Я и сам дрожу. От волнения. От наполняющих меня новых эмоций, старых переживаний, съедающей бессмысленной ревности. Я соглашаюсь пройти этот путь снова. Старый, болезненный и горький. Или новый? Я хочу утонуть в синих глазах и раскрыть свое сердце, впустить любовь. Наверное, Ишис решила надо мной посмеяться, решила, что мало я испытал страданий. Пусть. Глава 23. Ария Сижу за столом и усиленно жую. Набираюсь сил, потому что вижу голодный блеск в глазах Энзо, и вспыхиваю, как сухая труха. Загораюсь от любого прикосновения, от банального поглаживания по волосам, скольжения пальцев по спине или лицу. Наваждение какое-то! Сладкое, безумное наваждение. Капитан, как выяснилось – жуткий ревнивец. Стоило только заговорить с кем-то из команды, как наказание не заставило себя ждать. Я невольно задумываюсь, как вообще буду выходить из каюты, если каждая прогулка может грозить мне новой расправой. Не то чтобы я была против… Ария, о чем ты вообще думаешь?! Наблюдаю за пиратом из-под опущенных ресниц. Собирается, движется плавно, как хищный зверь, стягивает волосы на затылке кожаным ремешком. Узкие бедра обтянуты плотной черной тканью, сапоги до колена новые взял, о старых даже не спросил. Простая рубашка, на этот раз не на пуговицах, а со шнуровкой на груди, обтягивает широкие плечи. Поворачивается и бросает мне плотный мешочек. Я ловлю его одной рукой, без какой-то задней мысли, а Энзо широко ухмыляется. Заметил, что слежу за каждым его движением, каракатица мне в брюхо! Ослабляю тесемки и заглядываю внутрь. Чувствую, что глаза у меня округляются до такого состояния, когда могут просто вывалиться из глазниц. – Энзо… – поднимаю голову и смущенно заправляю за ухо выбившийся из хвоста локон, – тут слишком много! Я не могу… – Что ты не можешь? Тратить со мной золотишко? И смотри, не выкидывай ничего в порту, – он коварно улыбается. – Накажу. Закатываю глаза и скрещиваю руки на груди. Вообще-то я рассчитывала спокойно прогуляться в одиночестве, а слова Энзо поставили меня в тупик. Глупо, конечно, ждать от него полного доверия, но я же не сбегу! А вчера так убедительно распылялся, что высадит в порту и махнет рукой. Я даже поверила! Вот же лживая пиратская морда. – Значит, совместная прогулка? – наливаю еще один стакан сока из кувшина и стараюсь выглядеть беспечной и расслабленной. – Да, я передумал тебя отпускать. Раз ты так хочешь приключений, готов побыть твоим гидом. Энзо шутливо кланяется и указывает на дверь. Встаю, чинно прохожу, медлю всего секунду и, не дожидаясь пирата, выскакиваю из каюты. Мчусь к перилам палубы и едва не вываливаюсь за борт на полном ходу. Жадно рассматриваю Гердвигер, настоящую жемчужину среди морских городов. Сам по себе это был остров, который опоясывали несколько широких каменных лент жилых и торговых кварталов, захватывающих и центр острова. Ни одного клочка зелени вокруг, только желтый песчаник и туф, яркие черепичные крыши такого разнообразия оттенков, что зарябило в глазах. Самая высокая точка острова – колоссальная статуя богини Джай, что держит в руке сферу и книгу – символы жизни и всезнания. – Впервые в таком большом городе? – Скадэ широко улыбается. – Будь осторожна, девочка, там потеряться – раз плюнуть. Улыбаюсь в ответ и впиваюсь пальцами в перила. Внутри все замирает в сладостном ожидании какого-то невероятного чуда. С отцом мы были частыми гостями всевозможных портовых городков. Море хоть и оставалось нашим домом и навеки поселилось в сердце, но чувствовать под ногами нагретые Ойсом камни и вдыхать запахи настоящего города – совсем другой вид удовольствия. Через несколько минут Искра причаливает и опускает трап. Запах моря все еще перекрывает все остальные, но я уже чувствую ароматы специй, печеных яблок, рыбы, глубинного дурмана и жженого сахара. Мешочек с монетами надежно спрятан под рубашкой и дополнительно пристегнут к телу тонким кожаным ремешком. Люди снуют вокруг, переносят с берега на корабль и обратно тюки и бочки. Чувствую чью-то руку на плече и оборачиваюсь. Энзо смотрит пристально, что-то ищет в моем взгляде, хмурится и тянет вниз, на берег. У моих ног вьется Бикуль, решивший присоединиться к прогулке. Кот и правда соскучился по простору, пусть даже и городскому. Треплю его по загривку и свистом приказываю держаться ближе. Пират сжимает мои пальцы в ладони, поглаживает кожу, но отпускать не собирается. Сталкивается взглядом со Скадэ и отдает ему несколько быстрых рваных команд. Тот только кивает и подмигивает мне. Энзо хмурится еще больше, пожевывает губу, но ничего не говорит. Идет дальше, в хитрое переплетение торгового квартала, в тенистые переулки, открытые лавки и магазинчики тканей, специй и хлеба. Возле домов расставлены массивные кадки с низкорослыми цветущими деревьями. Они мягко шелестят и покачивают желтыми цветочными шапками, распространяя вокруг терпкий аромат меда и молока. Узкий переулок, каменная ленточка, зажатая двумя домами из песчаника. Энзо идет первым, будто заслоняет меня от чего-то. Через минуту почти вываливаемся на широкую улицу, вымощенную белоснежным незнакомым камнем. – С дороги! – кричит кто-то в стороне. – А ну в сторону, не зеваем! Несколько мужчин, облаченных в тускло-зеленые балахоны, расталкивают людей в стороны, кому-то даже достается удар увесистым деревянным посохом. Энзо прижимает меня к стене дома, смотрит так, что все внутренности в пепел превращаются. Мимо грохочет тяжелая повозка, с установленной на нее клеткой. Я провожаю ее взглядом, рассматривая запертого внутри монстра. Мощные когтистые лапы, клыкастая пасть, тело всего пять футов от ушей до хвоста, но мускулистое и тяжелое. Массивные веки прикрывают две пары кроваво-красных глаз. Ноздри подрагивают, а из пасти тяжелыми каплями на пол падает мутноватая слюна. Когда между нами остается добрых тридцать футов, я замечаю, что Бикуль шипит и ярится, бьет себя лианами по бокам и указывает зелеными кончиками в сторону клетки. Глаза твари открываются, мутнеют, и она поднимается в полный рост. Одно мгновение, и пасть раскрывается, а улицу оглашает громоподобный рев. Массивная туша впечатывается в решетку, сминая ее, как лист бумаги, и отбрасывает в сторону одного из возничих. Повозка медленно заваливается набок, клетка корежится, разрывается изнутри. Тварь двигается медленно, вальяжно, течет, точно вода, несмотря на габариты. Секунда и острые когти вспарывают камни дороги, как масло. Время словно замедляется, тянется резиной. Улочка моментально пустеет, люди разбегаются с криком, кто-то зовет загонщиков, местных охотников на опасную живность. Они обязаны были бы сопровождать такой груз. Бикуль натурально воет, а Энзо тянет меня в один из переулков, сгребая в охапку. Тварь оборачивается, смотрит прямо на нас и просто растворяется в воздухе. Была и не стало! Что-то врезается в стену на полном ходу, выбивая желтые камни и вырывая из моей груди испуганный вскрик. Всего в дюйме от лица пролетает когтистая лапа. – Энзо, в сторону! – кричу надрывно и толкаю пирата в грудь, пытаясь спасти от нового удара. Везет. Небывало везет! Тварь прокатывается аккурат между нами, расталкивая по разным улицам. Бьет коротким хвостом, воет и наблюдает за мной, ноздри раздувает. Принимаю решение молниеносно. Подхватываю кусок камня и запускаю в массивную голову, попадаю прямо в один из глаз. – Давай! Иди сюда! Поворачиваюсь и мчусь со всех ног, куда глаза глядят, слышу шипение Бикуля за спиной и крик Энзо, но топот мощных лап глушит все вокруг. Петляю в переулках и молюсь, чтобы не влететь в тупик. Улочки становятся все уже, рев – все ближе, а сердце вот-вот остановится в груди. Минуты бешенной гонки пролетают, как одна секунда, и тут перед самым носом вырастает массивная темная дверь. Влетаю в нее плечом и шиплю от боли. Замираю и медленно оборачиваюсь. Тварь застывает в каких-то десяти метрах и рассматривает, обнюхивает. Лапы напрягаются, шерсть приподнимается: монстр вот-вот прыгнет. Секунда, один удар сердца. Я падаю назад и вкатываюсь в прохладный коридор, а чудовище за спиной взвывает протяжно и резко замолкает. – Ишис им в рыло! – пролетает низкий женский голос над головой. Шелест юбок по деревянному полу уходит в сторону. Перед глазами мутно, ничего не могу разобрать. – Эй, птица залетная, ты там жива?! Впереди пляшут красные мотыльки, а в помещении темень, как в погребе. Кто-то хватает меня за шкирку и почти втаскивает внутрь, отпихивает подальше от двери. – Тихо сиди. Эта гадина никак не уймется, игла ему в глаз! Меня накрывает грохот и вой. Мир меркнет и снова раскрывается во всей красе, когда вдыхаю удушливый запах сушеного перца и глубинной арники. Кто-то хлопает меня по щекам и щелкает пальцами перед самым носом. – Красотка, ты там живая? Надо мной склоняется худощавая женщина. Пристальный взгляд прошивает меня насквозь, а тонкие губы кривятся в подобии улыбки. Из-за стянутых назад волос кажется, что лицо незнакомки сейчас порвется, как бумага. – Вставай, девочка-беда. Придется тебе здесь посидеть, пока тварюшка не утихнет. С трудом сглатываю и зажмуриваюсь. Уйти не смогу? Энзо меня убьет. Точно убьет. Или подумает, что сбежала специально и на корабль не вернусь! Нервно облизываюсь и осматриваюсь по сторонам. Помещение совсем небольшое, но в два этажа. Все стены закрыты высокими полками и всевозможными склянками всех размеров и форм. Окон нет и единственные источники света – крохотные люнны, парящие в воздухе. Нос щекочут запахи целебных настоек. – Вы – лекарь? Женщина хмыкает и поднимает меня на ноги одной рукой. Отряхивает от пыли и грязи. Толкает к вытертому креслу и низенькому столику, на котором поблескивает круглым боком чайник. – Самый лучший на этом плесневелом куске суши! – скрипит она. – Как тебя угораздило тварь эту зацепить? – Случайность, – с трудом сглатываю и комкаю край рубашки в кулаке. – Чего нервничаешь так, беда? – Меня корабль в порту ждет, – нервно хихикаю и касаюсь спрятанного под рубашкой кошелька. – У меня капитан…с причудами. Может надумать себе всякое. – Часок подождать придется, – тянет женщина. – Сонные бомбы так быстро не действуют. Стоит тварюшке тебя учуять и гнать будет до самого верхнего яруса. Так что, сиди! Не дергайся, не обижу. Она выбирает из многочисленных бутылочек одну и протягивает мне. – Выпей давай, а то после такого удара голова и подвести может. Как бы сотрясения еще не было. Усмехаюсь и стучу пальцем по виску. – Последние события в моей жизни доказали, что спасать здесь нечего. – Ну, сохраним хотя бы черепушку, вдруг содержимое потом добавится.