40 – Что это значит? – гневно спросила Скарлетт. Легендо сидел в мягком кресле цвета шампанского, глядя в овальное окно. Балкона не было. Если комната может болеть, то в пустоте и бледности этой просторной залы явно чувствовалось что-то нездоровое: всю ее меблировку составляли два выцветших стула, а всю палитру – тусклые оттенки бежевого. Скарлетт взмахнула перед лицом магистра письмом Теллы, но он смотрел вниз на людей, которые вытаскивали на улицы свои чемоданы и портпледы, готовясь к исходу в «настоящий» мир. – Я ждал вас, – произнес Легендо невозмутимо. – Какую сделку вы заключили с моей сестрой? Он вздохнул: – Я не заключал никакой сделки. – Тогда зачем вы оставили мне это? – Я вам ничего не оставлял. Только теперь Легендо поглядел на Скарлетт. Лицо его было спокойно, однако в этом спокойствии ощущалось нечто странное. – Подумайте сами. Кто бы мог захотеть, чтобы это письмо попало к вам в руки? – спросил он. «Никто, кроме вас», – мысленно ответила Скарлетт. – Это не я, – повторил Легендо. – Тогда кто же? Догадаться нетрудно. – Донателла? – прошептала Скарлетт, поняв, что сестра могла сама положить шкатулку на столик, после того как достала из шкафа веревку. – Но зачем? Легендо молча протянул ей небольшую пачку писем: – Я должен передать вам еще и это. – Почему бы вам просто не объяснить мне, что происходит? – Потому что моя роль не предполагает объяснений. Легендо встал и подошел к Скарлетт так близко, что мог бы до нее дотронуться. Как и при первой их встрече, он был во фраке и бархатном цилиндре, однако на сей раз она не увидела ни в его лице, ни в его поступках или речах ничего безумного. Он смотрел на нее так, будто хотел ей что-то сказать. Скарлетт кольнуло странное ощущение: магистру словно бы чего-то не хватало. Такое же чувство она испытывала, если тучи расступались, обнажая вместо солнца лишь новую гряду облаков. В комнате Теллы Легендо стремился показать, что в любой момент способен впасть в неистовство. Сейчас же он как будто говорил о себе обратное. «Моя роль»… Внезапно Скарлетт поняла, что эти слова он произнес не случайно. – Вы не настоящий Легендо?! Ее собеседник слабо улыбнулся. – Да или нет? Разгадывать загадки Скарлетт больше не желала. – Меня зовут Каспар. – И все же это не ответ. Скарлетт глядела на него, и в ее голове складывались кусочки мозаики, образуя картину, которой она до сих пор не видела. Цепочка карманных часов обожгла ей шею, когда она вспомнила признание Хулиана: каждое слово давалось ему с величайшим трудом. На карусели, прежде чем она спрыгнула, он опять хотел ей что-то сказать, но как будто вовсе не имел возможности это сделать. – Вы, артисты, находитесь под действием чар, которые не позволяют вам говорить? – предположила Скарлетт. Ей вспомнились слова из сна: «Для каждой игры Легендо надевает новую личину». Значит, в этом ему помогают не волшебные перевоплощения, а многочисленные актеры, играющие его роль. Так вот почему Каспар казался теперь таким тусклым. Там, на балконе, на него, очевидно, падал особый магический свет, который теперь погас, ведь игра завершилась. Глаза его покраснели и припухли. На щеках проступили крошечные шрамы (оставленные, по всей видимости, бритвой), а на носу – редкие рыжеватые крапинки, хотя в подземелье эта кожа поражала зловеще-безупречной белизной. – Вы не Легендо! – На сей раз это было утверждение, а не вопрос. – Поэтому и отказались исполнить мое желание. Вы лишь актер, и вам такое не под силу. Скарлетт чувствовала, что в действительности игра еще не окончена. Однако наивно было бы предполагать, будто настоящий магистр Караваля захочет перед ней появиться. Сколько лет она писала ему, прежде чем получила ответ! – А существует ли Легендо вообще? – О да! – усмехнулся Каспар. Его смех, так же как и его улыбка, был приправлен чем-то горьким. – Легендо абсолютно реален. Но даже те, кто встречал его (в том числе артисты Караваля), зачастую не знают, каков он из себя. Этот человек не ходит по острову, крича: «Я – Легендо!» Почти всегда он выдает себя за кого-нибудь другого. С тех пор как началась игра, Скарлетт повидала тысячи людей. Был ли среди них неуловимый магистр? – А вы с ним знакомы? – спросила она. – Я не имею права отвечать на этот вопрос. «Значит, не знаком», – подумала Скарлетт. – Так или иначе, вашей сестре, очевидно, удалось привлечь к себе его внимание, – добавил Каспар, кивком указав на пачку бумаг. Это были шесть писем, вышедшие из-под пера двух корреспондентов и датированные тем же годом, что и первое послание Теллы к Легендо. 1-й день Страдной Поры, 56-й год правления Элантинов Многоуважаемая Донателла Дранья! Ваше предложение любопытно, хотя мне и не ясно, с чего Вы возомнили, будто я могу Вам помочь. Если Вы знаете историю моей жизни, то наверняка знаете и о том, что произошло между мною и Вашей бабушкой Аннелиз. Л. 16-й день Страдной Поры, 56-й год правления Элантинов Многоуважаемый магистр Легендо! История Вашей жизни мне известна. В частности, мне известно, что, согласно предсказанию волшебницы, все роли, какие Вы исполняете, оставляют неизгладимый след в Вашей душе. Недавно я слышала, будто после самоубийства той женщины Вы решили не играть больше злодеев, а стать героем. Если так, то для Вас это возможность искупить вину. Донателла Дранья 44-й день Страдной Поры, 56-й год правления Элантинов Сударыня! Я выше таких понятий, как «вина» и «искупление». Однако Ваше предложение я обдумал, и, если Вы в самом деле готовы зайти достаточно далеко, мы, вероятно, сможем действовать сообща. Л. 61-й день Страдной Поры, 56-й год правления Элантинов Многоуважаемый магистр Легендо! Я готова зайти сколь угодно далеко. Даже умереть. Донателла Дранья