– Пётр Ефимович, вечер добрый. Простите, что беспокою, но тут очень уж неожиданный визит мне нанесли. Посоветоваться бы надо. Приезжайте, заодно и поужинаем. А то вы, как всегда, поесть, небось, забыли. Выслушав ответ, он положил трубку и, взяв колокольчик, вызвал мажордома. – Иван Сергеевич, – начал он, едва мажордом вошёл в кабинет. – Скажи там, на кухне, что у нас к ужину капитан Залесский будет. Пусть чего вкусного приготовят. Он, как обычно, пообедать толком не успел. – Сделаем, хозяин, – улыбнулся в ответ мажордом. – Иван Сергеевич, ну сколько раз просил, не хозяин я вам, – чуть не взвыл Гриша. – Вы уж простите, но просто по имени к вам обращаться не могу, – смутился мажордом. – Не по чину. А так, дому сему вы хозяин, а значит, и нам тоже. Ведь мы тут милостью вашей живём. – Я ж не зверь какой, чтобы людей на улицу гнать, – насупился Григорий. – Это вы не зверь, а другой выгнал бы и на все просьбы Петра Ефимовича не посмотрел. Видал я таких. Так что не обессудьте, хозяин, но другого обращения вы от нас не услышите. – Ну и чёрт с вами, упрямцы, – растерянно усмехнулся парень. – Да вы не переживайте, хозяин. Нам не сложно, а другим сразу ясно, что в доме всё в порядке. – Это с чего? – А с того, что всякий сторонний, такое обращение услышав, подумает, что хозяин дома хоть и молод, а характер имеет. – А характер тут при чём? – Не всякого владетеля прислуга хозяином величать станет. А уж если стали – значит, он того заслуживает, – наставительно пояснил мажордом. – Ишь ты, и тут политика, – проворчал Гриша, почёсывая в затылке. – А как же? Оно вроде и мелочь, и не бывает у нас никто, кроме нескольких знакомых ваших, а всё од-но такой порядок знающему человеку о многом скажет. – Ладно, уговорил, – покачав головой, сдался Григорий. Вести этот бесконечный спор он мог долго, но не видел смысла. К тому же всё тот же Залесский не раз повторял ему, что ставшие слугами люди в службе жандармерии провели немало лет и прислушаться к их мнению стоит. Привыкший учиться всему и – везде, Гриша решил запомнить эти слова и теперь, после этого странного спора, в очередной раз для себя отметил, что в словах мажордома есть резон. Задумчиво оглядев разложенные на столе бумаги, парень понял, что учёбу на сегодня придётся отложить, и, вздохнув, отправился в библиотеку. Просматривать свежую прессу его приучил князь, начинавший свой рабочий день именно с этого занятия. Усевшись в кресло, парень развернул номер ведомостей и, быстро просматривая колонку за колонкой, с удивлением для себя отметил, что с каждым днём в газетах всё настойчивее говорят о войне. И войну эту пророчат не на западе, где у империи были извечные враги, а на востоке, который испокон веку считался медвежьим углом и сонным царством. В Корее и Китае уже вовсю громыхали пушки. Японские корабли дерзко атаковали всё, что покидало акватории портов. Самураи не боялись даже задираться с европейцами. – Этим-то чего неймётся, – проворчал Гриша, сворачивая газету. Раздалась трель дверного звонка, и парень, вскочив, поспешил встречать гостя. Пётр Ефимович, отдав трость и шляпу слуге, пожал руку мажордому и, коротко обнявшись с Гришей, устало улыбнулся: – Снова подрос. И, похоже, матереть начал. И куда тебя прёт? Скоро Сёмку размерами догонишь, – пошутил он, оглядывая парня. – Мне до того медведя, как пешком до Парижа, – рассмеялся в ответ Гриша. – Проходите, Пётр Ефимович. – Благодарю. Ну, рассказывай, что у тебя опять приключилось, – улыбнулся капитан, со вздохом усаживаясь за стол. – Явился ко мне сегодня ваш профессор и предложил ни много ни мало съездить в Аравию, – огорошил его Гриша. – Карп Савельич? – на всякий случай уточнил капитан. – Он самый. А самое интересное, что он умудрился по памяти карту нарисовать. Ту самую. Я её видел. – И как? Похоже? – быстро спросил капитан, разом посуровев лицом. – Несколько мелких расхождений, конечно, есть, но это мелочи. А так точка в точку. – Вот ведь старая сволочь, – выругался капитан. – И что ты ему ответил? – Для начала потребовал полгода на приведение дел в порядок, а потом вообще тень на плетень навёл. – А он? – Обиделся, похоже. – Обиделся? Странно. Такие, как он, не обижаются. Странно. – Вот и я говорю. Странно. Шесть лет о той истории ни слуху ни духу, а тут вдруг здравствуйте – собирайся, поехали. И ведь крутит чего-то. Я так от него прямого ответа и не добился. – А какого именно ответа ты ждал? – не понял капитан. – Что именно он хочет там найти. Понимаете, если уж человек вдруг приходит с таким предложением, значит, он в своих фолиантах умудрился найти что-то такое, что его очень заинтересовало. А он: это великая тайна, это одна из главных загадок востока… В общем, кроме громких слов, ничего. – Это всё, что тебя удивило? – иронично спросил капитан. – Больше всего меня удивило другое. Откуда он про дом этот узнал? – не поддался на подначку Гриша. – Правильный вопрос. Что ещё? – Он очень не хотел, чтобы о нашем с ним разговоре узнали вы. – А ты решил рассказать, – кивнул Залесский. – Не объяснишь, почему? – Ну, я хоть и студент, но не дурак, – усмехнулся Гриша. – О его визите мажордом, думаю, вам уже сообщил. Как говорится, на всякий случай. А его просьба меня, признаться, насторожила. Ведь тут что получается. О том, что я получил в наследство этот дом, он узнал, а кто здесь служит – нет. Иначе он назначил бы встречу где-то на улице. Ну, или к себе бы пригласил. Но ведь не поленился лично приехать. Вот и выходит – про слуг он ничего не знает. – Молодец, – одобрительно кивнул капитан. – Верно всё разложил. О слугах твоих кроме меня ещё только пара человек знает. Чем этот дом мне и удобен был. – Он таким и остался, – негромко ответил Гриша. – Я вашу просьбу помню и, если нужда возникнет, милости прошу. – Спасибо, – помолчав, тихо выдохнул капитан. Слуги начали вносить в столовую приборы и ловко сервировать стол. Капитан, не чинясь, здоровался с каждым, попутно перекидываясь с ними парой слов. Гриша специально отошёл в сторону, чтобы дать возможность старым сослуживцам поговорить о своих делах. Заметив это, мажордом только одобрительно кивнул и, проверив сервировку, вышел из столовой последним, старательно прикрыв за собой дверь. Гриша вернулся к столу и с недоумением понял, что сегодня у них к обеду уха стерляжья, с большими кусками рыбы. Попробовав варево, он одобрительно хмыкнул и, орудуя ложкой, только и успел проворчать: – И когда только успели? – Повар у Герцогини знатный. Она его за собой по всей Европе возила. И как повара, и как прикрытие. А потом он за ней сам сюда переехал, хоть и предлагали ему у настоящего принца служить. Так что пользуйся и радуйся. – Да я радуюсь, но ведь он такое количество разных блюд готовит, что, если я всё это съедать буду, через месяц в двери не пролезу, – пожаловался Гриша. – Дурень. Кто ж тебя заставляет всё до крошки съедать? – рассмеялся капитан. – Ложечку того попробовал, ложечку этого, так понемногу от каждого блюда съел, и сыт. А повару приятно, что его стряпню хозяин ценит. Всё, что ни подают, пробует. – А остальное куда? – мрачно уточнил парень. – Как куда? Что сами доедят, а что и выкинут. – Нет, Пётр Ефимович. Не привык я едой разбрасываться, – вдруг заявил парень. – Люди за те продукты своим потом платят. Силы кладут, а тут – выкинуть. Не будет такого. – Ох ты ж… – растерянно охнул капитан. – Прости, Гриша. Не подумал я, что ты и сам станичник и с самого детства хозяйствовал. – Не в том дело. Я ведь и голодные времена застать успел. В тот год у нас по весне дождей почти не было. Жара такая была, что реки вдвое сузились. Хлеб весь на корню засох. Скотина пала. Люди тогда лебеду ели. Тяжкий год был. Я мальчонка совсем был, а до сих пор помню, как родителям тяжко было. – Прости, – растерянно вздохнул капитан. – Бог простит, – грустно улыбнулся парень, снимая крышку с очередного судка. Телятина с черносливом и гречневой кашей была выше всяческих похвал. Отдав должное очередному блюду, Залесский отодвинул тарелку и, сыто отдуваясь, потянулся за папиросами. Потом, вспомнив, что Григорий не курит, принялся растерянно оглядываться. – Дымите на здоровье, – отмахнулся Гриша, вилкой указывая ему на пепельницу, стоявшую на журнальном столике. – Я смотрю, столица тебя совсем не испортила, – рассмеялся Залесский, пересаживаясь на диван. – Испортила, – вздохнул в ответ парень. – Если бы не мастер Лю, давно бы все знания растерял с этой учёбой. – Ты эти сказки кому другому расскажешь, – фыркнул Залесский. – А мне арапа заправлять не надо. Казаки регулярно докладывают, какие чудеса ты на полигоне показываешь. Да и мастер на тебя не нахвалится. Грозится в свой дацан на последнее испытание отправить. – Вот-вот, а тут профессор с экспедицией своей, – вернулся Гриша к прерванному разговору. – Да, странностей тут много, – задумчиво кивнул капитан. – Ты, главное, не спеши соглашаться. Тяни время. А мы пока за ним приглядим. Не нравится мне такая таинственность. Я ему никогда дорогу не переходил. За консультации платил исправно. А он вдруг решил меня от серьёзного дела отодвинуть. И, скажу прямо, не нравится мне это. – Вот и мне не нравится, – мрачно кивнул Гриша. – А особенно эта его поспешность. – Потому и говорю, не спеши. Пусть начнёт суетиться, раз уж его так припекло. Сам знаешь, чем больше суеты, тем больше ошибок. – Да уж, это точно, – скривился Гриша, припомнив собственные ошибки.