Конечно, я многое смотрел. Сейчас хочешь, не хочешь от темы коронавируса убежать было невозможно. Она догоняла из каждого утюга. И многое у меня вызывало вопросы. И по этой самоизоляции, и по обязательной социальной дистанции в полтора метра. Почему именно полтора? Не два, не десять? Кто и зачем придумал этот «поводок»? Вирус — не живая частица и не клетка, он не умеет летать, в противном случае мог бы самостоятельно передвигаться на десятки или даже сотни метров. С Мартовым делиться своими мыслями не стал. — Да, смотрел, читал много чего, — отвечал я. — Через пару месяцев люди смекнут, что вся эта коронавирусная истерия была не что иное, как фикция. Многие сейчас воют, мол кризис, денег нет, ай-ай-ай, а кризис-то разразится осенью, ну и все, — сказал генерал и замолчал. Мысль генерала меня заинтересовала, но не до той степени, чтобы проявлять к ней прямой, детский интерес типа примитивного «а дальше?»… Поколение молодых агентов, оперативников, недавних выпускников, тех, кто не слышал про 48-е компьютеры, не играл на «Сеге» в «контру», заставляя Рембо с винтовкой в руках бегать по экрану телевизора, иногда черно-белого, издавая звуки «пиу-пиу-пиу», так вот это поколение слишком быстрое. Раньше как было? К источнику присматривались, проверяли, обхаживали, восемь-десять не самых частых встреч, и лишь потом какие-то заходы на вербовку, а теперь? А теперь все летит, человек желает получить оценку своей деятельности чуть ли не мгновенно, фотка/пост — лайк, фотка/пост — лайк. Плюс клиповость мышления. И все это сказывается на работе. Если ты обычный, как говорил один из моих учителей Александр Александрович Зиновьев, человеко-чайник или что-то близкое, наверное, такая скорость вполне оправданна, что-то не ясно — сразу в лоб вопрос. Для опера такая скорость может быть категорически опасной. В таких делах нужно действовать очень осторожно. Замолчал? Пусть помолчит. Он же не олигофрен затыкаться на половине мыслительного пути. Замолчал, значит, по каким-то причинам не хочет продолжать. Настаивать — значит проявить заинтересованность, спалиться, короче. Главное в нашем деле — ниточка. Маленькая, пусть даже не очень прочная, но с которой можно будет начать. Обрывать, впрочем, беседу тоже глупо, нужно просто перескочить на параллельную лыжню. — Оппозиция голос подает все громче, — спокойно и безразлично проговорил я. — Этим мудозвонам пасти заткнут, — резко и раздраженно гаркнул генерал. — Да ладно, Телеграм вон уже пытались заблокировать, а толку? — усмехнулся я. — Только рекламы добавили, закроют Ютуб, полезут туда все массово, — я плавно раскручивал диалог. — Пересажают пару десятков, остальные обоссутся, — отмахнулся рукой генерал. — Знаешь про поездку нашей делегации в Китай в начале февраля за «живым» вирусом? — сменил тему Мартов. — В смысле «нашу»? Грушники летали? — удивился я. — Да, один наш был. Отшили, ничего не дали. Больницы не показали, про лечение не рассказали, впустую время убили, — генерал раздосадованно хлопнул себя по коленям. — Хотели китайцев на раз-два взять? Глупо было в это верить. Тут явно: дружба дружбой, а табачок врозь. Я так понимаю, кто сейчас первый вакцину создаст, тому все должны будут. Китайцы в этом плане люди выдержанные. Их на мякине не проведешь. — А может быть… — генерал сделал паузу, — знали про нашего человека? — спросил он. — Знали, не знали… Какая разница? Я же вам говорю, они так просто ситуацию, в которой можно заработать, не отдадут. Не та ситуация, лучше вообще никого не пустить. Вы же лучше меня понимаете. — Да, ситуация сложная. — Значит… — хотел было продолжить я, но осекся, почувствовав, что генерал не хочет разговаривать при посторонних. Водитель водителем, а секретность никто не отменял. Через некоторое время я почувствовал, что генерал смотрит на меня. — Ну так что, смотрел что-нибудь по коронавирусу? — снова спросил генерал. — Да, смотрел Квачкова. Он говорит, нет никакой пандемии, мол, грипп какой-то, ОРВИ, что все в пределах обычной статистики вирусных заболеваний. — Дед из ума вышел, несет всякую чушь. Люди мрут кругом, а у него, видите ли, обычная заболеваемость, — распалился Виталий Андреевич. Складывалось впечатление, что Мартов испытывал какую-то личную неприязнь к полковнику ГРУ Квачкову. — Владимир Васильевич — мой земляк, кстати, — решил поддержать беседу я. — Не то чтобы полный земеля, но мы из одних мест: я с Хабаровска, он с поселка Краскино Приморского края. Мартов никак не отреагировал на эту новость. Видно было, что ему эта информация безразлична. Мы ехали минут сорок. Зарулили куда-то в районе храма Христа Спасителя, точнее, за Гоголевский бульвар. Высокие массивные ворота нас впустили без досмотра документов. Машина затерялась в ряду таких же типовых. «Служебные», — подумал я. Мы попали как будто в колодец: три десятиэтажных здания и ворота соединялись в кольцо, где самой низкой стороной были ворота, через которые мы как раз въехали. — Иди за мной, — скомандовал генерал. Мы шли вдоль здания, располагавшегося напротив ворот. Я молча следовал за генералом. Зашли внутрь, он предъявил свои документы. — Это со мной, — показал он на меня и протянул какую-то бумагу формата А4. — Мобильные телефоны сдайте в блок, — капитан на посту показал его местонахождение. Несмотря на то что у офицеров ГРУ отечественные мобильные телефоны, защищенные от любой прослушки, фактически миниатюрные ЗАС — засекречивающая аппаратура связи, — проносить даже их с собой запрещено. Внутри не было ни телефонов, ни компьютеров, подключенных к интернету. Странны две вещи. Первое — почему генерал обо мне сказал «это». Ибо «это» означает «оно». И второе — почему у меня не спросили документы? Ответ, как я понял, был в листе, который показал генерал. То, что мои документы не спросили, означать могло только высокую степень секретности предстоящей операции. Это как если бы при входе на секретный объект показали что-то еще более секретное. «Началось», — подумал я. Прибыли мы точно не на конференцию, посвященную вопросам морали и нравственности. Зашли в лифт, в котором у кнопок не было цифр. Генерал приложил карту, и лифт поехал… вниз. Этажа два. Двери плавно открылись. Пройдя уверенной походкой шагов тридцать, генерал повернул направо. Мы оказались перед дверью, которую Мартов открыл, приложив ключ. Вошли. Оказалось, что это кабинет для совещаний. Серый ковролин, стены темно-зеленого цвета. По центру стоял большой длинный черный стол с четырьмя обычными офисными креслами на колесиках с каждой стороны и по одному с торцов. На стене телевизор большой диагонали, справа в углу, если сидеть лицом к телевизору, чайно-кофейные дела. Теплый белый свет делал атмосферу больше домашней, чем рабочей. — Располагайся, полковник, — по-хозяйски, добро скомандовал генерал. — Кофе — там, чай — рядом. Шкаф для одежды — вот здесь, — он указал расположение скудного убранства комнаты. — Я тебя представлю как аналитика, чтобы меньше вопросов было, нам предстоит мозговой штурм, — продолжал рассказывать генерал. — Время еще есть, почитай вот это, — он протянул несколько страниц с текстом и ушел. Глава IV. Цифровой концлагерь Я снял плащ, повесил аккуратно в шкаф. Наливать ничего не стал, сел так, чтобы напротив телевизора оказаться. Возможно, «кино» будем смотреть. Портфель положил на стул слева. В комнате было очень тихо. Вообще ничего не слышно, я такую тишину называю «настоящей». Ни тебе отдаленного лая какой-то собаки, ни проезжающих, пусть и за полкилометра, автомобилей, ни орущих за стенкой соседей, тишина как она есть. Как ее и задумали, когда создавали. Вот здесь бы да, можно выспаться по-настоящему. Оглушительная тишина. Так, что тут такое нам подсунул генерал? В 2000-х годах премьер-министр Черномырдин отдал распоряжение рассекретить государственные архивы стратегического значения — данные о нефтяных месторождениях, редкоземельных металлах, золоте, платине и всем том, что можно было хорошо продать. Ну а следом Путин сделал все, чтобы максимально повернуть открывшиеся данные в свою пользу. Он пошел на переговоры с Китаем о поставках, мгновенно сделав страну с самым большим населением в мире стратегическим партнером России. Договаривался Путин с китайцами на долгосрочную перспективу по поставкам всего этого добра. Речь шла о долгосрочных поставках на десятки лет. После начала поставок энергоносителей в Китай мир понял, что Путин всех переиграл. То есть Китай и Россия сыграли в отношении США довольно неприятную игру. И США, конечно, не могли не ответить. Первым ударом со стороны США вполне мог стать коронавирус, который «случайно» попал в Китай. Однако китайцы и сами разрабатывали различные вирусы. Возможно, поэтому смогли быстро «обуздать» COVID-19. Но китайцы — ребята, любящие стабильность и не любящие какой-то там русский авось, именно поэтому им нужен был Путин у руля надолго. Отсюда изменения в конституции как в Китае, так и России, теперь у РФ и КНР — по сути, цари: Пу и Си. В России принятие поправок к конституции — дело техническое. Если только Путин скоропостижно не скончается. Контракт работает, стратегическое планирование экономики в рабочем виде. Китай для поддержания Путина готов и к дешевым кредитам, и к поставкам ширпотреба, и к другим плюшкам. С точки зрения геополитики США со своими сланцевыми газом и нефтью осталась на обочине, их «товары» никому не нужны, да и нет их. Европа в этой ситуации стала заложницей, заполучив «почетное» место между молотом и наковальней. Досталось и верным коллегам США — арабским странам, на которые американцы оказывали давление с целью в очередной раз отработать план снижения цены на нефть, который в свое время стал успешным в отношении СССР. Но стратегия стратегией, а повлиять на китайцев не получилось. В КНР прекрасно понимают, что несколько долларов в нынешней ситуации не имеют большого значения. Они и так уже обеспечили себе низкий ценовой уровень энергоресурсов с помощью России, а вместе с этим и независимость от сиюминутных желаний западных коллег. Осталось немного — помочь или просто не досмотреть начало восстановления государственного образования, напоминающего Советский Союз, где-то к 2025 году. И тогда можно будет говорить о формировании наиболее сильной мировой оси. Другой разговор о лидерстве в этой новой формуле. Но это тема завтрашнего дня. А пока можно считать, что вся история с коронавирусом не что иное, как большой отвлекающий маневр, этакая дымовая завеса, в которую и Китай, и Россия, имеющие вполне конкретные геополитические цели, вписались наравне с большинством мировых держав. Вписались и активно используют ситуацию для обеспечения своей безопасности. Ведь пока все находятся дома, ученым предстоит разработать наиболее перспективную и безопасную вакцину, и работа эта уже ведется. Прочитав материал, я отложил листы в сторону. После чего переключился на заметку, которую достал из своего портфеля. В ней говорилось о технологиях, поставленных на стражу борьбы с распространением коронавируса. Скажем, если человека внесли в базу заболевших COVID-19, он будет находиться под прицелом всех городских камер видеонаблюдения, и покинь он свой дом вопреки предписаниям медиков, как его тут же запеленгуют и возвращать будут уже в сопровождении врачей и сотрудников полиции. «М-да, — подумал я, — сейчас под шумок всех в базу и 24 часа в сутки под колпаком. Интересно, камеры сотовых телефонов также постоянно в режиме мониторинга?» Когда все закончится, полстраны и не вспомнит про эту меру. По-любому ведь сделают как в США, когда в 2005 году тамошний Сенат проголосовал, чтобы оставить навсегда практически все ограничения гражданских свобод после терактов 11 сентября 2001 года. Как говорил американский анархист и педагог Альберт Нок: «Нет ничего более постоянного, чем временное». Минут через десять дверь беззвучно открылась. — Ну что, ознакомился? — генерал вошел в переговорную так неожиданно, словно хотел меня напугать. Мартов уселся во главе стола и стал возиться с кипой документов, которую принес с собой. — Да, почитал, — ответил я. — На вот, тут еще интересные мысли, почитай, — он протянул еще листы из тех, что принес. — Это может пригодиться. Будем погружать тебя в тему. Я начал читать. В подборке материалов был сделан экскурс в историю биологического оружия наступательного типа. Конечно, я не удивился, прочитав, что лаборатории по разработке такого оружия были и у России, как у наследницы Советского Союза, и у Америки, и у Китая, учитывая реалии стремительного развития китайской экономики, увеличения ее влияния на мировой арене и, как следствия, растущих военных бюджетов. В 90-х годах российские военные чиновники высокого уровня особо не скрывали, что в России имеются серьезные наработки по биологическому оружию массового поражения. Тогда предполагалось, что штаммами вирусов должны были комплектоваться ракетные боеголовки. Крупнейшим центром по его разработке называли расположенный под Новосибирском спецобъект «Вектор», по совместительству самое большое в мире хранилище штаммов вирусов. В середине сентября 2019 года аккурат на этом секретном объекте произошло возгорание. Официальная версия — халатность во время покрасочных работ, быстро, впрочем, локализованная, как заявлялось в официальном пресс-релизе. Далее все, что касалось этого события, было засекречено, что дало основание американским СМИ раструбить новость о том, что с «Вектора» могла произойти утечка особо опасных вирусов. Мол, российские биологические лаборатории, доставшиеся в наследство от СССР, являются объектами повышенного риска, и вирусы, хранящиеся там, могут чуть ли не в любой момент попасть в руки террористов. Все бы ничего, и новость быстро забылась. Только вот в конце декабря 2019 года стало известно о вспышке пневмонии в Ухане, уже в январе Китай назвал опасного возбудителя и вызываемое им заболевание COVID-19 — новый и неизвестный до того момента тип коронавируса. И аккурат в это самое время, и даже до того, как Китай проинформировал ВОЗ о новом типе вируса, на российском «Векторе» уже шло тестирование проб на коронавирус, то есть там о нем уже знали. Далее развернулась череда взаимных обвинений между китайскими и американскими СМИ. Первые писали, что COVID-19 был заброшен в Ухань из Форт-Детрика, военно-биологической лаборатории Пентагона. Американцы же сделали предположение, что вирус вышел из-под контроля китайских ученых в самом Ухане, где, как выяснилось, было сразу несколько сверхсекретных лабораторий китайской армии. А между тем ЧП на российском «Векторе» произошло накануне Всемирных военных игр, которые прошли… в Ухане. Сентябрь — возгорание под Новосибирском, октябрь — команда военных из России приезжает в Ухань. В составе нашей команды, естественно, присутствовали сотрудники ГРУ и ФСБ. Но учитывая специфику вирусологии, могли там быть и сотрудники с «Вектора». И очень вероятно, учитывая инкубационный период распространения вируса, что первые зараженные в китайском городе были уже в ноябре, в декабре же количество заболевших «пневмонией» приобрело взрывной характер и стало известно мировой общественности. Странные совпадения. «Что, если Россия причастна к этой вспышке? Если версия об умышленно занесенном COVID-19 якобы из России в Китай, в Ухань, увидит свет, всплывет, что называется, или если хотя бы начнутся спекуляции на эту тему… — подумал я про себя, не нарушая тишину кабинета. — Это будет очень скверно, а то, что наши враги могут подхватить эту тему и начать активно педалировать, даже не обсуждается. Могут пойти вбросы типа: «Взрыв на «Векторе» — новый российский Чернобыль». А это тема опасная. Последствия чернобыльской катастрофы не устранены и по сей день. А ведь тогда власти крепко скрывали ее, поначалу говоря как про какой-то обычный пожар. После проишествия на «Векторе» были предприняты секретные меры локализации. Делалось это для того, чтобы избежать лишнего внимания и, как следствие, любых спекуляций на эту тему. Утечка COVID-19 — это даже не Чернобыль, а гораздо опаснее. Во много раз опаснее. И зацепись наши враги за эту тему, придется отвечать перед всем миром, статус страны при этом пострадает очень и очень сильно. Любая возня с информацией вокруг «Вектора», разумеется, нам не в кассу, но обвинить нас по такому поводу захочет каждый, кто ревностно смотрит на российско-китайские отношения. Кто это? Всем известно. Возможно, некие заинтересованные силы забросили коронавирус в Китай с легендой, что утечка исходит именно оттуда. А если это атака на Россию? Желание подставить нас, навсегда поссорив с китайцами. Но с китайцами поссорить — это одно, а вот использовать режим самоизоляции для нагнетания ситуации в стране, резкое заземление, разорение и, как следствие, злость и агрессию малого и среднего бизнеса на власть, разорение крупного бизнеса, невозможность воспользоваться кредитами, о которых заявлял президент, массовую безработицу, этими моментами могут воспользоваться те, кто давно вынашивает планы свержения Путина, возможно, с последующей ликвидацией. Хотя очень уж сложная многоходовочка получается». — Ознакомился, — сказал я, возвращая документы генералу. Я достал из портфеля папку и зачитал интересную новость, распечатанную заблаговременно. В ней маститый ученый писал о том, что нет никаких признаков того, что коронавирус был разработан в лаборатории. Нет лабораторных моделей, которые позволили бы получить такой вирус. «Можно полагать, что мы имеем дело с мутантным вирусом летучей мыши. Кроме того, для получения искусственного вируса опыты нужно было ставить на людях, и об этом быстро стало бы известно», — писал в завершение ученый. Прочитав новость, я посмотрел на собеседника. — Сложно, не сложно, нечего гадать на кофейной гуще. И Россия, и США, и Китай могли создать такой вирус. Другое дело, что говорить об этом равносильно расписаться в преступлениях против человечества, понимаешь? Говоря научным языком, за это глаза на жопу натянут и заставят моргать! Либо мы, либо нам, первый вариант, как ты понимаешь, предпочтительнее. Да где же они шастают? — раздраженно прорычал генерал, глядя на часы. — Так, давай, чтобы время не терять, глянь еще вот такой материал. — Он достал из папки несколько листов и протянул мне. — А после встречи спокойно все обсудим. В документах говорилось о возможной причастности Америки к вспышке COVID-19, который может быть биологическим оружием, разработанным в Форт-Детрике. А между тем Америка подписала в 70-х КБТО — конвенцию, запрещавшую разработку и производство бактериологического и токсичного оружия. Однако много косвенных фактов говорили о том, что работа не только не была прекращена, но и имела фантастически действенные результаты. К примеру, после теракта с башнями-близнецами в 2001 году прокатилась история с сибирской язвой, когда ряд высокопоставленных сенаторов и представителей СМИ получили конверты с неким белым порошком. Выяснилось, что это был химзаряд со спорами сибирской язвы, который можно использовать в боезарядах. В результате этого биологического теракта более двадцати человек заразились, пятеро из них погибли. Было проведено расследование, и в 2007 году ФБР вышло на след ученого Брюса Эдвардса Айвинса. Он, как выяснилось, работал в этом самом Форт-Детрике. В момент, когда был выдан ордер на арест Айвинса, он вдруг погибает. И хотя официальной версией было названо самоубийство, его смерть казалась весьма странной. После загадочной смерти Брюса Айвинса дело, как и скандал, быстро замяли. Было ощущение, что никакого самоубийства не было, а имела место быть конкретная зачистка следов. А не так давно вышла ставшая хитом продаж книга «Укушенный». Ее написала Крис Ньюби с медфакультета уважаемого Стэнфорда. Она описывает болезнь Лайма, клещевой боррелиоз, которая поражает кожу, суставы, сердечно-сосудистую и нервную системы. Возбудителя заболевания обнаружили в клещах в 1982 году. Ученый, его открывший, Вилли Бургдорфер, перед своей смертью в 2014 году дал понять, что занимался биооружием, — и вот тут, внимание — в той самой лаборатории в Форт-Детрик он якобы исследовал возможности насекомых быть переносчиками смертельно опасных заболеваний. Все эти истории наглядно демонстрируют, что США работу над биологическим оружием не прекратили. Более того, есть свидетельства того, что десятки подобных лабораторий открыты в непосредственной близости от России — на Украине, в Казахстане, Грузии… А что, если Штаты решили ударить по китайцам вирусом, чтобы тем самым подорвать их экономику? Это было бы крайне выгодно Трампу накануне президентской гонки. Тем паче что вспышка началась после информации о подготовке к саммиту Китай — Европа. Удивительным было еще и то, что в первые недели новым вирусом поражались только китайцы. Чем не биологическое оружие направленного типа? Все следы вели в Форт-Детрик. И вот тут «неожиданно» выяснилось, что лаборатории повышенной секретности имеются и в самом Ухане. Там работают с особо опасными штаммами типа лихорадки Эбола. Сразу появились предположения: так, может, вирус вырвался из китайских лабораторий? И Пекину не оставалось ничего другого, кроме как закрыть город на карантин. Причем ввести максимально жесткие меры, буквально блокировав Ухань. Иначе почему при вспышке SARS ничего подобного сделано не было? Насторожило и то, что в Китае так стремительно распознали коронавирус нового типа при том, что его симптомы так похожи на другие респираторные заболевания. В феврале китайские специалисты назвали переносчика вируса. Им стал панголин. Еще один повод для конспирологов призадуматься: на обложке «The Economist» — «Мир в 2019 году» были изображены четыре Всадника Апокалипсиса — Мор, Война, Голод, Смерть — и панголин. Журналом, кстати, владеют Ротшильды. Учитывая начало эпидемии в Китае, декабрь 2019-го, стали говорить, что это было послание миру, этакое пророчество. — Мне подумалось, что они не могут быть верхушкой, потому что про Ротшильдов и Рокфеллеров говорят, а про настоящую, не ту, что подсовывается в СМИ, а самую настоящую верхушку мало кто знает. А тема интересная, — сказал я, прервав чтение, после чего продолжил знакомиться со статьей… Так родилась очередная версия: мол, пандемия — это происки мирового правительства с целью сокращения населения нашей планеты. Этим объяснили то, что в зоне риска в первую очередь оказались люди за 70, отработавшие свой ресурс. Я отложил листы. Так могло быть, но теперь вирус валит и тех, кто моложе. Хотя если реально, то избавиться от стариков, разумеется, в массовом порядке, с их пенсиями — это вполне ощутимая экономия для любого государства. Звучит бесчеловечно. До чего же ужасные эти люди, все эти товарищи из мирового правительства. Я снова взял текст в руки и продолжил дальше погружаться в материал.