– Все это просто игра, – заметил мужчина с черной бородой. – Никакой магии здесь нет. – О, я бы так не сказала… Желая побольше узнать о странном мире Караваля, где ей так трудно было отличать действительность от вымысла, Скарлетт охотно продолжила бы подслушивать, но внезапно ее взгляд упал на молодого человека, сидевшего в углу. Буйная темная шевелюра. Сильные плечи. Уверенная поза. Хулиан! От облегчения у Скарлетт закружилась голова. Значит, с ним все в порядке! Никто его не мучил! Судя по виду, ее спутник был спокоен и вполне доволен жизнью. Лица его Скарлетт не видела, но по наклону головы могла догадаться: Хулиан флиртует с девицей, сидящей рядом. На смену облегчению мгновенно пришло иное чувство. Раз ей самой из-за их мнимой помолвки нельзя было даже разговаривать с другими мужчинами, то пускай и ее самозванец-жених не строит глазки какой-то кукле из бара. Тем более что эта кукла… и точно, была та самая беременная блондинка, похитившая вещи Теллы! Только на сей раз без живота: лиф платья туго облегал внезапно постройневшую талию. Тихо закипая от гнева, Скарлетт подошла и положила руку Хулиану на плечо: – Дорогой, с кем это ты?.. Он обернулся, и она остолбенела, не закончив фразы. Молодой человек был одет во все черное! Ну как она могла его не узнать?! – О, простите! Я приняла вас за… – За своего жениха? – произнес он таким тоном, словно намекал на что-то грязное. – Данте… – Так ты помнишь, как меня зовут? Выходит, тебя интересует не только моя постель? Эти слова были произнесены настолько громко, что постояльцы, сидевшие за соседними столами, устремили на Скарлетт взгляды, выражающие самые разнообразные чувства: от гадливости до вожделения. Какой-то мужчина облизнул губы, юнцы принялись обмениваться непристойными жестами. Блондинка фыркнула: – Это о ней ты мне говорил? С твоих слов я представляла ее себе гораздо миловиднее! – Я был пьян, – ответил Данте. Щеки Скарлетт залил огненный багрянец, совершенно не похожий на персиковый цвет ее обычного смущения. Может, Хулиан в чем-то и лгал, однако натуру Данте он аттестовал правдиво. Скарлетт хотела что-нибудь ответить обоим нахалам, но горло ее сжалось, а в груди не хватило воздуху. Мужчины за соседними столами продолжали ухмыляться. Ленты платья стали темнеть, превращаясь из красных в черные. Сейчас лучше всего было уйти. Повернувшись на каблуках, Скарлетт стала пробираться к выходу, сопровождаемая шепотом посетителей. Чернота струилась с ее лент, пятная белое платье. Из глаз брызнули горячие слезы обиды и стыда. Вот расплата за то, что она вела себя так, будто у нее нет настоящего жениха. О чем она только думала, кладя руку Данте на плечо и говоря ему «дорогой»? Да, она приняла его за Хулиана, но разве это многое меняло? Глупый Хулиан! И зачем только она с ним связалась? Ей хотелось злиться на Данте, но ведь не Данте втянул ее в эту историю. С тяжелым сердцем она открыла дверь своей комнаты, где, вероятно, блаженствовал Хулиан, положив одну белую подушку под черноволосую голову, а вторую – под ноги. Скарлетт словно ощущала его присутствие. Холодный ветер, лукавые улыбки, беззастенчивая ложь – запах всего этого еще витал в спальне. Но самого Хулиана не было. В камине тихо ворчал огонь. Постель была не смята. Моряк сдержал слово и на этот день уступил кровать своей спутнице. Или же он остался в Прóклятом замке. 17 На этот раз Скарлетт не увидела во сне Легендо. Ей вообще ничего не приснилось, ибо девушка тщетно пыталась уснуть. Опуская веки, она неизменно видела извилистые коридоры подземелья Кастильо Мальдито, наполненные дрожащим светом и криками узников. Стоило ей открыть глаза, как видение пряталось. Но потом все начиналось сначала. Скарлетт внушала себе, что и тени, и ужасающие звуки – вопли, шаги, шорохи – лишь плод ее воображения, пока отчетливо не услышала шум, источник которого находился совсем рядом, в комнате. Скарлетт осторожно села. Умирающий огонь, шипя, разбрасывал по стенам отсветы. Но шум, который она услышала, доносился не из камина. Он повторился. В следующую секунду потайная дверь распахнулась и в комнату, спотыкаясь, вошел Хулиан: – Здравствуй, Малиновая. – С какой стати?.. – Скарлетт не договорила. Даже в полутьме она увидела: с ее спутником что-то не в порядке. Шаги неверные, голова запрокинута. Прикрывшись одеялом, Скарлетт быстро соскользнула с кровати и принялась зажигать светильники. – Что случилось? – Все не так страшно, как кажется. Хулиан качался, словно пьяный, но вместо винных паров Скарлетт ощутила металлический запах крови. – На тебя кто-то напал? – Не забывай: это только игра, – улыбнулся Хулиан и, поморщившись от света ламп, упал на кушетку. – Хулиан! Скарлетт бросилась к нему. Он был холодный, как будто все это время провел на улице. Она хотела встряхнуть его, чтобы разбудить, но не знала, стоит ли это делать, когда человек весь в крови. Кровь! Самая настоящая! Багровые сгустки запеклись в спутавшихся волосах, и Скарлетт, попробовав поддержать его голову, перепачкала пальцы. – Сейчас вернусь! Только позову кого-нибудь на помощь! – Нет! – Хулиан схватил ее за руку. Его ладонь была ледяная, как и он весь. – Не уходи. Рана на голове не такая опасная, как кажется. Просто принеси таз с водой и полотенце. Пожалуйста. – При последнем слове он сжал руку Скарлетт сильнее. – Если ты кого-нибудь сюда приведешь, возникнет слишком много вопросов. «Стервятники», как ты их называешь… Они подумают, это часть игры. – А на самом деле нет? Хулиан уронил голову и разжал холодные пальцы. Скарлетт не поверила, что дело было только в «стервятниках», однако поспешно принесла два полотенца и тазик. Уже через минуту вода окрасилась в красно-коричневый цвет. А еще через несколько минут Хулиан немного отогрелся. Он оказался прав: рана на голове действительно была неглубокой. Тем не менее сесть прямо ему никак не удавалось. – По-моему, тебе следует лежать, – сказала Скарлетт, ласково кладя руку ему на плечо. – Тебя ранили еще куда-нибудь? – Посмотри здесь. Хулиан поднял рубаху, открыв золотистую кожу, под которой угадывались безупречные мускулы. Увидев это при иных обстоятельствах, Скарлетт покраснела бы. Теперь же она вооружилась чистым полотенцем и принялась обмывать окровавленный живот осторожными, но решительными круговыми движениями. Никогда еще Скарлетт не прикасалась вот так к молодому мужчине – да и к мужчине вообще. Она старалась дотрагиваться до Хулиана только тканью, но пальцы так и просились проверить, какова на ощупь эта смуглая кожа, столь привлекательная на вид. Интересно, а у графа, жениха Скарлетт, живот такой же плоский и мускулистый? – Хулиан, тебе нельзя закрывать глаза, – укоризненно проговорила она, стараясь сосредоточиться на работе и отогнать от себя все прочие мысли. – Мне кажется, эту рану нужно зашить. Постой… – под смытой кровью обнажилась полоска чистой гладкой кожи, – что-то я ничего не вижу. – А тут ничего и нет. Но мне было очень приятно, – простонал Хулиан, выгибая спину. – Ах ты, мерзавец! – Скарлетт спрятала руки, чтобы не ударить обманщика. Не будь он уже ранен, она бы это сделала. – Что с тобой произошло на самом деле? Говори правду, не то вышвырну тебя из комнаты сию же минуту! – Не надо угроз, Малиновая. Я помню о нашем соглашении и не собираюсь посягать на твою добродетель. Сейчас уйду. Только сначала отдам тебе вот это. Когда Хулиан вынул руку из кармана, Скарлетт заметила, что на ней нет ни синяков, ни ссадин. Значит, он не дрался с тем, кто на него напал. Она хотела возобновить расспросы, но в этот момент он раскрыл ладонь. Сверкнул красный огонек. – Ты не из-за этого ли так суетилась? – И Хулиан небрежно, как если бы возвращал одно из окровавленных полотенец, бросил в руки Скарлетт алые сережки. Она ахнула: – Где ты их достал? На самом деле это не имело значения. Важно было то, что, охотясь за ними, Хулиан навлек на себя беду. И хоть он как будто не слишком берег сережки, украшение вернулось к хозяйке в полной сохранности, без единой царапины. Еще девочкой Скарлетт по настоянию отца выучилась говорить «спасибо» на дюжине языков, но ни одно известное ей изъявление благодарности не казалось сейчас подходящим. – Это из-за них ты получил рану? – Ты снова переоцениваешь мое благородство, если думаешь, что я стану проливать кровь ради каких-то стекляшек. Хулиан рывком поднялся с кушетки и направился к двери. – Постой, – сказала Скарлетт. – В таком состоянии тебе нельзя уходить. Он склонил голову набок: – Это приглашение остаться? Скарлетт призадумалась: Хулиан был ранен. Однако приличия все равно не позволяли ей спать с ним в одной комнате. Ведь она была обручена, а если бы даже и не была… – Нет? Так я и знал. Хулиан взялся за дверную ручку, но Скарлетт опять его остановила: – Подожди. Ты не сказал мне, что с тобой случилось. Это как-то связано с подземными коридорами Кастильо Мальдито? Рука Хулиана застыла в воздухе, словно ее удерживала невидимая нить. – О чем ты говоришь? – Мне кажется, ты знаешь. – Скарлетт отчетливо вспомнила мужской крик, который услышала несколькими часами ранее. – Я шла за тобой. Лицо Хулиана заострилось. Нахмуренный лоб омрачился тенью волос, черных, как мокрые перья. – Не был я ни в каком коридоре. Может, ты за кем-то и шла, но точно не за мной. – Если ты там не был, то как это с тобой произошло? – Клянусь, я даже не слыхал ни о каком подземелье. – Уронив руку, уже протянутую к двери, Хулиан на шаг приблизился к Скарлетт. – Расскажи мне обо всем, что ты там видела. Свеча у постели погасла. Вверх поднялся завиток дыма. Его серебристо-серый цвет навевал мысли о таких вещах, о которых принято шептать, а не говорить. Скарлетт не хотелось верить Хулиану. Если он все-таки был в подземелье, это бы хоть что-то объясняло. Однако, окажись он тем самым мужчиной, который кричал, ран на его теле, наверное, осталось бы больше. – Я попала в подземный коридор после того, как вышла из палатки прорицателя. Скарлетт все подробно рассказала ему, не упомянув лишь о том, что решила, будто Хулиан и есть «юноша с черным сердцем». После того как моряк вернул ей сережки, она стала думать о нем несколько иначе, хотя по-прежнему смотрела на него с опаской, готовая заподозрить обман. Она и рада была бы ему доверять, но годы, прожитые в недоверии, сделали это невозможным. Хулиан по-прежнему нетвердо стоял на ногах – видимо, из-за удара по голове. – Как по-твоему, не там ли прячут Донателлу? – спросила Скарлетт.