– Следователи не ходят на дом, чтобы допросить или арестовать. Для этого у них есть оперуполномоченные. На счёт два отлипаем и идём с непринуждённым видом. Раз – два! Двое на лавочке были слишком увлечены разговором. Они заметили Диану и Барсучонка, когда ребята уже подошли к ним вплотную. У лаборанта мелькнула мысль, что надо было просто проскочить мимо них и скользнуть в подъезд. А эти двое пусть так бы и ждали до темноты. Багрымчик изобразил улыбку. – Здравствуй, Ира Кирунина. Кель замерла и окатила его взглядом, настолько холодным, что от него замёрзла бы и лава. – Кирунина осталась в старых газетах, следователь Багрымчик, – заявила девушка. – Ну что ты, Ира, успокойся. – Я вам не Ира, следователь Багрымчик. – А я больше не следователь, если что. – Кто же вы? – Независимый борец с преступностью. – Бэтман, что-ли? – не выдержал Барсучонок. – Можно сказать и так. – А где же ваш Бэтмобиль? И как называется ваша корпорация Уэйн Интерпрайз? – Милый юноша, вы кое-чего не заметили. – Я не заметил ваш бэтмобиль? – Вы не заметили, что я не с вами разговариваю? – Нет, постойте, – встрепенулся человек с блокнотом, – это наоборот, очень интересно. Было бы очень интересно узнать, что думают ученики ведущих гимназий о феномене Дианы Кель. Молодой человек, что вы об этом думаете? Барсучонок не успел ответить. – Кто вы такой, – спросила Диана, – чтобы у него спрашивать? – Меня зовут Андрей Мартышин, – небритый улыбнулся, – я независимый журналист. – Аналитическая газета «Тайны и ужасы»? – Она хорошая, но я с ней не сотрудничаю. Вы могли видеть мои статьи в «ТюТю» и колонку в журнале «Ну, за». Также я иногда выступаю на «Радио Свобода». – Чем вас не устраивают «Тайны и ужасы»? – Они недостаточно элитарны. – Я думаю, вам следует обратиться в это издание, – ледяным голосом произнесла Кель, – Мы с Виктором уже дали ему интервью. – Ну чего ты, Диана, – не удержался Барсучонок, – Я и этом деятелю готов интервью дать. Давайте, разворачивайте блокнот. Итак, появление Дианы Кель позволило нашему классу решить многие важные задачи. Раньше мы часто спорили, что лучше – Pascal или C? Разумно ли введение классов? Есть ли здравое зерно в идее Unix-ов для рабочего стола? Благодаря Диане… – Вы говорите слишком быстро. И я хотел вам задать совсем другие вопросы. – А что вам интересует? Как из Ирольна попасть в Диэдарнис? Мы с Дианой в Розе Мира не сильны, это к директору. – Я хотел спросить… – Раз вас не интересует Роза Мира, то слушайте дальше. Среди разработчиков до сих пор не утихают споры, какой компилятор лучше. Например, ходят странные слухи о компиляторе от Intel. Говорят, в Петербурге один программист… Что случилось в Петербурге, Мартышин так и не узнал. Из арки с весёлым рёвом вырулил светло-серый Ламборджини Дьябло, сделал круг по двору и затормозил прямо напротив нашей скамейки. В окнах показались головы любопытных. Тогда, в 1997-ом, Ламборджини Дьябло считался редкостью и шиком даже в Москве. А у нас, в Тиглях, его видели только на календариках. Из кабины водителя высунулась весёлая белокурая голова в зеркальных солнцезащитных очках. – Простите, – осведомился он, – это здесь проживает Диана Кель? Ага, теперь мне всё ясно! Это вы и есть та самая Диана. «Ничего тебе не ясно», – подумал Барсучонок. Кель молчала. – Допустим, это так, – ответил журналист, – А вы кто такой? – Я социальный работник. Меня послали присмотреть за девочкой. Она живёт без родителей, у неё могут быть проблемы в школе. К тому же, в Тиглях много хулиганов. Из открытого окно Ламборджини постукивала электронщина. Виктор с третьей попытки опознал Kraftwerk. – А разве Диана не способна защитить себя сама? – осведомился журналист. – Способна. Но ей нужна помощь, чтобы освоиться в нашем городе. – Как вас зовут? – вступил следователь. – Меня зовут Павел Гобзема. Будем знакомы. – Социальный работник, значит. – Да. – Ну да, вашего брата и так называют, – процедил в усы бывший следователь. – О чём вы? – О команде нашего дорогого и любимого губернатора Адамковского! – взорвался Багрымчик, – Нам всё отлично известно! Про Пацукова, который загрёб себе все санатории и бывшие пионерские лагеря, даже те, что в руинах. Про сталиниста Щура, которого на милицию поставили. Он дурак дураком, конечно, но есть ещё и Зарецкий. И именно Зарецкий всем командует. В обход областного совета! – Ну, я в эту команду не вхожу, если что. Должность пока маленькая. – Ваша должность называется «сын генерала»? – А что плохого в том, что мой отец генерал? – То, что вас, особистов, за версту видно. – А разве вы, следователь Багрымчик, в министерстве спорта и туризма работали? – осведомился Гобзема. – Я – бывший следователь. Работал в следственном комитете. Теперь ушёл в политику. И я узнаю особиста, какие бы документы он не показывал. Вы что думаете, мы ничего не знаем? И на Пацукова, и на Щура, и на Зарецкого можно при желании знаете какие дела завести? Даже в Москве дым пойдёт. Барсучонок слышал эти фамилии. Должностей, правда, не знал. Люди власти казались ему примерно одинаковыми фигурами в пиджаках. Эти люди сидят на совещании слева и справа от губернатора и внимательно его слушают. К тому же, его совершенно не волновали их должности. Их фамилии его не волновали тоже. Его волновала одна-единственная фамилия. Кирунина. Во-первых, потому что так называли Диану. А Диана значила для него больше, чем все Самди и Пацуковы вместе взятые. Во-вторых, потому что он вспомнил, где слышал эту фамилию. И как только вспомнил, начал медленно, чтобы никто не услышал, отходить в сторону. Подальше от лавочки. Поближе к продуктовому магазину. 5 Продуктовый магазин «Крендель» занимал первый этаж кирпичной пятиэтажки. Позади него зелёный забор огородил небольшой закуток. В закутке громоздился целый лабиринт деревянных ящиков. Рядом – два ряда гаражей. А за магазином улица Ланькова обрывается пустырём, заросшим дикими деревьями. Этот пустырь тянутся до самой реки. Из-за деревьев торчит полуразрушенная водонапорная башня. Но пространство там открытое. Спрятаться не получится. Поэтому Барсучонок отступал к закутку. Там будет можно либо нырнуть в магазин, либо прошмыгнуть за гаражами.