— Не жаловалась, а просила повлиять, — поправил Марко. — Бери пример с сестры. Вышла замуж, создала семью… — Велия нашла себе болвана, который только перед свадьбой понял, что его женщина — рейдер из первой двадцатки, — фыркнул племянник. — Хороша семейка. И ты ставишь ее в пример! Давай, скажи еще про Рикарду! — Рикарде не повезло. Рвать брачный контракт — всегда плохо, но ты бы хотел для своей кузины жизни с мужиком, который время от времени правит ей то нос, то челюсть? — Хотел бы — не урыл бы его, — огрызнулся Раггиро. — Давай, завязывай со своей агитацией. Женюсь я без ваших указаний. — А о матери подумал? — чуть повысил голос Марко. — О том, что ты у неё — единственный сын? Хватит шляться, заведи семью и начни уже жить как мужчина, а не как сопляк. — Я понял, — хмуро ответил племянник. — Вот и прекрасно. Вернешься из рейда — закроем этот вопрос раз и навсегда. Чин-чин, — Марко поднял бокал с граппой. — Салют, — по-прежнему угрюмо отозвался племянник, опрокидывая в себя алкоголь. Граппу запили несколькими глотками кофе, и Марко, наконец, перешел к делу: — Я прочитал присланные тобой материалы. Уверен, что других вариантов нет? — Увы, — Раггиро вздохнул, — ты у нас на севере работаешь только полгода и ещё не всё знаешь. «Амилайт» перед Большим праздником обязательно усилят резидентуру в секторе Ли Янь Цинь, а как только увидят, во что превратилось это чмо, не раздумывая, эвакуируют. Ну, а дальше наш осведомитель расколется мгновенно и полностью. Считай, через пять, максимум шесть, часов после эвакуации его корпорация будет знать всё, что нам было слито через этот канал. — А вывезти? Скрыть? Подстроить задание в соседнем секторе? — Марко нахмурился, племянник же в ответ покачал головой и снова наполнил бокалы. — Что ни делай — скрыть выкачивание информации не удастся. Так что, по-любому, этот источник теряем. Да он всё равно сдохнет скоро. Проще дать мне разрешение на выход, тогда через пять часов я буду на месте. Ну, а к утру наша проблема благополучно разрешится. — Снова один хочешь отправиться? — Дядя, я всегда работаю один. А уж в секторе Ли Янь Цинь, чтобы нажить проблем, надо быть редкостным идиотом. Можешь, кстати, сказать это матери, если она опять станет пилить тебя на тему моих переработок и опасности службы. — Да при чем здесь Алессия! Она не вчера попала в семью рейдеров, давно уже привыкла. Ладно, рейд разрешаю. И… — И? — Раггиро выглядел заинтригованным. — Разберешься с этим каналом — не торопись назад. Возможно, будет дополнительное задание. — Торопиться назад с Большого праздника туда, где маячит перспектива скорой женитьбы? — племянник усмехнулся. — Ты слишком преуменьшаешь мое нежелание обзаводиться семьей. Корпоративная зона: «Амилайт» По выходным тринадцатилетние девочки просыпаются поздно. Приблизительно к обеду. И, не вставая с постели, врубают в своей комнате музыку. Видимо, дребезжание оконных стекол, и дрожь стен помогают взбодриться. Потом всклокоченные девочки выползают в коридор и кричат со второго этажа вниз: — Па-а-ап! Мы проснулись! — Ништяк! Весь дом в курсе. Будучи отцом сразу двух тринадцатилетних девочек, Гай Крайтон разбирался в девочковом распорядке, как никто. А ещё он разбирался в фасонах платьев, капроновых колготках, заколках для волос, символике «Хеллоу Китти» и куклах Барби. К счастью, последние были уже пройденным этапом, поскольку сейчас Элли и Энни больше волновала тушь для ресниц. Вообще, Гай, мотавший срок отца-одиночки уже двенадцатый год, не освоил за это время лишь две премудрости: плетение кос и философское отношение к пронзительным завываниям поп-певцов. На его удачу, утренняя какофония обычно длилась недолго, минут тридцать — пока девчонки умывались и одевались. Потом гнусавые поп-певцы переползали со своими страданиями в плееры и исчезали из жизни Гая до следующего утра. Поэтому с традицией пробуждения дочерей отец смирился, как смиряются со всяким неизбежным злом. — Па-а-ап, я не буду омлет! — крикнула сверху Энни. — И я! — сразу же отозвалась сестра. — Яичницу с беконом! — прокричала первая. — Да! — тотчас согласилась вторая. В некоторых вопросах они были на редкость единогласны. — Угу, — ответил отец, прекрасно понимая, что за яростным воем колонок его не услышат. Гай отложил в сторону читалку и поднялся из-за стола, за которым пил кофе. Третий день послерейдового отпуска. Можно побаловать соскучившихся девчонок традиционным завтраком (ведь лучше, чем папа, его не готовит никто), почувствовать себя любимым отцом, которому по вечерам подтаскивают пиво и делают сэндвичи с тунцом… Красота-то какая!.. Он открыл холодильник, достал упаковку с беконом, яйца и поставил сковороду на плиту. Скоро наверху стихло, а на лестнице сразу же послышался топот ног. Гай как раз стряхивал яичницу со сковороды на тарелки. — Привет! — это Элли. — Привет! — а это Энни. Одновременный поцелуй — в левую и в правую щеку, а потом дружный, полный предвкушения выдох: — М-м-м!.. — А ты уже позавтракал? — спросила Энни, с ногами забираясь на стул. — Ага. — Тогда, чур, я приготовлю обед! — Элли отправила в рот хрустящий ломтик бекона и придвинула к себе стакан с соком. — Не вопрос. — А я ужин! — обрадовалась Энни, которая, на беду, крайне любила экспериментировать с продуктами. — Ну, уж нет! — хором ответили сестра и отец. — Давай лучше, я сразу всё, что пригорит и не дожарится, в блендере перемешаю и залпом выпью? — миролюбиво предложил Гай. — И тебе приятно, и мы быстрее отмучаемся. Дочь в ответ на это фыркнула. Впрочем, было видно, что фырчит без обиды, давясь смехом. С готовкой у Энни отношения складывались самые непростые. — Пап, а в развлекалку идём вечером? — вклинилась Элли, переводя тему разговора. — Не-е-е, только не вечером! — тут же переключилась сестра. — Идём днём, а потом на великах! — На великах лучше сейчас. Можно сэндвичи взять. Я сделаю с ветчиной! — Ты опять ее нарежешь, как бумагу! Вот чем хорошо быть отцом двух дочерей, так это тем, что они практически не нуждаются в собеседниках. Хотя, когда жена свалила, бросив близняшек на его попечение, Гай искренне подозревал, что вздёрнется. Они всё делали одновременно: ели, спали, писались, пачкались, плакали… А если он надолго уходил в рейды, то когда возвращался обратно, они его ещё и пугались, успевая забыть. Соблазнительная мысль сдать обеих в интернат полного пребывания с возможностью забирать в гости раз в месяц посещала отца не раз, не два и даже не три. Он частенько об этом думал. Когда вычесывал жвачку из волос рыдающей Элли, когда делал примочки орущей Энни, поигравшей в парке с ядовитым плющом, когда тащил обеих брыкающихся и вопящих к дантисту… К счастью, денежное довольствие рейдера, подкрепленное дополнительными доходами, вполне позволяло нанять няню — святую чернокожую женщину с трудной финансовой судьбой, тремя детьми и пятью внуками. То, что надо уставшему мужику. — Я вам не нравлюсь? — спросила его няня Мэри на собеседовании. Она весила больше центнера, была колышущейся и седой. Гай хмыкнул: — Няни в моих фантазиях моложе, стройнее и одеты в короткие юбки. Но я б таким детей не доверил. Няня Мэри шутку не оценила, посмотрела с угрюмым неодобрением. — Вы отлично подходите, — заверил её молодой отец. Она и правда подходила, он пробил её досье по всем базам, благо связи позволяли. Отличная няня. Но Гай всё равно установил в доме несколько скрытых камер. И честно предупредил: — Узнаю, что подняла руку на детей — саму изувечу, а семье обеспечу безработицу. Няня Мэри испуганно моргнула. Из-за его угрозы или нет, но с девочками она обращалась очень хорошо. Строго, но без жесткости. Они ее по-настоящему полюбили и до сих пор любят. К тому же няня Мэри научила Гая отцовствовать. Если бы не она, он бы до сих пор искренне считал, что лучшая еда для детей — печенье и молоко. Много молока и печенья. — Па-ап? — Энни пощелкала пальцами у отца перед носом. — База вызывает рейдера Крайтона! Ты с нами? — С вами, с вами. Так когда в развлекалку? — Завтра! — хором ответили девчонки. — А сегодня? — На великах же, — сказала Элли. — Погоди, я не пойму, ты что, накрашенная? — вдруг с опозданием заметил Гай. Энни захихикала, а сестра покраснела и быстро заговорила: — Пап, только не ругайся! Я играю в школьном спектакле, помнишь? Для сцены придется накраситься, а я не умею, я тренировалась и… — Вон чего, — протянул отец, глядя на слипшиеся от туши ресницы. — И кого ты играешь? Королеву папуасов?