– Я Диана! – Кель вспыхнула и вдруг направила на него посеребрённую Беретту. А в следующую секунду опекун залепил ей звонкую пощёчину. Диана вздрогнула и покачнулась. Её холодное, внимательное, очень красиво лицо вдруг задрожало, как студень. Диана всхлипнула, дёрнулась и разрыдалась. – Вот как ты поступаешь со мной, – медленно говорил Зарецкий, – Я сделал для тебя всё, я заботился о тебе, добыл самое лучшее оружие. А ты? Что ты за дрянь, Ира. Что ты за дрянь… Он вытащил Беретту из её ослабевших пальцев и так и стоял с оружием в руке. – Лучше бы я оставил тебя умирать в больнице, – говорил он, – Лучше бы тебя застрелили тогда. Я бы не видел такого позора. Меня не обижает, что ты хотела меня убить, нет. Дети часто убивают родителей. Меня обижает, что ты на такое пошла. Ты неблагодарная тварь. Ты падаль. Сколько в тебе гнили! Сколько в тебе гнили… Опекун замолчал. Он только сейчас заметил, что Барсучонок стоит рядом – и сжимает двумя раками наставленную Беретту. – Витя… – Зарецкий тяжело дышал, – Витя, тише. Ты хочешь мне – что-то сказать? Охранник спохватился, потянулся за своей пушкой, но Зарецкий махнул рукой и он замер. Два предохранителя щёлкнули одновременно. Серебряный ствол поднялся и упёрся в щёку рыдающей Дианы. – Угу, – ответил Барсучонок, – Yu-pi-ke-ke! Ствол пистолета плясал в воздухе, а пальцев Виктор не чувствовал. – Ты что-то сказал? Прошу, повтори. Я… не расслышал. Давай, поговорим. Ты же не хочешь, чтобы мне пришлось убить… твою подругу. Нет, не вышло. Нужно было найти какие-то слова… Но вот – как редко это бывает! – нужные слова нашлись. Барсучонок набрал побольше воздуха. Забормотал, сначала медленно: – …и совершу над ними великое мщение… Лицо Зарецкого окаменело. Виктор сообразил – это фильм господин опекун смотрел. А кто его не смотрел?.. И Барсучонок продолжил, очень быстро, с каждым словом всё громче, нарастая в зверском крещендо, так, что в конце он орал: – …наказаниями яростными и узнают, что Я Господь, когда СОВЕРШУ НАД НИМИ МОЁ МЩЕНИЕ!!! Курок пошёл туго. Бесконечно долго мгновение казалось, что ничего не случится. А потом выстрел грянул. Пистолет дёрнулся в руках, а на плече Зарецкого вдруг вспыхнул чёрный кружок. Опекун заорал, оттолкнул Диану и начал разворачиваться – медленно, как танк. Грянул второй выстрел, и алая струя брызнула из левого бока. Но Опекун устоял, свёл руки и направил сверкающий серебром пистолет прямо в лицо Барсучонку, где чёрная полоса поднималась на нос. Виктор был настолько оглушён, что едва услышал третий выстрел. Он успел подумать, что теперь уже всё, конец. И в следующую увидел алую струю, которая словно перечеркнула Зарецкого по диагонали. Рядом, в дыму – тёмный силуэт Дианы с Глоком. Она стояла возле стола и посылала пулю за пулей. «Всё в порядке», – понял Барсучонок и продолжил стрелять. Пули прошивали опекуна по двум траекториям. Снаружи – чёрные кружки, и кровавые фонтан со спины. Четыре, пять, семь, девять… Их обоймы закончились одновременно. Отяжелевший Зарецкий рухнул на пол, выронив серебряный пистолет. Дымчатые очки жалобно хрустнули. Лицо было всё тем же – разъярённым и немного обиженным… Он ещё шевелил губами, но уже ничего не мог сказать. И вот губы замерли. Теперь – всё. 27. Пропавшие без вести 1 Когда они отдышались, выяснилось, что охранника, что был на третьем, и след простыл. – Эй, ребята! Но ещё двое внизу. Барсучонок помнит, они были на переднем сидении. Сейчас он слышит голоса, и может различить, как постанывают старые доски пола под их тяжёлыми армейскими ботинками. – Вы там, наверху? – Отбой, – произнёс Барсучонок. – Что? – Премии не будет, можете по домам. Ваш наниматель мёртв, он вам уже не заплатит. – Выходи, поговорить надо. Барсучонок показался на лестнице. Сделал шаг, демонстративно положил пистолет на пол и помахал в воздухе пустыми руками. Охранники стояли внизу, похожие на два больших мусорных мешка. – А где девчонка? – Какая вам разница? Идите домой. Это уже не ваши проблемы. – Стой где стоишь! – Стою я, стою. Барсучонок поднял руки как можно выше, а потом медленно повернул голову. Чёрная полоса по-прежнему пересекала его нос и скулу. – Ты так и не умылся, – заметил тот, что был с УЗИ. – Я собирался умереть. А мёртвых и так умывают. Та, в морге. Выстрел. Выстрел. Ещё выстрел. Человек с обрезом вздрогнул, развернулся, выставил оружие – и повалился. Его напарник посмотрел на труп, потом перевёл тупой взгляд на ручеёк крови из груди. Всхрапнул и повалился следом. Диана мягко, как кошка, спрыгнула вниз и подкралась к телам. – ЧТОБ ПОТОМ НЕ СТАЛО БОЛЬНО НЕ ЗАБУДЬ И ПРО КОНТРОЛЬНЫЙ! Выстрел. Ещё выстрел.