Правда пока бежали к причалу, нас успели обстрелять со стороны складов и пакгаузов. Но после того, как туда саданули из пушки, обстрел быстро прекратился. Взбежав по сходням, я едва не споткнулся об труп японского матроса на палубе, выхватил из сумки ракетницу и выпустил в черное небо желтую ракету — сигнал общего сбора. — Где Максаков? Матрос у пушки не оборачиваясь, показал куда-то себе за спину. Я пробежался по палубе к рубке. — Сергей Викторович… — Я занят… — сурово бросил мичман и грозно заорал одну из множества переговорных труб. Стерненок, копаешься, якорь тебе в клюз! Под линьки захотел? Давление какое? Что-о-о? Запорю стервеца… — и только потом снизошел ко мне. — Взяли почти чисто, потери — всего четыре человека. Несколько японцев заперлись в матросском кубрике и офицерской каюте. Машинное свободное, угольные ямы и крюйт-камера — тоже. Расчетное время отплытия — час — маршевые котлы были заглушены. Все мои в котельной. Если с вами есть люди, пусть займут оборону на палубе и причале, а Зеновича с пушки снимите, и направьте ко мне, ему еще торпеды воздухом заряжать… После чего опять потерял меня из внимания. «Вот же сучонок!» — восхищенно подумал я, но мешать мичману не стал, убрался опять на корму и окликнул матроса: — Голубчик, там тебя ваш адмирал кличет. Но прежде покажи, как на этой шарманке играть. — Сюда кассету со снарядами вставлять… — солидный усатый матрос ткнул пальцем в раструб на казеннике. — Целится — через прицел, эту загогулину крутить… — он показал на массивный рычаг, очень похожую на ручку мясорубки. — Только самому не сподручно, вторым номером озаботьтесь. И прижимайтесь плечом сюда. Все! И убежал, громко топая башмаками по палубе. Я повел стволами и весело бросил интенданту. — Ну что, Алексей Федотович, освоим адскую машинерию? Ко второй пушке встали Лука с Тайто. Между складами вдруг показались силуэты, я крутнулся стволами туда, но сразу облегченно вздохнул — это уже начали собираться наши — люди из отряда Собакина, но их оказалось до обидного мало, около десятка раненых бойцы тащили на себе. — Почти половина в потерях… — зло сплюнул подпоручик. — Раненых много, позже точно доложу… — Что с капитаном… — я не закончил фразу, увидев, как барон Д`Айю, помогает подняться на корабль капитану Стерлигову. Француз выглядел почти невредимым, если не считать расквашенный, опухший нос и разбитые губы, а вот Стерлигов… на капитана было страшно смотреть — лицо юриста превратилось в сплошной кровоподтек и было похоже на ужасную маску. — Вы как, Борис Львович? — Пока живой… — махнул юрист рукой, со стоном приваливаясь к барбету орудия. — Уж извините, Александр Христианович, так получилось. Фото и документы у японцев… но я постарался направить их по ложному пути. Даже не знаю, как вас благодарить, я уже думал — все… — Твари, твари!!! — злобно шипел Шарль, оскалившись в злобной гримасе. — Недолюди, варвары! Они били меня по щекам, как какую-то проститутку! Меня, Шарля Д`Айю!!! Но я им ничего не сказал!!! Александр, клянусь, теперь это и моя война! Но разговор пришлось прекратить, из рубки выскочил Максаков и властно заорал: — Все в трюм! Марш с палубы! Те, кто останется у орудий, переоденьтесь в японскую матросскую форму — хрен его знает, на кого по пути во Владивосток наткнемся. Через полчаса отчаливаем. Зенович, гони их… Я обеспокоенно повел взглядом по причалу. Все, кто выжил уже были на миноносце, но Майи с Мадиной все еще не было видно… Глава 25 — Где вас носит, черт побери… — я глянул на часы и еще раз остервенело выругался. По всем расчетам сестры уже должны быть на корабле — со стоянки до причалов всего метров семьсот-восемьсот. Прохлопали ракету? Вряд ли, для этого надо быть совсем пустоголовым. Наткнулись на японцев? А вот это может быть. В Александровске их еще полным-полно, потому что, я не ставил перед собой задачу очистить поселок начисто. Но с Майей и Мадиной охрана — двое казаков, да и маршрут выдвижения я им выбрал самый безопасный. Твою же мать! Ведь с ними еще переводчик. Сучонок может какую-нибудь пакости учудить, чтобы реабилитироваться перед своими. Предателям доверия нет… В станину орудия вдруг с лязгом влепилась пуля, вторая свистнула прямо рядом с ухом. Лука крутнул орудие на тумбе и сразу же, с резким грохотом, в сторону пакгаузов полетели ярко зеленые трассера, заканчивающиеся дымными вспышками. Стрельба с берега немедленно прекратилась. — Можем отчаливать! — заорал из рубки Максаков. Я зло стиснул зубы. Гребанные святые угодники! До рассвета — всего полтора часа, а мы возимся как вошки на гребешке. Того и гляди, подкрепление из Арково или Михайловки подойдет. Да и местные могу прийти в себя и организовать контратаку. Опять же, на перехват могут кого-нибудь морем послать. Счет на минуты идет. Быстро пробежался по палубе к Максакову. — Еще нет Майи Александровны и ее сестры. Я за ними. Не вернусь через час — отчаливайте. — Но как… — Выполнять, мичман! — зло рявкнул я. — Повторите приказ! — Есть выполнять… Ели не вернетесь через час — отчаливать… — угрюмо пробормотал Максаков. — Надеюсь на вас, Сергей Викторович… — уже спокойней сказал я и приобнял мичмана. — Не переживайте, я не пропаду… После чего побежал к сходням. И уже на берегу понял, что со мной увязались не только Лука и Тайто, но еще и Свиньин с бароном Д`Айю. — Какого черта? — Уж извините, Александр Христианович… — на бегу пояснил интендант, — но даже при всей своей нудной и прагматичной натуре, честь и верность для меня не пустые слова. Тьфу ты, как пафосно… Короче, идите вы со своими вопросами куда подальше. — Я дерусь потому что дерусь! — угрюмо заявил француз словами Портоса. — Ненавижу азиатов! Не отказывайте мне в желании угробить парочку косоглазых макак! — Вы понимаете, что мы можем остаться на Сахалине? — Да плевать! — дружно ответили интендант и барон. А француз еще добавил: — Почему бы и нет? Мне здесь нравится. Я ругнулся по своей привычке, но гнать их не стал. Каждый выбирает свой путь сам. С миноносца, чтобы отвлечь японцев, открыли ураганный огонь по берегу и нам удалось проскочить до самой рыночной площади без происшествий. — Ну и куда дальше?.. — я покрутил головой по сторонам, заметил небольшую группу японских солдат и спрятался за углом дома. — Чуешь, Ляксандрыч? — Лука вдруг тыкнул лапищей в сторону церкви. — Вроде палят… — Тама! — поддержал его айн. — Мама стрелять, ее ружье слышать… Я уже и сам услышал, как сквозь трескотню арисак, пробиваются хлесткие выстрелы из рычажного карабина Майи и едва слышные хлопки револьвера. — За мной… — я секунду помедлил, выбирая маршрут и понесся по улице. Через десять минут мы выскочили к зданию магазинчика колониальных товаров, рядом с которым лежала пара убитых лошадей. Чуть дальше, валялось несколько трупов японских солдат. А один из казаков, оставшихся с Майей и Мадиной, распростерся прямо на ступеньках магазина, в разбитой витрине которого то и дело вспыхивали огоньки выстрелов. Японцы вели ответный огонь, мелькая между домов через улицу. Я ненадолго задумался и хлопнул великана по плечу. — Отвлеките на себя косоглазых, а я проскочу в магазин. — Ну, пошло дело… — радостно ощерился Лука, вскидывая Гочкис. Свиньин, барон и Тайто обошлись без слов и молча кивнули. Я отдал французу свою винтовку, подхватил висевший на ремне Маузер с присоединенным прикладом и побежал по улочке, чтобы зайти к магазину с торца здания. Но уже через пару десятков метров, наткнулся на маленькую группу японцев, которые, судя по всему, тоже собрались нанести визит в лавку с той же стороны. Солдатики, пригибаясь, быстро бежали вдоль забора, но, когда забахал пулемет, дружно остановились и растерянно принялись оглядываться. — Это вам не за бананами на пальмы лазить… — вскидывая пистолет, злорадно процедил я. Застучали хлесткие выстрелы. Двое солдат сразу же рухнули в грязь, остальные заметались, но укрыться или сбежать не успели — я стрелял на ходу, но каждая пуля нашла свою цель — как уже говорил, штабс-ротмистр Любич, по-настоящему любил и умел только стрелять. Наконец, бабахнув в последний раз, Маузер стал на затворную задержку, но к этому времени, я успел добежать к оставшимся в живых практически вплотную.