью ворон. Только вороны черные, с красивым отливом, а этот… почти весь седой. Лишь глаза молодые, темные, как спелая ежевика. – Что тебя привело ко мне? Занятие с тобой у нас вечером. Или отпроситься решила? Я сглотнула. Еще раз огляделась. Красота. Такая, что дух захватывает, и хочется вознестись под самый потолок среди деревянного великолепия… Кто бы мог подумать, что мастер Брист делает подобные вещи? И снова я поежилась при мысли о том, что вот сейчас испорчу, запятнаю весь этот древесный свет. Но говорить было нужно. О таких вещах уже не молчат. Я сунула руку в карман, цапнула бумажку и, протягивая ее Орнусу Бристу, промямлила: – Вот. Я не хотела вас беспокоить, но сегодня мне в столовой это подбросили. Мужчина нахмурился, взял у меня из рук обрывок – двумя пальцами, словно и правда боялся испачкаться. Внимательно прочитал содержимое. Снова посмотрел на меня. Затем коротко кивнул в сторону стула. – И все же тебе придется присесть, Ильсара. Он принялся ходить по кабинету взад-вперед, а я замерла на стуле. У него тоже была невероятной красоты резная спинка, и на самом деле больше всего мне сейчас хотелось просто повернуться и пощупать ее, обвести пальцами причудливые извивы, попытаться понять, как вообще возможно сделать такую хрупкую паутину из обычных досок… – Ты уверена, что это предназначалось именно тебе? – спросил мастер Брист. – Думаю, мне, наставник. Меня толкнули в трапезной, а потом я нашла у себя в тарелке бумажный шарик. Если бы записка предназначалась не мне, возможно, она бы оказалась в другой тарелке. – И кому ты дорогу перешла? – Убийце? – Я пожала плечами. – Понятия не имею, наставник. Я ни с кем не ссорилась. – У Геба здесь учится младший брат. – Брист продолжал мерить шагами комнату. – Учитывая, что вчера Геб… к сожалению, погиб… и учитывая обстоятельства… Понимаешь, к чему я? – Но я… – Молчи, Ильсара! – раздраженно рявкнул он. – Я знаю, что хорша – это не твоя вина. Но брат Геба может думать иначе. Возможно, правда, что записку написал наш несостоявшийся герцог… но в любом случае все это очень и очень нехорошо. Я сгорбилась на стуле. Ну вот, оказывается, у меня уже два врага. В самом деле, очень и очень… – Что мне теперь делать? – тихо спросила я, стараясь не смотреть на мастера. – Одной нигде не ходить, дверь в комнату на ночь запирать, – перечислил Брист. – А я проведу беседы и с ар Моришем, и с братом Геба. У нас, конечно, произошли убийства, но таких угроз еще не было. Я вздохнула и неохотно поднялась со стула. Уходить не хотелось, светлая комната в деревянных кружевах успокаивала и давала надежду на то, что все как-нибудь образуется. – Спасибо, – сказала я, – не буду больше отнимать ваше время. – Тебя проводить до комнаты? – Брист остановился, задумчиво разминая пальцы и глядя куда-то сквозь меня. – Нет… нет, меня Альберт проводит. Мне показалось, что наставник хмыкнул. А потом вдруг сказал: – Ильса, ты будь поаккуратнее… со знакомыми. Это я про Альберта. Внутри все мгновенно сжалось и ухнуло куда-то вниз. – А что… с ним не так? – и голос прозвучал хрипло и жалко. Альберт… Он ведь помогал мне. И, кажется, был другом.