– Да? И какая же? – Она усадьбу хотела к жизни возродить. И не с помощью какогото там мужа! А сама! – Усадьбу? Какую усадьбу? – Да. Усадьбу своих предков! И, пока Инна с Маришей недоуменно переглядывались, он воскликнул: – Вот это, я понимаю, мечта! За такую мечту все что угодно отдать не жалко! После этого разговора с Костиком подругам стало ясно лишь одно. Следовало немедленно ехать к Путовым и выяснять у них все то, что они недосказали о своей бывшей усадьбе и прочих семейных тайнах. Глава 7 Подруги так и сделали. Они даже не стали заходить к Инне домой. А сразу же пулей метнулись к семье Путовых. Сейчас родителей пропавшей Милы дома не было. Отец ушел на работу и еще не возвращался, а мать обивала пороги районного отделения милиции, добиваясь приема у начальника, чтобы лично объяснить ему, какой серьезной и домашней девочкой была ее дочь Мила и как глупо думать, будто бы она могла податься в дальние края в погоне за какимто там любовником. Не было у Милы любовника! И жениха не было. Не было, и все! Итак, дома оказались Наташа и ее бабушка. И вот к этой достойной пожилой леди и подступили подруги со своими расспросами и упреками. – Мы не будем искать вашу внучку, если вы не расскажете нам всю правду! – прямо с порога заявили они старушке. Впрочем, старушкой Милину бабушку можно было бы назвать лишь с большой натяжкой. Это была пожилая дама, прекрасно сохранившаяся к своим шестидесяти трем годам. На вид ей можно было дать от силы пятьдесят пять. Причем все эти пятьдесят пять лет она должна была прожить в какихто очень комфортных условиях. Даже дома она носила светло-серый брючный костюмчик с нежно-розовой блузкой с пышным бантом, который выполнял сразу две декоративные функции. Во-первых, он прикрывал ее смуглую, но, увы, уже морщинистую шею. А вовторых, придавал лицу старой дамы оттенок приятного румянца. Что и говорить, в таком костюмчике к раковине, чтобы помыть посуду, не встанешь. Да подруги и так со слов Наташи знали, что ее бабушка не обременяет себя ведением домашнего хозяйства. Денег от сдаваемой в аренду квартиры первого мужа хватало пожилой даме на все ее личные нужды. Например, на посещение косметолога, массажиста, солярия, бассейна и прочих мест, где можно было приятно и с пользой для своего здоровья провести время. Этим Катерина Семеновна и занималась. А все домашнее хозяйство вели либо девочки, либо их мать. Бабушка появлялась и уходила, когда ей вздумается. Ни перед кем отчета ни держала. И зачастую отправлялась ужинать в ресторан с кемнибудь из своих многочисленных приятельниц. Одним словом, жизнь старушка вела приятную и необременительную во всех отношениях. Но сейчас, услышав от подруг о том, что ей надлежит чистосердечно и искренне поведать о прошлом своей семьи, она поджала губы и твердо заявила: – Вас, дорогие мои, это совершенно не касается! Тон ее при этом был таким резким, что подруги даже слегка оторопели. А Наташа – так та и вовсе раскрыла рот в полном изумлении. – Бабушка! – воскликнула она. – Что ты?! – Молчи, девчонка! Не твоего ума это дело! И с этими словами старушка вылетела из комнаты. А подруги только плечами пожали. Они были в полном недоумении. Вот это да! Вот это расследование! Уже вторая старушка наотрез отказывается поделиться с подругами своими тайнами. А если считать также и Петровну, то уже третья. Совпадение ли это? Или пожилые женщины вообще очень трепетно относятся к своим тайнам? Особенно к тем тайнам, которые могут принести им какиелибо дивиденды или, наоборот, разрушить их сегодняшнее благосостояние. – Наташа, может быть, ты нам поможешь? – шепотом обратилась Мариша к девушке с повторной просьбой. – Ты чтонибудь знаешь про усадьбу ваших предков? – Нет. Какую еще усадьбу? – А твой отец? – Он никогда мне об этом не рассказывал. Какая усадьба? О чем вы? Да, Наташа была явно не в курсе. И все же Мариша спросила у нее: – Ну а твоя сестра, Мила? Как ты думаешь, она могла чтото знать? – Понятия не имею! На Наташу было жалко смотреть. Она явно очень переживала за свою пропавшую сестру. Но при этом совершенно не понимала, чем она может Миле помочь. – Я ничего не слышала о том, чтобы у нас прежде была какаято там усадьба! – произнесла она жалобно. – Честное слово! Какая еще усадьба? Откуда? Подруги переглянулись. Они верили простодушной Наташе, которую ее бабушка, похоже, не потрудилась посвятить в их семейные тайны. А между тем Милу, свою меньшую внучку, она к этим тайнам приобщила. И Мила настолько прониклась бабушкиными рассказами, что даже отправилась кудато, к неизвестному подругам Барину, чтобы вытребовать у него назад свою родовую усадьбу и какието там драгоценности. И так как бабушка Милы наотрез отказалась с ними разговаривать на эту тему, пришлось подругам зайти с другого боку. – Наташа, твоя бабушка – это мать вашего с Милой папы или мамы? – Папы! – А где работает твой папа? Ты можешь отвезти нас к нему? – Как? Прямо сейчас? – Да! Именно сейчас. Наташа поколебалась минутку, но потом кивнула головой: – Хорошо. Если это необходимо для расследования, то я помогу вам. Сейчас я позвоню папе, попрошу его, чтобы он вернулся с работы пораньше. – И взглянув на часы, она вздохнула: – Впрочем, он и так уже вот-вот должен прийти. Времято уже позднее. Я вам позвоню, как только он появится. И до тех пор, пока глава семейства Путовых не вернулся с работы, подруги просидели в квартире Инны. Они проверяли уроки у Степки – сына Инны, чем чрезвычайно нервировали ребенка. – Отстаньте вы от меня! – отбивался от них Степка. – Вы все равно все неправильно объясняете! Учительница нас совсем не так учит! Впрочем, разногласия их касались всего лишь формы записи алгебраической задачи, а также способа разбора предложений в русском языке. И слава богу! Иначе подруги почувствовали бы себя совсем ненужными и никчемными старыми калошами. Но все равно, Степка вздохнул с явным облегчением, когда раздался звонок от Наташи и обе его дуэньи свалили наконец из детской, оставив его в покое. Степка очень любил свою маму, но всетаки считал ее старой калошей, которая ни черта не смыслит в современной жизни. К счастью, пока он был еще маленьким и свои мысли держал при себе. Иначе бедную Инну хватил бы удар, прознай она о подобных рассуждениях своего сына. Отец Наташи оказался милым, тихим интеллигентным человеком. Он носил очки, которые удивительно удачно сидели на его тонком и длинном носу. – Я уже слышал от дочери вашу просьбу и понял ее суть, – произнес он, галантно поздоровавшись с подругами. – Честное слово, я не понимаю, почему моя мать не смогла рассказать вам эту семейную легенду сама? Простите ее, пожалуйста. К старости люди становятся не вполне адекватными. Видимо, моя мать придает этой глупой истории слишком большое значение. Куда большее, чем она того заслуживает. – А что это за история? – Видите ли, до революции наш род был весьма процветающим и благополучным. – Вы были дворянами? – Чего нет, того нет, – покачал головой Олег Игоревич. – Благородная кровь в наших жилах никогда не текла. Наша семья происходит из купеческого рода. Еще наш пращур начал торговать с заморскими странами своими товарами. И, чтобы вы знали, все это происходило еще при Петре Первом! В те годы торговля с заморскими странами активно развивалась. И наш пращур, как теперь говорят, вовремя подсуетился. И положил начало процветанию всей нашей фамилии. С тех пор многие поколения Путовых успешно торговали железными изделиями, камнем, деревом, а также стеклом, цементными растворами и другими необходимыми для строительных работ вещами. Не так романтично, как торговля шелками или пряностями, и не так прибыльно, как торговля спиртными напитками, но постепенно, копеечка к копеечке, складывалась основа благосостояния их рода. – И вот незадолго до семнадцатого года и начала большевистского переворота в стране наша семья приобрела одно поместье. В те годы можно было выкупать у разорившихся дворян их земли. Поместье было не очень большое, но и не маленькое. На его территории находилась заброшенная каменоломня, откуда прежде брался камень для строительства и облицовки домов, но позже хозяин поместья почемуто прекратил эту добычу, хотя эксперты давали твердую гарантию, что камня в каменоломне хватило бы еще на много десятков лет вперед. Прадед Путовых планировал возобновить эту добычу. И возобновил. Торговля камнем стала приносить ощутимый доход, но затем прадед внезапно скончался от какойто скоропостижной болячки. – Мать рассказывала мне, что болячка эта свела его – еще вполне крепкого и сильного человека всего лишь пятидесяти с небольшим лет – в могилу за считаные дни. Затем началась Первая мировая война, в которой приняла участие и Россия, затем произошла большевистская революция, а потом грянула и Гражданская война. Конечно, в это смутное время было не до разработки заброшенных каменоломен. Да и семья Путовых изза утраты главы рода както растерялась и потерялась. Смутное время требовало от людей обладания изрядной волей и смекалкой. Не все сумели выжить. После Гражданской войны был короткий период нэпа – новой экономической политики, когда все предприниматели в стране слегка воспрянули духом, ошибочно полагая, что вернулись прежние сытые времена. Но затем грянули тридцатые годы с жесточайшими репрессиями. И о том, чтобы возобновить добычу камня и привести усадьбу в порядок, нечего было больше и думать. Да и сама усадьба уже давно не принадлежала Путовым. Теперь она считалась национальной собственностью. И, увы, до нее не было дела решительно никому. Подруги выслушали этот рассказ очень внимательно и тут же спросили: – И что же, именно об этой усадьбе и говорила ваша дочь? Ее она собиралась приводить в порядок? А кто такой Барин? – Барин? При этом слове отец Милы и Наташи почемуто побледнел. – Кто вам рассказал о Барине? – пробормотал он едва слышно. – Неужели Мила прознала про?.. Или это моя мама? – Мы услышали о Барине случайно, – признались подруги. – Со слов подруги вашей дочери – Аюши. – А онато откуда могла знать?