– А ты знаешь, какие против него были улики? Анонимки – это еще цветочки, ягодки покруче будут. В запертом подвале его дома обнаружили винтовку с оптическим прицелом. Если бы не звонок «друга», никогда бы ее не нашли. – Не переживай, возможно, у «друга» есть запасная винтовка, как раз для меня. Но как он на меня вышел? Я посылала письма со своего почтового ящика. Как ты думаешь, можно по нему вычислить мой домашний адрес? – Можно-то можно, – угрюмо отозвался мой защитник и утешитель. – Но не слишком ли мы все усложняем? – Да, конечно. Второй вариант – тот, кто получил послание, следил за мной и узнал, несмотря на парик. То есть он был со мной знаком раньше. И компьютерную сеть взламывать ему не пришлось… Видя, как меня трясет, капитан, похоже, наконец-то поверил, что письмо не я сама себе написала, и развил бурную деятельность. Он сделал десяток звонков и наконец повернулся ко мне: – В общем, все твои знакомые из «Тундры» задержаны. Еду допрашивать. На всякий случай, никому дверь не открывай, к окну не подходи. Я, перед тем как позвонить в дверь, предупрежу по телефону. Глава 19 Только после его отъезда я вспомнила о Паше. Вдруг в число моих недобрых знакомых попал и он? Бедняга, инцидент с Гошей и так потряс его до основания его хилой души, а допрос в милиции просто прикончит. Но сил волноваться у меня уже не было. Я легла на кровать и приступила к любимому занятию – обдумыванию версий. Значит, убийца меня узнал. Потому и не шел до подъезда, не караулил на выходе и не пытался отобрать конверт. Просто он прекрасно знает, где я живу, и, вероятно, понимает, что нет у меня никаких улик, это чистый блеф. Тогда почему написал анонимку? Если я ему ничем не угрожаю, чего же дергаться? То есть чем-то я ему мешаю, но чем? Я приподнялась на постели, и взгляд уперся в разбитый защитный экран. А вот чем! Какие-то улики были скрыты в «почтовом ящике» Алены. Он пуст, но, если уцепиться за эту ниточку, что-то можно отыскать. Вот с этого следа меня и хотят сбить. А это, в свою очередь, значит, что он существует в природе, этот самый след! Капитан Печеночкин прибыл ко мне поздним вечером. – Все трое фигурантов утверждают, что им домой позвонил неизвестный и, не представившись, предложил прийти в кафе «Тундра» шестнадцатого марта в шестнадцать ноль-ноль. Сообщил, что у него есть очень важная информация, что это вопрос жизни и смерти. Чьей жизни и чьей смерти, не уточнил. Голос звонившего никто не опознал, но все трое уверены, что говорил с ними мужчина. Двое фигурантов потребовали, чтобы незнакомец описал себя, но он ответил, что пусть придут в назначенное время и сядут за свободный столик, а он сам к ним подойдет. Третий фигурант перепугался так, что вообще ничего не спросил. Но в кафе тоже пришел. – Это, конечно, Паша, кто же еще, – через силу улыбнулась я. – Он как, остался жив после допроса? – Трудно ответить однозначно. Я уже подумывал отправить его в тюремную больницу, там как раз койка господина Стуба освободилась. – То есть Илья… Что с ним случилось? – Выпустил под подписку о невыезде. Родители за ним приехали и увезли. – Слава богу. Постой… так ты признал его невиновность? – Как бы то ни было, звонить твоим знакомым он не мог, это исключено. – Значит, опять никаких зацепок? – Ну почему же, я не исключаю, что звонил кто-то из этой троицы. Ему нужно было оказаться в «Тундре», чтобы посмотреть на непонятную Марину, но он понимал, что за кафе могут следить. Вот и вызвал на место еще двоих, для отвода глаз. Пока шум да драка, успел оглядеть кафе, ты там одна маячила, так что сразу понятно, на кого смотреть. Ну, и узнал тебя, несмотря на маскарад. А где ты живешь, выяснить нетрудно, так что даже следить не пришлось. В общем, двое говорят правду, а один врет. – Пашу сразу исключай. У него кишка для такого тонка. Да, кстати, мы почему-то совершенно забыли об Антоне. Помнишь, я рассказывала, маменькин, то есть папенькин, сыночек, вообразивший себя Отелло. – Его с Аленой ничего не связывает, – нахмурился капитан. Да и с тобой он вроде пока не знаком. Или уже? – Это я с ним пока не знакома, – вздохнула я. – А вот утверждать, что он со мной не знаком – не берусь. Кто их знает, этих чертовых маньяков… – Полина, я вот о чем хотел тебя спросить… – еще сильнее нахмурился капитан. – Уже давно хотел. Тебя обманывали не раз. Я говорил со следователями, которые вели дело о маньяке-потрошителе и о твоем сбежавшем женихе. Оба могли тебя убить, им помешал только случай. А ты по-прежнему веришь всем людям? Я задумалась. А в самом деле. После своих приключений я должна бы уже шарахаться от всех мужиков как от потенциальных злодеев. А я в самом деле им верю. Почему? Может, я так до конца и не прониклась мыслью, что Макс и Игорек могли меня убить? Случай им помешал – или в последний момент рука дрогнула? Но одно я знаю точно – оба меня любили, и обоих мне безумно жаль. – Леша, мне это сложно объяснить. Мне людей жалко. Да, я могу поверить негодяю и буду его защищать. Очень может быть, что меня опять обманут, я опять буду чувствовать себя дурой. Но я это переживу, я вообще-то больше горжусь своей интуицией, чем умом. Ну и что, что опять поверила не тому… Настоящей боли мне это не причинит. А вот если я не поверю человеку и он из-за этого погибнет… То есть я могла бы его спасти, но из-за своей недоверчивости не захотела… Вот как мне после этого жить? Я ведь буду себя убийцей чувствовать. Нет, уж лучше поверить и обмануться. – Понятно, – пробурчал помрачневший капитан. – Кстати, сразу тебе скажу, доверчивая моя. Как раз Павел Носов – наиболее вероятный кандидат в убийцы. Во-первых, только он один из всей троицы мог тебя опознать в кафе, несмотря на весь прикид. Навряд ли Чернов или Красавицкий настолько наблюдательны и так хорошо тебя запомнили за одну встречу, чтобы опознать в любом виде, как ты думаешь? Или считаешь себя настолько неотразимой? – Ну, Гоша мог меня отлично запомнить… – вспоминая погром в квартире, промямлила я. – Вот Пашу он мгновенно опознал. – Внешность у господина Носова впечатляющая, – согласился капитан. – Но он вроде был без парика и очков? Кроме того, именно он мог знать телефоны кавалеров своей сестрицы. А они даже о его существовании не догадывались. К тому же он прекрасно знал об Илье. У него могли случиться романы с Таней Протченко и Ирой Фединой. Неизвестно, чем закончились эти романы, брошенные девушки могли угрожать господину Носову. Возможно, сестрица что-то знала о его отношениях с убитыми девушками, а о чем-то могла догадаться – а значит, появляется мотив устранить ее. Так что, подруга, как бы тебе заново в людях не разочароваться… Я, как под гипнозом, зачарованно слушала капитана, машинально помахивая головой в знак одобрения. Да, Паша, он такой, настоящий Казанова, вполне мог закружить голову девушкам, поматросить и бросить. А они не пожелали смириться с неожиданной отставкой… Тут перед моим внутренним взором, как живая, встала беззубая Пашина физиономия. Тонкие губы растягивались в кривой улыбке, реденькие пряди волос закрывали сморщенный лобик… Ах ты, коварный искуситель, меня хотел ты соблазнить! – Капитан… то есть Леша, да ты в своем уме? Тоже мне, нашел героя-любовника! Ты сейчас о ком говоришь – о Паше или о Филе? Это кто у нас такой роковой красавец? Капитан, похоже, немного смутился. – Да я понимаю, небольшой изъян у этой версии есть. А жаль, такая красивая версия вырисовывается. – Вот только фигурант не слишком красивый, – насмешливо протянула я. Как ни странно, мне стало немного легче. Конечно, страшная опасность не миновала, но как представлю себе Пашу в роли рокового искусителя, так начинает душить смех. Беда с моим чувством юмора, и на смертном одре, похоже, начну смеяться, если кто-то удачно пошутит. – Хорошо, будь по-твоему, – не унимался капитан. – А если посмотреть на дело под другим углом зрения? Господин Носов предлагал свою неземную любовь Фединой и Протченко, а они, негодные, ее отвергли в невежливой форме? Что тогда? Он мог схватиться за винтовку? – Теоретически мог, – нехотя призналась я. – А практически у него денег не хватит не то что на винтовку с оптическим прицелом, но даже на патроны к ней. – А ты его деньги считала? – ехидно спросил капитан. Я хотела достойно ответить, даже воздуху побольше в грудь набрала, но никак не придумывалась достаточно ехидная фраза. И в этот момент взорвался истошными воплями мой домашний телефон. Глава 20 Я машинально взглянула на настенные часы, а потом с ужасом – на вопящий аппарат. Почти 11 вечера, кто мне может звонить в такое время? Внутри зашевелилось неприятное предчувствие, горло как будто сжала ледяная рука. В голове, отдаваясь эхом, бился звонкий голос Алены: «Поля, он мне звонил!» Я беспомощно посмотрела на капитана. Он уже стоял рядом с телефоном. – Так, только спокойно. Громкая связь у тебя есть? Я молча кивнула. – Значит, так. Берешь трубку и сразу включаешь громкую связь. Да, еще: закончишь разговор – не нажимай на рычаг. Узнаем, откуда звонили. Я попыталась подняться на ноги и подойти к телефону, но не успела приподняться с дивана, ноги подогнулись, и я рухнула обратно. Капитан схватил аппарат, вытянул из-за тумбочки шнур, оказавшийся неожиданно длинным, и быстро поставил телефон мне на колени. Горло сжимало так, что я не была уверена, что смогу выдавить хоть слово. – Бери же! – почти в ухо прошептал капитан. Трясущимися руками я сняла трубку, а капитан лично нажал на кнопку громкой связи. Я не сразу узнала знакомый голос: – Полька, ужас какой! Меня в милицию вызывали, на допрос! Все нервы вымотали. Меня обвиняли в чем-то! Полечка, ну за что, я же хотел как лучше! Что мне теперь делать? – А, Паша! – выдохнула я. – А знаешь, почему тебя вызывали? Я получила письмо от Стрелка. – Как письмо… то есть анонимку? Как Алена, да? Но… почему ты? Ты-то в этой истории с какого боку? Не понимаю… – А все остальное ты хорошо понимаешь? – Но это же тебя вообще не касалось, ты и с Аленой знакома не была. То есть раньше. – Ты, вообще, помнишь, что она погибла? – Ой, ну да, я же тебе почему звоню. Послезавтра похороны, мы с Петром Васильевичем – ну, с ее отцом – все уже организовали, тебя ждем в полдень на кладбище. Я и позвонил тебя пригласить. – А я было подумала – пожаловаться. – Да я как раз хотел днем тебе про похороны звонить, а тут меня под ручки – и на допрос. И такие тупые вопросы задавали: был ли я знаком с двумя девицами с сестрицыного курса, теми, которых пристрелили. Да я с самой Аленой встречался пару раз в год! Ну, встречал ее как-то из института, видел разных девиц с ее курса. Наверное, и эти две были, я просто не знаю, о ком речь идет. Может, я с какой-то из них даже разговаривал, только имя забыл спросить! И что теперь? На меня все и свалят? Я думал: все, сейчас посадят в камеру. Ты хоть меня понимаешь? – С трудом. Меня на днях могут пристрелить, и это ты втравил меня в эту историю. Так что твои переживания меня как-то не так уж сильно трогают. – Да ты не бойся, он не посмеет, – как-то неуверенно забормотал Паша. – Хочешь, я к тебе сейчас приеду? При мысли о таком защитнике я чуть не рассмеялась в голос. На душе как-то полегчало. Вежливо отказавшись от ночного визита, я пообещала обязательно прийти послезавтра на кладбище и повесила трубку. Капитан мрачно сидел рядом со мной. – Ну что, Полина, твой поклонник не вызывает у тебя никаких подозрений? С чего это он так расхрабрился, что готов приехать, несмотря на реальную опасность? – Да какая опасность в моей квартире? – Ну, не знаю… Еще минут десять мы поболтали с капитаном. Я ужасно устала за прошедший день и хотела было намекнуть на это засидевшемуся гостю, как домашний телефон снова взвыл. – Не забудь громкую связь! – Да ладно, Паше не спится, решил продолжить беседу, – устало отмахнулась я, подошла к аппарату и решительно сняла трубку. Капитан подскочил к аппарату одновременно со мной и таки нажал кнопку «Звук». – Полина? – Тихий голос на том конце звучал глухо, как из-под земли.