* * * Прибыли в Муданьцзян, остановились в паре километров от места загрузки в фуру. Марк, глянув на часы, сказал, что нужно ждать полтора часа. На том же складе, куда привезли меня, нас будет ждать фура, но другая. Кабина будет открыта, водитель подойдет позже, после нашей закладки в черный ящик. Так сделали, чтобы водитель нас не видел. Меня мучил вопрос: как мы, два мужика, поместимся в ящик, который может уместить только полтора нас? Да, для одного более-менее места, можно даже переворачиваться с боку на бок, но вдвоем… В условленное время въехали на склад, заехав в самый крайний бокс. Капитан сказал, что ему прислали инструкции на сей счет. Фура была другая, не та, на которой я прибыл. Я быстро переоделся в психодежду, не забыв надеть памперс, выданный Марком. Он остался, в чем был: темно-синяя рубашка с нагрудными карманами, кремовые штаны, цветные кроссовки и черная ветровка, но тоже нацепил памперс. Вот будет смешно, если мы оба обсеремся, подумал я и решил сходить отлить. — Балаклавы не нужны? — спросил я. — Сказали, можно без них. Вот, на́ маски, их можно надеть, — Марк протянул штук десять одноразовых масок. — Одноразовые-то на хрена? С них нет толку. — Не хотите — не надо, особых распоряжений по маскам не было. Я надел свою черную балаклаву. — Мне так хочется, ты не против? — шутливо спросил я. — Нормально, — одобрил капитан. Мы залезли в кабину, она была больше, чем та, в которой я прикатил сюда, но «черного ящика» не было. Капитан залез рукой под водительское сиденье, что-то там щупал, искал, психовал от того, что не мог найти. Встав на четвереньки, засунул голову под сиденье, подняв голову, снова сунул руку. — Есть! — довольно сообщил он. В задней части кабины за стенкой послышался тихий звук, открылся створка. — Гляньте, пожалуйста, что там? — попросил капитан. Я сунул голову в открытый люк. — Вроде нормально, места много, я полез? — Да, — подтвердил Марк. Мои опасения оказались напрасны, судя по всему, таких фур для перевозки людей в «автопарке» было много. Тоже есть подушки, хорошо, порадовался я. Марк залез внутрь и, нажав кнопку, закрыл ящик. Мы оказались в полном мраке. Лежали на спинах, плотно друг к другу, места больше, но простора нет. — Слушай, — шепотом спросил я, — а с машиной, той, что в бокс загнали, что будет? За ней кто-то приедет? — Нет, — так же тихо-тихо ответил капитан, — ее приказали сжечь, я уже дал задание. Вы что-то забыли? — Нет, — ответил я и повернулся на правый бок, отвернувшись от капитана. — Что-то у меня голова разболелась, — пожаловался капитан, — и то ли морозит, то ли озноб. У вас нет такого? — Нет, — ответил я. Если это проснулась в Марке вирусяга, то почему так рано? Доктор говорил — часов через семьдесят, прошло только часов пятьдесят. Он же еще якобы не проснулся? Не активизировался? — Может, в машине продуло? — шептал капитан. Мы лежали молча, я думал о Марке, о том, что не сказал ему ничего про вирус. С другой стороны, приказ есть приказ, тут не до соплей. Интересно, люди, которые нас будут встречать, а если они заразятся? Мог китаец специально меня инфицировать, чтобы дальше заразить других? Нулевой или как он там называется этот пациент? Я пытался понять, хватит ли нам воздуха на всю дорогу. Герметичность этого черного ящика была лучше, потому что уличные звуки вообще не было слышно. Через час, может, минут пятьдесят дверь кабины открылась, в нее взобрался явно толстый человек. Когда он залезал, машина тряслась. Минуты через две в кабине громко заиграла музыка — индустриальный металл «Рамштайн», машина тронулась. Интересно, в войне взаимообвинений — кто виноват «за коронавирус» — будет победитель? Потому что если будет победитель, то проигравший должен будет расхлебывать долг в несколько триллионов долларов США, и это только от Америки, а если весь мир подаст, туши свет — бросай гранату. Я ставлю на победу китайцев в этом споре. Они могут ждать сотни лет, чтобы в итоге отпраздновать победу. Я вспомнил историю Опиумных войн. Со времен Великого шелкового пути китайские товары высоко ценились модниками и эстетами по всему миру: шелк, фарфор, чай ежегодно пополняли бюджет имперского Китая слитками золота и серебра. При этом на товар «варваров» со стороны Поднебесной спрос был невелик, пока в XVIII веке англичане не предложили китайцам… опиум. Масштабы поставок были столь велики, что не снились ни одному из современных глобальных наркокартелей: доход от торговли опиумом в Китае по сегодняшнему курсу составлял около одного триллиона долларов. Когда «дурь» проникла в ряды регулярных войск, китайский император забил тревогу, отдав распоряжение уничтожать английский опиум. Разумеется, такое волевое решение, сулящее резкое сокращение доходов, англичанам не понравилось, они начали войну. Британская армия была беспощадной, китайцев жестоко истребляли. В самой Англии уничтожение жителей Поднебесной подогревалось местными СМИ. С газетных полос неслись призывы уничтожать китайцев, и чем больше, тем лучше. Было понятно, что за опиумные деньги англичане готовы истреблять китайцев без счета. Первую войну китайцы проиграли, впрочем, вторую тоже. После поражения была легализована продажа наркотиков. Некогда богатый Китай на долгие годы превратился в сырьевой придаток Запада, население страны стремительно таяло от пагубного влияния наркотика. Так, после первой Опиумной войны в 1842 году насчитывалось 416 с хвостиком миллионов китайцев, из них 2 миллиона были наркоманами, в 1881-м, почти через 20 лет после завершения второй Опиумной войны, население сократилось до 370 миллионов, при этом каждый третий был наркоманом. Наркоманию победили коммунисты в 1950 году, запретив опий своим указом. Были арестованы и расстреляны сотни тысяч людей, связанных с наркобизнесом на территории Китая. Однако культивирование опиума продолжилось. Договорившись о сотрудничестве с британцами, опиум стали поставлять за границу, что приносило партнерам баснословный доход. Китайцы по-прежнему предпочитали получать за свой товар оплату золотом. Именно с этим связывают большие обороты торговли этим драгметаллом на бирже Гонконга. В Сянгане, к слову, как по-новому называют Гонконг, надолго обосновалась Британская Ост-Индская компания, потомков руководства которой считают членами «Комитета 300». * * * В ящике стало жарко, мы в нем уже больше десяти часов, у капитана вся одежда мокрая, трогаю его лоб — жар и, очевидно, высокая температура, он дышит ртом, нос заложен. Его начинает потряхивать, прошло шестьдесят часов после вероятного заражения. У меня все спокойно, ни температуры, никаких других симптомов нет. После очередных тридцати секунд движения наш водитель вышел из кабины. Без него мы сидели минут сорок. Если раньше машина заводилась, через тридцать секунд глохла, то сейчас мы уже едем минуты три-четыре, значит, выехали с поста, осталось немного… * * * В стенку постучали. Я толкнул в бок Качмуна, он проснулся. Еще раз постучали. Звук открывающейся створки, и свет начал съедать мрак, в котором мы находились больше десяти часов. Первое, что я увидел, — панорамный противогаз. Глава XVIII. Изоляция — Здравия желаю, — голос звучал глухо, как из бездны, — не пугайтесь, я командир батальона РХБЗ подполковник Мартынов Валерий Иванович, у меня приказ доставить вас в войсковую часть, в Лесозаводск. Выходите аккуратно. Я стащил с себя балаклаву и спрятал в карман. Первым вылез капитан, я следом. Водителя не было, интересно, Афик вез или нет? Пока капитана вытаскивали из кабины, я, глядя в лобовое стекло нашей фуры, заметил огромный «Урал», на шасси которого была установлена поворотная платформа, кабина, по типу как у крана, и какая-то огромная турбина с большим баком за ней. Такие машины явно не для поливки цветов. Возле машины стояли еще три человека, также в панорамных противогазах, резиновых плащах зеленого цвета, перчатках и черных сапогах. Дальше стояли три бронеавтомобиля «Тигр» и два восьмиколесных БТРа с красными крестами на броне с бортовыми номерами 055 и 059. Возле техники стояли по два человека, все в такой же экипировке. Капитан, выйдя на свежий воздух, приободрился, но выглядел он очень скверно. — А что не на танках, товарищ подполковник? — кивнул я в сторону бронированных медмашин. — На танках только за генералами выезжаем, — отшутился он. — В туалет не хотите? — обратился он к нам. Капитан отрицательно покачал головой, не прерывая разминки. — Я бы блеванул, так укачало, аж жуть. Капитан посмотрел на меня и закивал, я понял, что его тоже штормило не на шутку. — Что дальше, подполковник? — обратился я к Мартынову, вытащившему нас из ящика. Он, глядя в сторону медицинских машин, взмахом позвал солдат. Прибежали две четверки с красными носилками-спецбоксами, герметичными капсулами длиной метра два. С торцов торчали какие-то толстые шланги, сверху капсулы четыре прозрачных окна. По бокам слева и справа вмонтированы перчатки по три штуки с каждой стороны. — Что, совсем плохо? — спросил я капитана. — Башка болит, — ответил он, сморщившись, но продолжая медленно разминаться. Подполковник побежал к «Уралу» с водяной пушкой и о чем-то говорил пару минут с выскочившим из кабины военным в такой же экипировке, как у Валерия Ивановича. Дав указания, подполковник подбежал к нам. — Так, мужики, давайте быстренько паковаться, потом все обсудите. Нам помогли лечь в капсулы. «Странно, что цвет красный, как у гробов, плохая ассоциация», — подумал я. — Этого — туда, этого — к себе, — подполковник быстро отдавал приказы, жестикулируя руками для быстрого понимания. Нас разделили, меня внесли в подбрюшье посередине левого борта машины с номером 055. Капитан уехал в 059-й. * * * Я лежал по центру отсека, прямо на полу. Капсула, как я поняла, стояла на каких-то коротких ножках сантиметров двадцать высотой. Солдаты сидели на откидных стульях слева и справа. Зашли мужчина и женщина в белых халатах с красными крестами на груди и медсундуками в руках. Дверь захлопнулась. Машина двинулась. Мы проехали минут двадцать. Мужчина-доктор присел на корточки рядом с моим лицом. — Вы когда пищу принимали последний раз? — спросил врач, заглядывая мне в глаза через прозрачное окно, расположенное в аккурат над лицом. — Часов двенадцать назад, — ответил я навскидку. — А алкоголь? — Буду! — сказал я чуть громче. Сидевшие в машине рассмеялись, все, кроме доктора. — Я спрашиваю, алкоголь когда последний раз употребляли?