Напротив, второй приезжий – гладко выбритый молодой человек в очках, который представился как Георг ван Цельк, секретарь графа - произвел на Люсицьену очень приятное впечатление и полностью удовлетворил любопытство девушки по всем вопросах. Почему поместье так запущено? – Ах, дорогая нисса Венцель, так граф купил это поместье всего месяц назад. Климат окрестностей Климтдейла и природа этого чудного уголка Соларии так понравились графу, что он решил проводить здесь каждый летний сезон. Но почему граф выбрал такое глухое место? Здесь же рядом нет никаких соседей! Даже ближайший город в часе езды. – Ах, милая нисса Венцель, ван Цальк бы с удовольствием поведал причину того, почему выбор его сиятельства пал именно на такое место, но это такая грустная и романтическая история… Нет-нет, он не имеет права обсуждать личную жизнь своего патрона! Если граф сам захочет… Причина лишь в том, что нисс Олларф искал уединенное место, чтобы отдаться грусти, похоронить свое сердце… Упс, чуть не проговорился! Нет-нет, не вынуждайте преданного секретаря выдавать секреты своего обожаемого хозяина. Его великодушное сердце не заслужило такого низкого предательства. Почему слуги только из местных? – О, это соответствует политике графа в отношении бедняков, имевших счастье оказаться в лучах его щедрости. Вы не представляете, нисса Венцель, как добр и даже расточителен граф, когда речь заходит о нуждах простых людей. Около своего загородного поместья рядом с Вайтбургом он организовал школу для крестьян, которые не имели возможности получить среднее образование. А количество пожертвований, которые ежемесячно раздает ван Цельк по поручению его сиятельства, просто огромно. Граф собирается отделывать дом и приводить в порядок сад? – О непременно! Но для этого, скорее, требуется женская рука и женский вкус. Вы же согласитесь с тем, что место выбрано удачно? – Абсолютно. Очень уютная и живописная долина. Вот только змеи… - Не беспокойтесь, драгоценная нисса Венцель, граф имеет достаточно средств, чтобы добавить еще магических светильников и оградить ими хоть всю долину. А что касается дома… в последнее время граф стал очень скрытен и не хочет делиться своими сокровенными мечтами с преданным секретарем, но ван Цальку показалось, что графа терзает какая-то мысль… Может, какая-то мечта… Преданный секретарь несколько раз слышал, что граф в забытьи шептал с нежностью чье-то имя… Нет-нет, эту тайну он не выдаст даже под страхом смертной казни. Но граф явно страдает, жестоко страдает от какой-то сердечной боли. Ах, как была бы счастлива избранница, которая откликнулась на мольбу такого благородного сердца… Когда разговор с ван Цальком доходил до этих прозрачных намеков, Люсицьена смущалась и замолкала. Однако она не могла не признать, что все эти намеки льстили ей. Люсицьене со стыдом казалось, что она догадывается об их подоплеке. Образ графа, чуть побледневший за время его отсутствия, заиграл новыми красками. В своих мыслях Люсицьена окружила благородного страдальца ореолом романтики и недоступного простым смертным благородства. ГЛАВА 48. Приезд графа Граф приехал спустя две недели. К этому моменту Люсицьена уже успела перевалить через хребет отчаянья и готова была ступить в долину примирения с новой жизнью. Будучи от природы борцом, она решила, что, несмотря на разбитое сердце, найдет в себе силы жить дальше. Пусть любовь к Арманту навсегда останется в ее памяти цветущей долиной. Долиной, где с медвяных веток цветущей черешни стекал дурманящий сок. Где над ластящейся к ногам травой хрустальными сферами колыхались одуванчики и горели малиновые звезды астранций. Пусть! Пусть такой навсегда и останется в памяти! Выпал снег, и мгновенные заморозки убили еще вчера дышащие ароматом цветы. Стоит ли оглядываться назад, чтобы с болью видеть покрытые белым саваном очертания вчерашнего рая? Нет, вперед и только вперед! Теперь Люсицьене предстояло ступить на каменистую тропу новой, пока еще не торенной долины, издалека кажущейся безжизненной пустыней. Приезд графа не оставил девушку равнодушной. Она затрепетала при звуке экипажа, ее глаза расширились, как будто пытаясь увидеть неизвестное ей будущее. - Здравствуйте, Люсицьена, - проникновенным голосом сказал граф и коснулся задрожавших пальчиков смущенной девушки. Люсицьена почувствовала на своем лице его жаждущий и сочувственный взгляд и смутилась еще больше. - У меня есть к вам просьба, но это подождет, - сказал граф тихим голосом, наклонившись к ней поближе. – Ближе к вечеру, когда жара чуть спадет, составите мне компанию в саду? - Это ваш дом, граф, и ваш сад, - справившись со смущением, с улыбкой сказала Люсицьена. - Нет, пока вы здесь, это ваш дом и ваш сад, - любезно ответил граф. – И, кстати, я был бы вам очень признателен, если бы вы тоже звали меня по имени. Мое имя Артан. В душе девушка поразилась созвучию имен своего бывшего жениха и графа, но произносить вслух этого не стала. Обед прошел в веселой и непринужденной обстановке. Нисс Венцель, запив жаркое изрядным количеством вина, по обыкновению погрузил подбородок в салфетку и предался сладкой дремоте, лишь иногда вздрагивая от смеха падчерицы, что-то бормоча и снова закрывая глаза. Ван Цельк предпочитал помалкивать, уступая пальму первенства в разговоре своему патрону. Однако это не помешало Люсицьене наслаждаться обеденной беседой. Граф был, как всегда, остроумен и раскован. Он рассказывал о своих путешествиях, о забавных случаях, произошедших с ним и с его знакомыми в Вайтбурге, делился сплетнями о королевской семье, словом, вновь проявил себя непревзойденным собеседником. Поэтому обед затянулся, и даже когда трапеза закончилась, Люсицьена продолжила сидеть за столом, смущаясь каждый раз, когда голубые глаза графа обращались к ней, но получая от этого непонятное ей самой удовольствие. - Жара, кажется, спала, - заметил граф, вставая и затем отодвигая стул поднявшейся вслед за ним Люсицьены. - Ах да! Вы же хотели прогуляться по саду, граф Олларф? - Не только, - сказал граф. Они вышли из гостиной, и граф, позвав Миншеля, попросил принести из своей комнаты горшок с растением. - Зачем вам растение? – удивленно спросила Люсицьена. - Вы намекаете на то, что в этом саду много лишних растений, от которых неплохо было бы избавиться, Люсицьена? – улыбнулся граф. Девушка рассмеялась. - И это тоже, - призналась она. – Сначала было бы неплохо окультурить всю территорию вокруг дома, а потом уже сажать новые растения. - Боюсь, что это растение не сможет столько ждать, - вздохнул граф. Он принял из рук мальчика горшок и передал его Люсицьене. Растение представляло собой компактный кустик без цветов. Поверхность листьев с резными краями покрывали малиново-зеленые разводы. - Что это за куст? Очень необычная окраска. Люсицьена повертела горшок в руках. - Это очень редкий цветок, - разъяснил, шагая по дорожке, граф. – Он растет только в Итрае. - Заморский цветок! – воскликнула Люсицьена. – Никогда такого раньше не видела. Как он называется? - Вишьятта. - И название такое же экзотическое, как он сам. Девушка осторожно прикоснулась пальчиком к резному краю. - Вы окажете мне честь, Люсицьена, посадив этот цветок вместе со мной? Люсицьена поразилась неожиданно открывшейся в графе страсти к садоводству. - Я могла бы и одна это сделать, если бы вы меня попросили, - сказала она. – Но конечно. Как же я могу вам отказать! - Мне бы хотелось сделать это именно с вами. Вместе, - с нажимом на последнее слово, произнес граф. Люсицьена лишь кивнула и порозовела от смущения. Они пришли в тенистый уголок сада, где садовник уже подготовил кусок земли для посадки: земля была вскопана, прополота, измельчена и даже полита. - Вот сюда! – сказал граф, забирая у садовника лопату. Он сам выкопал ямку, потом, не боясь испачкать руки, вынул из горшка цветок вместе с комом земли. Земля чуть осыпалась, и показались белые и похожие на кружево корни цветка. - Помогите мне, Люсицьена, - попросил граф. Держась за ком земли, они вместе опустили цветок в ямку, присыпали землей и уплотнили землю у корня. При этом их руки то и дело касались друг друга, и девушка вздрагивала при каждом случайном прикосновении. Потом Люсицьена полила цветок из лейки, поданной садовником. - Вот и все, - с какой-то грустью сказал граф. – Теперь он или приживется, или нет… - голос мужчины чуть дрогнул. Люсицьене хотелось задать вопрос, что за цветок они сажали и зачем все обставлять такой таинственностью, но она почувствовала, что ее вопросы сейчас могут быть неуместны. Граф и Люсицьена помыли руки в умывальнике в саду и уселись в беседке. Диск солнца уже скатывался, как с горки, по скользкому хребту гор. Последние лучи не жгли, но лишь отдавали ласковое тепло закрывающимся цветам. - Ваше сиятельство, - начала Люсицьена. – Артан, - поправилась она. Граф, который задумчиво смотрел на солнце, очнулся и вопросительно посмотрел на девушку. – Вы можете откровенно ответить мне на один мой вопрос? - Да, конечно, Люсицьена, - серьезно ответил граф. - Может, я бестактна и лезу не в свое дело… - тут девушка запнулась и с мольбой взглянула на графа, но тот только ободряюще кивнул ей. – Скажите, была же особая причина, почему вы уехали из столицы? И почему вы выбрали это отдаленное поместье? - граф опустил голову, как будто в замешательстве. – Простите, Артан, если обидела или… - Ну что вы! Как вы могли меня обидеть? Просто имею ли я право смущать своими историями из прошлого вашу кристально чистую душу? Люсицьена зарделась. - Вы заставляете меня подозревать многое… хотя, возможно, причина несерьезна… - Нет, причина серьезна! – твердо сказал граф. – Хорошо. Я поведаю вам свою боль, которая терзает… нет, уже не терзает… которая терзала меня в прошлом. Когда-то давно я любил, страстно и искренне… Люсицьена чуть не вскричала «ага!» и вся обратилась во внимание. Граф прошелся взад-вперед по беседке, уселся в кресло и обратил взгляд на умирающее солнце. По его благородному лицу пробегали волны воспоминаний, нерадостных и мучительных. - Я любил. Я превозносил ее выше облаков, считая ангелом, сошедшим с небес… - Люсицьена вдруг невольно почувствовала ревность и тут же пожурила себя за это. – Я считал ее алмазом, достойным увенчать царскую корону… - И что?.. - Ничего, - потухшим голосом сказал граф. – Мы были помолвлены, я считал секунды до нашей свадьбы. А за неделю до нее… За неделю до нашей с ней свадьбы моя невеста сбежала… - Как? - Сбежала с вертопрахом, с ничтожным щеголем и ловеласом, которого я презирал. С которым бы побрезговал сесть за один стол. - Она предала вас? - Да. - И потом была счастлива? - Нет, кара настигла ее. Любовник бросил несчастную, а ее семья с презрением отвергла опозоренную девушку. - И что было дальше? - Я нашел негодяя. Я бился с ним на дуэли. - Так этот шрам… - догадываясь, спросила взволнованная Люсицьена. - Да, это память о той дуэли. Я сильно ранил мерзавца, но убивать не стал.