Я тоже слегка шаркнула ногой. – Пип остался бы жив, если бы не я. Ты не должен расстраиваться из-за того, что сказал мне. – Пип умер, потому что Махишасура – зло, – возразил Лей. – Это единственная причина. Я зря сказал, что на его месте должна быть ты, – его голос дрогнул, и он провел рукой по глазам. – Он был моим любимцем. Пип только и делал, что старался всех осчастливить, а для меня старался вдвойне. Когда я увидел, что с ним случилось, что-то внутри меня просто сломалось. Я был несправедлив к тебе. – Все хорошо. Честно. – Спасибо. Еще одна неловкая пауза. У нас такое очень плохо получалось. – Если уж на то пошло, – сказал Лей через мгновение с мимолетной усмешкой, – я не считаю твою пижаму с радужным единорогом глупой. С ней все в порядке. – Осторожно, – пошутила я. – Ты можешь навредить себе, демонстрируя такой необузданный энтузиазм. – Заткнись. Я улыбнулась, входя во дворец. – А вот это уже больше похоже на тебя. Глава двадцать седьмая Не знаю, чего мы ждали, возвращаясь в дом Воронов, но точно не беспорядка и безутешных рыданий Шуки. И наше прибытие только усилило хаос. Джоджо тоже разрыдался, Шуки бросилась к Лею, а Самара кинулась обнимать меня. – Ты вернулся! – воскликнула Шуки. Лей отступил на шаг и пристально посмотрел на нее. – А почему бы мне не вернуться? – Мы п-подумали, что ты м-можешь нас бросить, т-тоже, – всхлипнула она. Лей выглядел потрясенным и немного обиженным. – Я никогда этого не сделаю. Обещаю, – он огляделся. – Значит, Ашвини была здесь? – Да, – пророкотал Симха из угла, где он лежал рядом с тремя пустыми чашками, – и рассказала нам, что сделала. – Она попросила нас пойти с ней, присоединиться к Махишасуре, – добавил Джоджо, вытирая лицо рукавом. – Ашвини сказала, что если мы этого не сделаем, то закончим как Пип, а она этого не хочет. И еще, что мы все сможем вернуться в мир Кики, если поможем Махишасуре победить. Мы ответили: «Нет». – Его голос дрогнул, и он указал на беспорядок в гостиной. Повсюду виднелись клочья черной, красной и золотой материи. – Она сказала, мол, не может поверить, что мы отвернулись от нее после всего, что она для нас сделала. Потом разорвала все наши костюмы и ушла. Я опустилась на пол рядом с его инвалидной коляской. На коленях у него лежала куча обрывков ткани. – Мне так жаль, Джоджо, – сказала я. – Знаю, как усердно ты работал над ними. – Дело не в этом, – произнес он. – Ашвини сказала это так, как будто мы ее предали. Лей твердо ответил: – Неправда. Ашвини любит нас, но ей больно, и она сделала плохой выбор. Это на ее совести, а не на нашей. – Это и наша вина, по крайней мере, немного, – печально возразила Шуки. – Я всегда просила ее о всякой всячине, и мы с Пипом были ходячими неприятностями, и все так нуждались в ней все время. Не думаю, что могу винить ее за желание покинуть нас. – Ну а я могу, – заметил Лей. – Мы должны были помогать ей больше и меньше требовать. Поверь мне, я ее понимаю. Но это не оправдывает то, что она натворила. – Но, Лей, – тихо произнесла Самара, – что же нам теперь делать? Я была уверена, что у Лея нет ответа, но он хотел дать ей его. С уходом Ашвини парень стал тем, на кого Вороны надеялись. Неожиданно я увидела, какой он еще юный, и поспешила ему на помощь. – План Б, – объявила я. – А что за план Б? – Мы сразимся с ним, – ответил за меня Лей. – Верно? Мы пойдем в бой. Я кивнула. И, проглотив свои сомнения и страх, сказала: – Симха, Чамундешвари собирала людей, которые пойдут сражаться вместе с нами, не так ли? Это то, о чем ее просил Вишну. – Лев кивнул своей огромной головой. – Хорошо, тогда мы соберем их всех вместе. Всех, кто будет сражаться вместе с нами. Попросим и Добрую ведьму нам помочь. И мы все отправимся на холмы Чамунди, как в старой сказке, и встретим Махишасуру возле Лалита Махала. И там – так или иначе – остановим его навсегда. Никто не сказал вслух, что мы не сможем победить, но все об этом думали. Никто не говорил, что армия Махишасуры разгромит нас в мгновение ока, но мы все знали, что так и произойдет. Никто ничего подобного не сказал, потому что, хотя наше поражение выглядело таким же очевидным, как закат солнца, мы все равно должны были попытаться. Потому что был шанс, потому что мы были в долгу перед Пипом и потому что мы все заслуживали жизни без монстров. – Ладно, – наконец сказал Лей. – Сделаем это. – У нас нет наших костюмов, – грустно произнесла Самара. – Они нам не нужны. У нас все еще есть обломки брони. – Я знаю, что костюмы не нужны, – пояснила девочка. – Просто они были нашими. – Понимаешь? Они будто говорили, что мы команда, что мы семья. Я знаю, что это глупо, но именно наши костюмы заставляли меня чувствовать себя храбрее. Я понимала. Это было как с моей статуей на площади. Я сделала смелую, отважную, сильную версию себя, какой я хотела быть, вплоть до позы супергероя и плаща, потому что иногда, когда вы расправляете плечи и надеваете плащ, вы чувствуете, что способны на все. Костюмы – это мелочь, но, как Пип доказывал нам не раз, что-то маленькое может иметь большое значение. Я посмотрела на трагические клочья черного, красного и золотого в руках Джоджо и на полу. Ашвини, должно быть, рубила их мечом, и было очевидно, что они не подлежат восстановлению. И у Джоджо не хватало времени сделать новые, даже если бы все мы ему помогали. Потом я вспомнила, как птица, отряхнувшись, взлетела в небо, и моя рука сомкнулась на обломке карандаша в кармане. – Может быть, я смогу помочь, – сказала я. Все уставились на меня, но я ничего не объяснила. Да и как можно такое объяснить? Лучше показать. Я начала раскладывать на полу обрывки ткани, словно кусочки мозаики. После минутного ошеломленного молчания остальные начали помогать мне в этом, а Джоджо указывал, куда положить каждый клочок, и в конце концов на полу гостиной оказалось несколько почти законченных пазлов из ткани. Потом я взяла карандаш и начала рисовать. Я рисовала линии между кусками на полу, как будто застегивала молнию на куртке, и везде, где я проводила их, ткань соединялась. Шуки ахнула, и глаза Джоджо расширились. Ведя линию за линией, я заполняла все пробелы и дыры плавными штрихами карандашей, которые приносила мне Самара. С таким же изумлением, как и остальные, я смотрела на то, как один за другим рваные куски костюмов становились единым целым. Когда все было кончено, я опустилась на колени, а остальные стояли вокруг с отвисшими челюстями. Увидев, что вся его кропотливая работа восстановлена, Джоджо чуть не заплакал. – Поразительно, – восхитился Симха. – Как ты это сделала? – спросила Самара тем же благоговейным шепотом, что и в тот первый день, когда увидела меня в дверях и сказала: «Это ты». – Не знаю, – честно призналась я. – До вчерашнего дня я не думала, что могу это сделать. Одежда – не так уж много, – быстро добавила я, полностью осознавая, что нескольких костюмов еще недостаточно, чтобы выиграть битву, – но я надеюсь, что это поднимет ваш дух. – О, Кики, – девочка обняла меня. – А где же твой костюм? – поинтересовался Симха. – Ну, я не думала, что… – Не волнуйся, – ухмыльнулся Джоджо, – я уже пару дней работаю над ним. И могу закончить его за час. – Но я… – Прекрати, – перебила меня Самара. – Ты тоже часть нашей семьи. Лей изумленно покачал головой. – Я так ошибался на твой счет, – сказал он. – Неважно, что ты не умеешь стрелять из лука или пользоваться мечом. У тебя есть своя собственная сила. А Шуки, стоя у залитого солнцем окна, добавила: – Мы, маленькие девочки, всегда сильнее, чем о нас думают. Люди считают, что мы хрупкие создания, просто ангелы во плоти; но в нас тоже есть огонь и сталь. Я посмотрела на сломанный карандаш в своей руке, думая о маленьких девочках, монстрах и силе. В моей голове начала формироваться идея. – Ох, не нравится мне твое выражение лица, – промолвил Лей обречено, как человек, который видит надвигающуюся бурю и знает, что его вот-вот сметет. – Хм, – медленно произнесла я, и улыбка скользнула по моему лицу, – думаю, что знаю, как мы можем победить Махишасуру окончательно.