— Что? — сын опустил голову и исподлобья посмотрел на неё. — Ничего… Сейчас домой идём, с тобой тут опозоришься! — Ирина решительно встала. — Откуда ты про «настучу» узнал, горе ты моё?.. — Ну, мам, так папа говорил, а что, нельзя?.. Ну, я ж не при всех, — заканючил Яшка. — Ну, можно мы тут ещё поиграем?.. — Яш, — шепнула Ирина. — У них сегодня бабушку хоронят, если бы я знала, ни за что не повезла бы вас сюда в такой день, понимаешь? Иди, скажи брату… — Уже уходите? — удивилась Саша, отрываясь от книжки, которую читала. — Девочки, попрощайтесь с тётей Ирой и с мальчиками! Давайте я вас провожу?.. — предложила она. Они снова прошли мимо кабинета, в котором уединились Ким Магомедович и душеприказчик. Дверь была закрыта неплотно, и оттуда слышались возмущённые голоса. — Почему вы не отменили похороны?.. А сколько можно их отменять?.. Я вас искал, где вы были, господин Прищепский?.. Уезжал… Вот именно, что уезжали!.. Ирина взяла сыновей за руки и торопливо вышла на улицу, отметив, что мешка у кабинета уже нет. «Когда только успели взять?» — удивилась Ирина. — Неужели оба красавца — ваши? — навстречу им быстро шла Даша в форменном костюмчике прислуги. — До свидания! Ирина кивнула и неожиданно спросила: — Даша, извините, вы ведь только что выносили мусор, да?.. У кабинета Кима Магомедовича лежал такой чёрный мешок. Даша, похлопав ресницами, кивнула. — Да, я спросила у Кима Магомедовича, он сказал, что это не его. Неужели, мешок ваш?.. Ой, извините, а я его в бак выкинула! — хихикнула Даша. — А хотите, я его обратно вытащу?.. Ирина посмотрела на притихших сыновей и направилась за Дашей к помоечным бакам. — Мам, мы ж без мешка сюда пришли! — удивился Пашка, когда они миновали охрану. Ирина и Яшка заговорщически переглянулись. — Т-с-с… — прошипел Яшка, грозно глядя на брата. — Мы мусор воруем, да, мам?.. Ирина с каменным выражением лица кивнула, и они направились к метро. Настроение у неё, как ни странно, улучшилось. ТЛЕН — Ну, что ты такое узнала, что до завтра подождать не может? — зевнула в трубку Байкалова. — Давай завтра встретимся, Ир?.. — Завтра я работаю, — торопливо сказала Ирина. — Полина, я тут такое откопала… — Ну, попозже… Сашуля заснёт, и я перезвоню тебе! Закопай пока свою новость, хорошо? — шёпотом попросила Байкалова. За окном в темноте, пока их никто не видит, били чечётку деревья, устав стоять по стойке смирно, а по бульвару, визжа, как пустые консервные банки под ногой сорванца, летали редкие ночные автомобили… В ожидании звонка Ирина вымыла пол, потом посуду, замочила кухонные полотенца, затем устроилась в кресле у окна, вспоминая два жизнерадостных женских лица с фотографии за дверью детской комнаты в доме Хазаровых. Если бы Матрёна Ильинична Гуряева не позвала её к себе утром, чтобы передать Хазарову мешок со старым барахлом, то, пожалуй, Ирина уже сладко спала в обнимку с подушкой. Но случилось то, что случилось, и на кухонном столе перед ней лежали две довольно убогого вида шкатулки с полыми костями внутри, загранпаспорт на имя Лили Юльевны Хюбшман-Калюновски и ещё несколько предметов какой-то старинной рухляди, от которой за версту несло тленом. Ирина в который раз перебрала всё это сомнительное богатство и перечитала письмо Круглика, живо представив, как дряхлый старичок с крашеным хной загривком на древней «ямахе» рассекает просторы славного города Парижа. — Я очень жду звонка одного знакомого шимпанзе из Сухумского питомника, — снова набрав номер Байкаловой, пробормотала Ирина. — Сашуля заснул, поднимайся, — проворчала та. — Вот не спится тебе, а если я перееду? — Куда переедешь? — удивилась Ирина. — К Сашуле?.. Не вздумай даже, я уже бегу! Байкалова встретила её в длинном мужском халате. На полу в прихожей стояли длинноносые мужские туфли, о которые чуть не споткнулась Ирина. — Твой в трусах не выйдет?.. — Ирина прислушалась, но кроме тиканья часов не услыхала никаких посторонних звуков. — В трусах?.. И не надейся! — хмыкнула писательница. — Очень хорошо, — кивнула Ирина. — Я сегодня я принесла с улицы Пичугина мешок с кучей старья, принадлежащий, угадай кому?.. — Не знаю, — зевнула Полина. — Интересно, что это за старьё, из-за которого ты не спишь ночью? — Сначала прочти, что мне написал Круглик, — Ирина протянула письмо. — А если всё-таки завтра, Ир? — с хрустом зевнула Байкалова. — Я сплю, в буквальном смысле слова, на ходу, неужели не видно?.. — Ну, я прошу тебя… — Так, отсюда, да?.. «Я долго искал хоть одного наследника графа Калю…» — развернула письмо и начала быстро читать Байкалова, глотая окончания слов. — «Моя находка — Лиля Хюбшман-Калюновски в России. Ее отец Юлий Калюновски женился перед войной на польской гражданке Гражине Хюбшман, у них родилась дочка — Лиля… Родители Лили не пережили войну, а девочка попала в приют. Удивительно, что ей удалось сохранить полную фамилию…» — Байкалова присвистнула. — Ира, я не верю своим глазам… — Ты дальше читай, — поторопила подругу Ирина. — «Я уже знаю, что она мертва, но есть ли у неё дети, внуки, правнуки?.. И самое главное, Ира, есть ли у кого-нибудь из них физические признаки родства с графом Тьерри Калю?» Ну, ничего себе, а? — хмыкнула Байкалова. — Похоже, всё очень серьёзно? — Именно, а ты думала, почему я не могу заснуть? — Ирина кивнула на пакет из «Пятерочки», в который она переложила вещи из мешка. — Тут старый скарб, принадлежащий Лиле Калюновски, и выкинутый после скандала на помойку Тамарой Жилянской. Знаешь, по-моему, некоторые из вещей весьма похожи на материальные доказательства родства Лили Калюновски с графом Тьерри Калю из списка Круглика, хотя, возможно, я ошибаюсь?.. — Давай смотреть! — Байкалова подняла пакет и вывалила на стол всё его пыльное содержимое. — Подожди-ка, а где остальное?.. — разглядывая шкатулки и кофты, возмутилась Байкалова. — Тут не хватает четырех предметов, о которых в письме пишет Круглик. — Да, тут почему-то не всё, — согласилась Ирина. — Похоже, Лиля Юльевна определённо знала, кто она, и понимала, что может претендовать на наследство в Триедином банке, раз собрала и хранила такое количество материальных доказательств родства с графом Калю! — Но как эти старые вещи оказались у неё, ведь она попала в детдом ещё совсем маленькой девочкой? — у Байкаловой задрожал голос. — Выходит, она собирала их уже взрослой — вещь за вещью? Слушай, а если бы в мешке были все десять материальных доказательств родства с графом, Ир? — У Байкаловой загорелись глаза. — Как считаешь, мы смогли бы получить это наследство, а?.. — Вряд ли, — усмехнулась Ирина. — У нас нет физических признаков родства с графом, про которые в письме пишет Круглик. Кстати, Лилю кремировали сегодня… — Боже правый, как жаль, — огорчилась писательница. — Но всё-таки, почему же Лиля не попыталась получить это наследство, пока была жива? — Смотри сама, как пишет Круглик, там очень странные требования к претендентам на наследство. Родственник графа Калю, в числе прочих доказательств, должен обладать хотя бы двумя из пяти физических недостатков графа, например, как вросший ноготь большого пальца любой из ног, кривой нижний клык, грушевидные мочки ушей, маленький рост и ещё, желательно, горб! — перечислила Ирина. — Неужели, если придёшь в Триединый банк без вросшего ногтя на ноге, то даже на порог не пустят?.. А если пластический хирург врастит мне ноготь? — Байкалова вытянула ногу и пошевелила большим пальцем. — Ой, нет, давай лучше тебе, Ир! Фу, запуталась я с этими вросшими ногтями, не напоминай мне о них больше… — Кстати, нужно предъявлять какой-то крест графа Калю, и где этот крест?.. Нет никакого креста, — Ирина повертела в руках косточку из шкатулки. — Вот эта кость немного похожа на ту, что я нашла на крыше замка. — Давай, наконец, скажем друг другу спокойной ночи, Ир, — зевнула Байкалова. — У меня в спальне, между прочим, любимый мужчина почивает, а я тут с тобой. Утро вечера мудренее! — Полина, ещё три минутки… Понимаешь, я уверена, что и Ева, и её мать умерли не своей смертью. К тому же девочки видели бабусю в больнице. Она к ним приходила, представляешь?.. — Мёртвая?! — закашлялась Байкалова. — Если это была насильственная смерть, то неуспокоенные души приходят и жалуются живым, разве не так?.. — шёпотом спросила Ирина. — Ира, у тебя же высшее образование, ну, мало ли что почудилось маленькой девочке после аварии? — Байкалова поискала глазами сигареты. — И потом, Круглик, безусловно, специалист в мире древностей, но он старенький и очень увлекающийся… А если он слегка выжил из ума, Ир?.. Калю — Калюновски, да, вроде бы, похоже, но знаешь, с другой стороны, совсем не факт, что это правда. — Знаешь, я просто боюсь за девочек, — призналась Ирина. — Скоропостижная смерть их мамы, а потом и бабушки, выглядит подозрительно. В телецентре об этом постоянно шушукаются. — Сплетничают о том, что Жилянская оставила бомбу в детском горшке перед тем, как уехать в свадебное путешествие? — ехидно спросила Байкалова. — Бомба взорвалась, и крыша упала на старую тёщу, да?.. Ира, скажи, ну неужели, тебе самой не смешно? — Но ведь в самом деле, как только они уехали в свадебное путешествие, то сразу же произошел этот несчастный случай. — А при чем здесь мы, Ир? — перебила Байкалова, сердито сверкнув глазами. — Мне любопытно, не скрою, но я в это вмешиваться вообще не хочу никаким боком. — Просто я вижу, что девочки боятся, и не любят мачеху. Я всего лишь попробую что-нибудь узнать, — Ирина вздохнула. — Думаю, мне нужно будет найти душеприказчика Лили и поговорить с ним. И ещё этот паспорт, что с ним-то делать?.. — Знаешь, Ир, если Лилю убили, пусть этим занимается милиция, — Байкалова помолчала. — Я думаю, ты не должна оставлять себе вещи, принадлежавшие бабусе. С какой стати ты принесла их домой? Ира, пойми, всё это принадлежит трем маленьким наследницам и их отцу. — Подожди, но ведь именно Жилянская, по словам бабки Гуряевой, выкинула их на помойку! — возмутилась Ирина. — А какое, скажи на милость, ты имеешь отношение к этому старью и их семейным дрязгам? — Никакого, но я хочу разобраться, — упрямо повторила Ирина. — Флаг тебе в руки, выясняй! — зевнула Байкалова. — Но смотри, Жилянская выкинула мешок с этой рухлядью, Хазаров также не признал эти вещи, когда прислуга сунула их ему прямо под нос, выходит, они не знают того, что знает Круглик о наследстве графа Калю?! Странно, согласись… Ну, я могу идти спать? — подумав, спросила Байкалова. — Да, горбун и пегая лошадь тебе больше не снятся? — Не снятся, конечно, иди и спи, — Ирина смахнула в пакет всё, что принесла, и пошла к двери. «Всё-таки, интересно, знал ли Ким, что его первая жена и тёща были наследницами миллиардного состояния?» — спускаясь на первый этаж, думала Ирина.