Ему нравилось слушать рёв двигателя, шум покрышек по песку. То, как горячий ветер бьёт в лицо, шевелит волосы, как мелкие песчинки забиваются под одежду и натирают кожу. Это давало ощущение бытия. Придавало существованию хоть какой-то смысл. Временами он развлекал себя мыслями о том, что в любой момент может остановиться, повернуть назад, найти то, что поможет ему вспомнить. Но в глубине души понимал, что не сделает этого. То, что гнало его вперед, было сильнее. Но однажды утром, проснувшись, он понял: что-то изменилось. Огонь. Полузнакомое слово всплыло из глубин подсознания. От него исходили знакомые эмоции: опасность, страх — и в то же время: тепло, уют, защита… В ямке, выкопанной в песке, горел костёр. Пламя было чадящим — чёрный удушливый дым уходил в небо неровным столбом. Топливом служили полиуретановые покрышки — обернувшись, он увидел облысевший байк. Блестящие металлические обода скалились голыми спицами. Напротив, через костёр, сидел человек. Тёмная фигура, закутанная в бесформенное одеяло, ноги сложены по-турецки, в одной руке — раскрашенная под камуфляж армейская фляжка, в другой — сигарета. Он молча сел, бросил угрюмый взгляд на фигуру и вытащил собственное питьё — пластиковую бутылку с теплой, чуть солоноватой водой. — Привет, аллигатор, — сказала тёмная фигура и приложилась к фляжке. Память рухнула на Мирона, как небоскрёб. Белое, увешанное колечками лицо Мелеты, полёт в вингсъюте сквозь московскую метель, тёмный туннель между морскими контейнерами, зрачок винтовки, направленный ему в лоб, холодный ящик конструкта, прижимающегося к животу, белые, как пух одуванчика, волосы профессора, меч, вырастающий прямо из нежной девичьей руки… — Решил наконец-то научиться пить? — спросил он и закашлялся. Брат неторопливо отхлебнул еще раз, в воздухе, смешиваясь с удушливым дымом горящей резины, поплыл запах виски. — Ну, цирроз печени мне теперь не грозит. — Что тебе нужно? — Хочу вернуть тебя домой, братишка. — Я об этом не просил. — Понимаю, — Платон оглядел чёрную, без единого ориентира равнину. — Уютно тут у тебя. — Я не хочу возвращаться, — отрезал Мирон. — Дело не в том, чего хочешь ты. — Всё, как всегда, да? — он оскалился. Достал из кармана потрёпанной куртки мятую пачку — осталось всего две сигареты — вытащил одну зубами, откинул с характерным щелчком крышку бензиновой зажигалки, прикурил, выпустил дым… — На мои желания всем насрать. Обычного удовлетворения это не принесло. На языке осел привкус гари от покрышек, лёгкие болели от удушливого дыма. Бросив сигарету в песок, Мирон посмотрел на брата. Сквозь чад костра он видел лишь чёрный оплывший силуэт. Контуры были только намечены: кочан головы плавно переходит в покатые плечи, ног не видно. Фигура словно вырастала из песка. — Если тебе будет легче, у тебя сейчас нет желаний, — откликнулся Платон. Сигара и фляжка с виски куда-то делись. — У тебя нет мыслей, чувств, потребностей… Ты заблудился в странном аттракторе своего собственного подсознания. — Но… я нормально себя чувствую, — возразил Мирон. — Просто взял передышку. Делаю что хочу, отдыхаю… — Ты в курсе, что находишься в Плюсе? Он огляделся. Прислушался к себе. Сквозь джинсы в задницу впивались твёрдые и холодные камешки, тепло от костра грело правую щеку, лёгкие щипало от удушливого дыма… В животе немного бурчало, а мочевой пузырь был переполнен. — Мы дрались, — ответил он. — А когда победили, я сел на байк и поехал, куда глаза глядят. Я больше не мог смотреть на трупы. — Они были ненастоящими. Это были всего лишь атаки ботов в киберпространстве. И кстати: мы не победили. — Что? — Нам удалось поставить временную защиту. Но рано или поздно её пробьют и Технозон вновь окажется в опасности. — Я думал, что защищал тебя. — Так оно и было, — кивнул Платон. — И кстати: прими мою благодарность. — Обращайся. — Хорошо. Мне нужна твоя помощь. — Что? — Мне нужна твоя помощь. — Нет, я расслышал. Просто… Опять? Разве тебе мало? — Выиграв одно сражение, не выиграешь войну. — И в чём твоя война, брат? Хочешь стать властелином мира? Поработить Плюс? — Всего лишь защитить Технозон. — Но… на хрена? У тебя что, нежданно прорезалось чувство лояльности к работодателю? — Нирвана. — А причём здесь она? — Как только фаерволы Технозон рухнут, они разорвут Нирвану на куски. Миллионы людей могут пострадать. Попадут в ловушку аттрактора, так же, как и ты. И поверь мне: пустыня — это еще не самое страшное. В душе каждого человека гнездятся свои демоны… — Я не в ловушке. — Ты уверен? Можешь отсюда выбраться? Мирон смутился. Мысли о том, что он делает здесь, на этой равнине, приходили в голову. Иногда. Но он упорно их игнорировал. — Я… не хочу. Мне и здесь хорошо. — Ну, тогда тебе остаётся только ждать смерти, пока мир у тебя за спиной будет медленно сползать в пропасть. Мирон понимал, что брат пытается воззвать к его чувству ответственности. И похоже, это ему удавалось. — Ты сказал «они» будут рвать нирвану на куски, — мысли ворочались неохотно, будто залитые вязким холодным сиропом. — Ты знаешь, кто это? Кто за всем этим стоит? — Да. В груди родилось какое-то новое чувство. Такое распирающее. Будто стоит сделать еще один вдох, и грудная клетка не выдержит. На плечи рухнул очередной пласт памяти. Быстрая смена образов: лицо отца. Бледное, с запавшими глазами. Гроб обтянут чёрной материей, но крышка изнутри — белая, отливает нежным шелком. Мать: зажатая под мышкой неизменная бутылка мартини завёрнута в шарф, жесткие, будто железные кудряшки подрагивают вокруг лица. Старый, но такой уютный и любимый дом скрывается за пеленой дождя. Узкий тёмный подъезд с вечным запахом кошек, под ногами лопаются упаковки использованных дермов… По спине, от крестца к плечам, побежали колючие мурашки, в руках появился неистовый зуд. — И… Кто же? — Амели Карамазова. Мирон несколько секунд молча моргал. Торжество, радость от близости разгадки сменилась разочарованием. — Да ну на фиг, — только и смог выдавить он. — Ты уверен? — Линии сходятся к ней. Он вспомнил бледное лицо с острыми скулами, длинные кошачьи глаза, чуть безумную улыбку… Дёрганая походка, кожаная юбка, короткая курточка из сумасшедше-оранжевого меха. И белесые пятнышки от множества дермов в сгибах локтей. Она — стоит за всем? Командует якудза, отправляет на смерть сотни людей, нанимает хакеров, ворочает миллионами…