– Делайте все это, и вам будет отведено место на небесах Сестер. Там, где нет ни боли, ни страха, ни борьбы. В учениях Сестер так много утешения. Вот почему мне до сих пор не удалось от них отказаться. Я считаю, что мы все должны быть добры и делать все возможное, чтобы помочь другим. Хочу верить, что после этой жизни есть место, где мне больше не нужно бояться или беспокоиться. Я почти рада, что вынуждена присутствовать на сегодняшней службе. Утешение в проповеди – бальзам для моего беспокойного сердца. – И, конечно, – продолжает жрица тем же нежным голосом, – мы должны любой ценой искоренить магию. Подобное заявление заставляет меня почти свернуть себе шею. – Мы не знаем, когда она появилась впервые, магия предшествует письменному слову, но она пронеслась по миру, как болезнь, заражая одних и благословенно щадя других. Мы не знаем ее происхождения, но подозреваем, что она исходит от земли. От выкапывания минералов, вспахивания почвы под посевы, захоронения мертвых. Где-то вспыхнула магия, и те, кто заразился, навсегда уничтожили свои родословные, передавая порчу из поколения в поколение. Темра и я обмениваемся взглядами, прежде чем жрица продолжает: – Сначала мир принял магию за благословение Эбанарры, но слишком быстро стало ясно, что это проклятие. Нашему городу пришлось хуже всех. Здесь, в Терсе, родился человек, обладающий способностью управлять умами других. Магия пришла из земли, и Богини создали первую женщину из праха этого мира. Это означает, что мы – земля, поэтому маг был способен управлять людьми вокруг себя. Его звали Крайнд. Он использовал свои способности, чтобы контролировать этот город. Заставил всех выполнять его приказы. Мы были порабощены. Все, кто прибывал в наш город, становились пленниками его чар. Мы не могли даже взывать к Богиням о помощи, как не могли и осознать свое собственное порабощение. Его правление продолжалось, пока он не умер восьмидесятисемилетним стариком. Только тогда, около пяти веков назад, мы были освобождены. Затем наступило законное время запрета на магию и уничтожения больных ею. Мир любыми средствами избавлялся от этой порчи. Родословные, несущие ее, были стерты. Мир снова стал целым. Иногда скрытая линия магии рождает нового мага. Когда подобное происходит, наш долг – искоренить заразу. Чтобы сохранить здоровые народы мира в безопасности. Жрица обращает свое внимание прямо на меня и улыбается. – Мы так счастливы, что вы присоединились к нам в нашем божественном долге перед этим миром. В наступившей тишине я сглатываю. Петрик косится на меня, а Темра берет меня за руку. * * * – Какой прекрасный рассказ о нашей истории, – говорит Воланна, когда мы идем обратно в поместье. – Вам понравилось, девочки? – Да, – врет Темра. – Хотя меня удивило, что в проповеди говорилось о магии. Мы никогда не слышали такого раньше. Вы действительно обрекаете всех магов на смерть? – ее вопрос сформулирован достаточно невинно, но я все еще беспокоюсь, что Воланна заподозрит неладное. – Магия сыграла такую ужасную роль в истории нашего города. Мы не можем допустить, чтобы это повторилось. Те, кто владеет магией, на самом деле не люди. Они – нечто совершенно иное. Такие казни справедливы и необходимы. – Она кивает, чтобы подчеркнуть свою мысль. Для меня это звучит как: если мой секрет обнаружат, они убьют меня, и неважно, являюсь я членом семьи или нет. – Разве мой Даррен не учил вас таким вещам? – спрашивает Воланна. – Мы были слишком молоды, когда он умер, бабушка. Так что, скорее всего, просто не помним, – продолжает врать Темра. Очевидно, у отца не было предубеждения против магии, если он женился на нашей матери. Теперь я догадываюсь, почему он оставил Терсу. – У нас дома есть прекрасная часовня, но ее красота меркнет по сравнению с часовней Терсы, – добавляет сестра, меняя тему. – Ваша жрица кажется очень мудрой и способной. Воланна усмехается. – Благодарю, и не беспокойтесь о новизне Терсы. Вы скоро поймете ее истины. А теперь давайте отправимся домой и устроим семейный обед. Мы еще обсудим проповедь за едой. Воланна увлечена разговором с другими внуками, которые намного моложе нас с Темрой. Мы трое отстаем от процессии, чтобы нас не подслушали. – Что будем делать? – спрашивает Петрик. – Ничего, – говорит Темра. – Нет причин для беспокойства. Воланна не кажется жестокой, независимо от веры и убеждений. Кроме того, по закону церковь ничего не может сделать Зиве. Магия вполне законна, несмотря на то, во что верит эта секта. – Это меня мало утешает, – говорю я. – Келлин сказал, что некоторые могут пренебречь законом. Я могу умереть еще до того, как в дело вмешаются законодатели. – Может быть, нам стоит задуматься о бегстве, – говорит Петрик. – Если они найдут в моей комнате книги и древние магические тексты, кто знает, что они сделают? Хотя это неважно, но что, если они действительно узнают, что Зива – волшебница? – Ты слишком остро реагируешь, – говорит Темра. – Нам нечего бояться. Некоторые из этих текстов даже не на том языке, который большинство людей может прочесть. Они никогда не догадаются об их содержании. А Зива не собирается использовать магию, так зачем беспокоиться? – Затем, что я обещала сделать меч для Келлина, – говорю я. – Или ты забыла, что он останется в городе, пока я не закончу? – Значит, мы откупимся от него. Заплатим ему стоимость одного из твоих творений. Он точно не откажется от денег. – Но мы так не договаривались. – Кажется, он – человек понимающий. Уверена, Келлин будет открыт для обсуждений. – Ну и что с того? Я не могу прожить всю оставшуюся жизнь, не создавая нового оружия. Это мое призвание. То, что приносит мне радость и утешение. Я не могу не быть собой. Темра стряхивает невидимые пылинки со своего ужасного платья. – Конечно же, это не навсегда. Только до тех пор, пока бабушка не узнает нас по-настоящему. Тогда она примет нас, несмотря ни на что. – Темра, я знаю, ты к ней уже привязалась, но она принадлежит к секте, которая считает, что убийство магов не только приемлемо, но и является божественным призванием. Что их благословят за это. Разве ты не видишь, как это пугает меня? Остановившись, Темра оборачивается ко мне. – Разве ты не видишь, что мы наконец-то не бежим, спасая свои жизни? Мы так долго были одни, а теперь у нас есть семья, которая хочет любить нас и защищать. Почему ты пытаешься все испортить? – она повышает голос. Я чувствую, как мое лицо краснеет. – Ты уже выбрала их, а не меня? Темра, они убьют меня. Как тебя это может устраивать? – Я говорю не об этом. Можешь уже научиться немного расслабляться и не бояться каждого шороха? Ты все время такая жалкая. Ты даже не можешь увидеть что-то хорошее, когда оно прямо у тебя перед носом! Я последовала за тобой через весь континент. Но довольно, Зива! Я смотрю в землю, чувствуя, как по щекам текут слезы. – Темра, – говорит Петрик. – Как ты можешь говорить такое? – Заткнись, – отвечает она ему. – Думаю, ты встанешь на сторону Зивы. В конце концов, она особенная, правда? Та, о которой стоит написать в твоей книге? Темра бежит вперед, проталкиваясь сквозь толпу родственников, пока не догоняет Воланну и не берет ее за руку, как ребенок. – Я уверен, она не имела в виду… – Нет, Петрик, – говорю я. – Не защищай ее. Она имела в виду каждое слово. Неужели я настолько жалкая, что не вижу безопасности и счастья? Она права? Мы приближаемся к дому, но меньше всего мне хочется заходить внутрь. – Пойду прогуляюсь, – говорю я Петрику. – Можешь прикрыть меня и присмотреть за Темрой? – Конечно. – Спасибо. Глава 12 Я никогда не хожу по улицам одна, если могу этого избежать. Даже в Лирасу я никуда не ходила, если Темра не была согласна пойти со мной. Я не могу не опасаться всех и каждого. Потому что, несмотря ни на что, все без исключения кажется угрозой. Я вздрагиваю при каждом звуке. Мне приходится смотреть на незнакомцев, мимо которых я прохожу, чтобы убедиться, что среди них нет Киморы. И черт бы побрал этот город. Все слишком дружелюбны и здороваются со мной. Я не хочу разговаривать. Почему все не могут просто заниматься своими делами? Чтобы не заблудиться, я наконец набираюсь смелости спросить дорогу к таверне «Танцующий киви». Оказывается, киви – это не только фрукт, но и еще одна разновидность нелетающей птицы. Я смотрю на изображение приземистой птицы с длинным тонким клювом, нарисованное на вывеске над дверью. Возможно, Келлина даже нет внутри. Он же не собирается целыми днями сидеть в таверне. Нет, он пойдет наслаждаться городом. Хотя сейчас обеденное время. Так что вполне возможно, что он ест. Честно говоря, не могу сказать, желаю ли я, чтобы он был внутри или нет. Я вроде как хочу поговорить с Келлином, но в то же время боюсь этого разговора. Мне нужно сказать, что я не могу сделать для него оружие, а для этого необходимо поговорить. Жалкая. Жалкая. Жалкая.