Допрос закончился на удивление быстро. Я кратко изложила историю знакомства с Аленой, дала подробную характеристику Паши и более краткую – Ильи, и на этом официальная беседа закончилась. Алексей Валентинович поднялся со стула и со вздохом произнес: – Ну, слава богу, на сегодня все, можно уходить. Позволите, подвезу вас до дома как особо ценного свидетеля? – Буду рада. Только у меня огромная просьба. Если можете сдержаться, не начинайте за мной ухаживать. А то я решу, что вы и есть тот самый неуловимый снайпер. Несчастный капитан, похоже, подавился слюной. Он закашлялся так, что я испугалась, что бедняга отдаст концы прямо в кабинете, а мне придется до скончания века давать показания. И хорошо, если как свидетельнице, а не как обвиняемой. Но Печеночкин оказался мужчиной крепким. Откашлявшись, он попытался изобразить на лице улыбку. Перекосив лицо в чудовищной гримасе, выдавил сквозь зубы: – И что же во мне не так? – Это во мне что-то не так! Если за мной начинает ухаживать интересный мужчина, через некоторое время он обязательно оказывается или маньяком-расчленителем, или, в лучшем случае, обычным убийцей. Почему-то их ко мне тянет как магнитом. – Теперь я понял, почему господин Стуб кинулся звонить именно вам. И почему вы остались живы в тот день, когда убийца стрелял в госпожу Смирницкую. У него была прекрасная возможность убрать заодно и вас. Но оказывается, вас вообще серийники любят! – ехидно пробурчал капитан. – Один – ноль в вашу пользу, – вздохнула я. – Ничего, я еще отыграюсь. – Я вот хотел спросить… – Печеночкин изобразил на лице смущение. – Извините за бестактность, но почему вы не замужем? – Сама удивляюсь! – беспечно ответила я. – Мне та-акие мужчины предложение делали! Один душегуб просил моей руки уже с бензопилой наготове. А я все, понимаете, колеблюсь, выбираю. На сей раз капитан расхохотался. Дождавшись, пока он отсмеется, я, в свою очередь, мило улыбнулась и спросила: – А вы почему не женаты? Если не ошибаюсь, вы меня старше? – А кто вам сказал, что я не женат? – так же мило улыбнулся в ответ капитан. – Тогда я ошиблась на ваш счет, – разочарованно протянула я. – Вы, капитан, не маньяк, а обычный бабник. Господин Печеночкин с сомнением посмотрел на меня и начал было хмурить брови, но я вовремя спохватилась. Вот обидится он сейчас, и что тогда будет с Илюшей? Чем я смогу ему помочь? – Только не обижайтесь на меня, Алексей Валентинович, миленький! – с искренним раскаянием взмолилась я. – Я вовсе не хотела ничего неприятного вам сказать. Это я так с кавалерами обычно разговариваю, ну, вот сразу и не перестроилась. На сей раз Печеночкин хохотал, наверное, минут десять. Я терпеливо ждала окончания неуместного, на мой взгляд, веселья. Наконец повеселевший капитан подал мне плащ, и мы как ни в чем не бывало мирно вышли на улицу. – Подождите минуту, подам карету прямо к дверям! – возвестил мой спутник. Я терпеливо ждала минут десять, пока откуда-то из-за угла не подкатили пыльные «Жигули», если не ошибаюсь, шестой модели. Именно на такой грязно-серой машинке когда-то давно, во времена своей юности, катался мой ныне покойный батюшка. После его смерти злополучный «жигуль» никто не хотел купить даже за сотню долларов, и мы с мамочкой просто «забыли» его на улице перед нашим подъездом, естественно, с незакрытыми дверцами. Долгие месяцы автомобиль, как верная собака, мерз под нашим окном, но через полгода все же пропал. Может, как раз капитан Печеночкин польстился? Не удержавшись, я подошла к машине и провела рукой по задней дверце, чтобы убедиться, что на ней нет знакомой царапины в форме креста. Нет, дверца гладкая, все же машина не наша. – Экипаж подан! – Капитан открыл переднюю дверцу. Я села внутрь. Следователь обошел «жигуль», открыл дверцу, но за руль садиться не стал. Вместо этого предложил: – Полина, простите ради бога, но у меня во рту с утра кусочка хлеба не было. Давайте зайдем в соседнюю харчевню, перекусим? Вы мне про ваших серийных женихов поведаете. А потом я вас домой отвезу. Да, сделал мне следователь предложение, от которого нельзя отказаться. Моя мамочка, между прочим, давно уже ужин приготовила, небось одна не ест, меня дожидается. Но… Если мы подружимся, возможно, я сумею вызволить глупого Илюшу. Я нехотя вылезла из машины и побрела в сторону небольшого бистро. – Давай, Поля, поговорим неофициально. Кстати, ничего, что я на «ты», по-простому? – спросил капитан, когда мы уселись в тихом углу за маленький столик. От ужина я отказалась, разорила спутника лишь на чашку кофе. – А мне как к вам обращаться? – Конечно, просто Леша. – Леша, что я могу сделать, чтобы Илья вышел на волю? Ну, хоть под подписку… или под мою ответственность? Пропадет ведь мальчишка в вашем СИЗО! – Как ты за него беспокоишься! В сердце запал, свет клином сошелся? – Да ты поэт, Леша! Как красиво говоришь! – восхитилась я. – Нет, закомплексованные мальчики не в моем вкусе. А ты вот о другом подумай. Конечно, напрасно я в это дело влезла, признаю. Пожалела Алену, ну, и силы свои переоценила, это факт. Но я уже все равно влезла, все равно какое-то осиное гнездо, наверное, разворошила. Может быть, если бы не я, настоящий убийца не стал бы Илюшу подставлять, надобности бы не возникло. А Илья… Он мне доверился, попросил о помощи. Больше ему просить, возможно, некого. Алена, которую я взялась защитить, погибла. Я бы не стала больше лезть не в свое дело, я ей уже ничем помочь не могу. Но Илья арестован, он погибнет в тюрьме. И что же мне, плюнуть на все и спать спокойно? Не получится. Да он мне сниться начнет, этот мальчик! – Да уж… – пробормотал Печеночкин. – А все же ты вроде умная девочка. Ну скажи, вот эти сказки про анонимный телефонный звонок, про незнакомый голос, диктовавший тексты… По-твоему, это похоже на правду? – На первый взгляд, может, и нет. Но тем не менее – этот анонимный телефонный собеседник существует. Вы ведь сами в этом могли убедиться – он заложил вам Илью! – Вполне возможно, это сделал кто-то из его приятелей, которым наш горе-снайпер поведал про записки. Только учти, этому приятелю он рассказал намного больше, чем тебе. А тот испугался, что за недонесение накажут… Или самого сумасшедшего дружка-убийцу испугался. Тоже возможно. – И что, вы знаете имя этого приятеля? – Вот тут ты попала в точку. Не знаем мы имени, – вздохнул капитан. – Тут у меня большая надежда на тебя. Я тебе даже свидание с Ильей устрою – только узнай ты это имя. Вот устроим им очную и узнаем, кто из них снайпер. – Леша, но Илья не знает звонившего! То есть, может, вообще-то знает, но по телефону не узнал. Пойми, наверняка тот, кто диктовал тексты, с самого начала замышлял убийства и с самого начала собирался, в случае чего, подставить Илью. То есть все было хорошо продумано. И сделал это не сумасшедший, а очень даже умный человек. А насчет приятеля, с которым он делился подробностями убийства… Нет, не верю, и все тут! – Тоже мне, Станиславский нашелся. Ты серьезно думаешь, что мы такие звери, на основании анонимного звонка парня арестовали? Нетушки, против него серьезные улики были! – Какие же? – Тайна следствия. – Леша, ну мы же не для протокола говорим. Хочешь, я как потомственная гадалка тебе сама кое-что скажу? Про все эти «серьезные улики» вам все тот же телефонный аноним поведал. Верно? Оправдало себя мое ясновидение? – Оправдало, проницательная ты моя. Я понимаю, на что ты так прозрачно намекаешь. Мол, кто про улики поведал, тот их и подложил. Может быть, и так. А возможно, все это твой драгоценный Илюша натворил, а потом, в припадке то ли отчаяния, то ли безумия, какому-то дружку поведал, Ну, и далее – по моему варианту. И как будем решать, кто из нас прав? Монетку бросим? – Зачем же так примитивно? Я могу на хрустальном шаре погадать. Или на картах Таро. А если серьезно – ты хоть скажи, какие улики? Может, и в самом деле что-то такое, что прямо на Илюшу указывает. Если так – я тут же успокоюсь. Увы, мерзкий капитан снова уклонился от ответа. – И потом, я же рассказывала про тот звонок, когда маньяк сообщил Алене число ее смерти. В это время Илья был рядом со мной, он не мог звонить! – То есть вы ни на минуту не расставались? Ни ты, ни он в туалет не выходили? Вот тут уже я скажу – не верю! Звонок занял не больше минуты, и как раз ему удобнее было в тот день и позвонить, чтобы ты ему алиби обеспечила. Я устало замолчала. Капитан принес мне вторую чашку кофе и начал расспрашивать про мою нелегкую жизнь. – Да вы… ты наверняка от своих подследственных такое не раз слышал. Что тут долго распространяться? – философски спросила я. – Если в двух словах – с юных лет в жизни счастья нет! «Просто Леша» скептически похмыкал, но расспросы не прекратил. Нехотя я рассказала ему о моих суженых, каждый из которых по разным причинам пытался меня истребить. Похоже, мой рассказ произвел на капитана неизгладимое впечатление. Особенно повесть о маньяке-расчленителе. Несколько раз на протяжении моего рассказа он открывал рот, как бы собираясь что-то сказать, но, похоже, ему просто не хватало слов. И даже когда я закончила свой рассказ, он некоторое время лишь открывал и закрывал рот, сильно напоминая мне живого карпа, которого только-только вытащили из воды. – Ну что, впечатляет? – с тайной гордостью спросила я. – Г-г-гм… Еще как! Полина… Тебе не надоело? Ну… вляпываться? Какого черта ты ввязалась еще и в это дело? – Сто долларов хотела заработать! – сердито ответила я. – А на самом деле… Пожалела девчонку. – А себя? – Капитан Леша, может, хватит обсуждать мою глупость? Ну, хотя бы на сегодня закончим. Все равно вы не сможете обругать меня так, как я сама себя ругаю. Мне теперь еще Илью из застенков спасать! Опять свое расследование проводить. Капитан только тяжело вздохнул. Не говоря больше ни слова, встал, подал мне руку, помог надеть плащ. Все так же молча мы вышли из кафе, сели в старый «жигуль» и все в том же гробовом молчании дотряслись до моего дома. И лишь когда я выходила из машины, у капитана наконец прорезался дар речи: – Полина, я тебя очень прошу, без глупостей! Трех трупов мне хватает с головой! Я устало обернулась: – Так снайпер же арестован! Что мне может теперь угрожать? Или ты сам не веришь, что стрелял Илья? Капитан не ответил и, не успела я прихлопнуть за собой дверь, как старый «жигуль» взревел и, как натуральная гоночная машина, с диким воем рванулся со двора, пугая дворовых кошек. А я поплелась в свой подъезд. Почему-то за этот бесконечный день я устала так, как будто разгружала вагоны. Из последних сил доползла до квартиры, отказалась от еще теплого ужина, наскоро помылась и плюхнулась в постель. Думала, что усну сразу, но сон все не шел. Я вспоминала капитана, «просто Лешу». А классный, на самом деле, мужик. Мою манеру разговора, честно признаюсь, выдерживают немногие. А кстати, чего это я с ним так развеселилась? С другими следователями я, к слову, держалась куда как скромнее. А тут разошлась не на шутку. Да, жаль, что он женат. Или нет? Как бы это узнать наверняка? Может, карты раскинуть, они мне обычно правду говорят. Впрочем, зачем мне это знать? Если не женат, значит, разбойник или убийца. В самом лучшем случае – взяточник или мафиози. Такое уж мое везение. Недаром говорят, что у гадалок личного счастья не бывает. Прогадала я его, свое женское счастье. Ну и хватит слюни распускать! Веки начали потихоньку тяжелеть. Уже на грани между сном и явью меня осенило. Так вот зачем неведомому снайперу понадобился Илья – с самого начала ему была отведена завидная роль козла отпущения. Надо отдать должное нашему убийце – соображает он так же хорошо, как и стреляет. Но я знаю, как спасти Илью! Для этого надо совсем немного. Снайпер должен снова выйти на охоту! Глава 12 Я сидела в кровати, понимая, что заснуть этой ночью все равно не смогу. Вот и рухнуло мое решение оставить это дело милиции. Илью необходимо вытаскивать немедленно, тут не нужно быть великим психологом, чтобы понять, что любой день пребывания на нарах может его погубить. Капитан Печеночкин мне не верит. То есть нет, мне-то он, возможно, верит, а вот в мой аналитический ум – нет. И в невиновность Ильи – тоже. Что же предпринять? У меня нет выхода на убийцу, нет! Я встала с постели, нашарила ногами тапочки, доковыляла до выключателя и включила свет. Почему я ни разу не обратилась к картам? Да, я боялась увидеть пиковый туз, но ведь это пока была жива Алена! Сейчас ей уже ничто не повредит. Я вытащила давно заброшенную в стол колоду, села на кровать, крепко зажмурила глаза, пытаясь сосредоточиться на неведомом сумасшедшем стрелке, и прямо с закрытыми глазами начала вытаскивать карты. Раз, два, три, четыре… Досчитав до семи, я наконец открыла глаза. Сердце билось, как после стометровки. Итак, что мы имеем? Я разочарованно смотрела на разложенные картинки. Сумасшествие – или холодный расчет? Пока непонятно. Но это и неважно. Как его зацепить? Я перетасовала верную колоду, опять вытащила семь карт… Те же карты, тот же результат. К глазам подступили слезы. Алена погибла, я не сумела ее спасти. Я не смогу спасти Илью, который мне доверился, и убийцу мне тоже не найти. Рука против моей воли сгребла разложенные карты и в стремительном броске, не глядя, швырнула колоду через плечо. А дальше произшло странное. Я готова была поклясться, что злополучная колода летела прямиком в окно. Но почти на финише вдруг изменила маршрут и, бумерангом свернув влево, врезалась в стоящий на угловом столике компьютер. По защитному пластиковому экрану, закрывавшему старенький монитор, прошла косая трещина. Колода с глухим стуком шмякнулась рядом, несколько карт разлетелись по столу почти ровным полукругом. Как зачарованная, я встала и на негнущихся ногах подошла к столику. Так и есть. От колоды красивым веером отделились все те же семь карт. Я уставилась на компьютер. Защитный экран придется покупать новый. Или, может, лучше купить новый монитор? Да не стоит, он дорогой, а я не так часто пользуюсь компьютером, пару писем напишу подругам, уехавшим в другие страны, и все. К тому же денег-то нет – за охрану Алены я никакой платы не получила. Я тряхнула головой. Ну его к бесу, это треснувшее стекло, лучше подумаю, что хотят сказать мне карты? Так-так, есть ли у Алены дома комп? Похоже, есть, я не слишком наблюдательна, но что-то похожее в ее комнатке явно стоит. Значит, компьютер. Он выведет меня на убийцу. Но каким, интересно, образом? Может быть, Алена написала на компьютере предсмертную записку? Тьфу, какая чушь в голову лезет! Все, что она знала, и так мне рассказала, причем неоднократно. А чего не знала… Значит, где-то в ее компьютере должна быть информация, которой девушка просто не придавала значения! Меня так возбудила эта мысль, что я с трудом удержалась от желания немедленно одеться и побежать к Алене домой. Даже распахнула было дверцы шкафа, схватила висящие джинсы, но остатки здравого смысла все же пересилили. Половина второго ночи, вот уж поистине уместный визит! Правда, отец погибшей девушки тоже навряд ли сейчас спит… Но все же лучше отложить расследование на завтра. Остаток ночи я провела без сна, пытаясь читать очередной детективчик. Правда, что там происходило, не смогла бы вспомнить даже под угрозой расстрела. В восемь утра вскочила, на ходу проглотила наскоро сооруженный бутерброд с колбасой, мгновенно оделась и понеслась на улицу. Пробежав несколько кварталов, слегка притормозила, но какое-то странное возбуждение по-прежнему толкало меня вперед. И лишь перед подъездом дома Алены я задумалась: а что я скажу убитому горем отцу? Что хочу порыться в компьютере его дочери – вдруг там вместо картинки-заставки появилась фотография убийцы? Ладно, прорвемся. Я решительно поднялась на четвертый этаж, подошла к двери и позвонила. Через несколько минут раздались тихие шаркающие шаги. Я почувствовала, что меня разглядывают через глазок. Потом дверь распахнулась, и поникший, совершенно поседевший старичок показался в проеме. Боже, как он сдал всего за сутки! Ведь еще позавчера это был вполне крепкий мужчина! Я пыталась выдавить из себя объяснение раннего визита, но слова застряли в горле. Отец Алены так же молча посторонился, отступая к кухне. Я зашла в коридор и начала объяснять что-то насчет компьютера, на котором мне нужно что-то найти… Он молча выслушал мой полубред и, прошептав «Конечно-конечно», скрылся в своей комнате. Слезы застилали мне глаза, и я никак не могла успокоиться. Может, пойти за ним, попытаться успокоить? Но чем я могу его утешить? Кое-как справившись со слезами, я на цыпочках, стараясь не произвести ни звука, прокралась в комнату Алены.