— Пацаны, — сказал он с некоторым даже пафосом, — думайте сами. Вот Леха сейчас о каких-то высоких материях говорил. Я в этом не понимаю ни хрена! Я понимаю у нас в салоне — бабки с посетителей собрал, кассету поставил и все, спасибо, до свидания! Или башку кому-нибудь набить! Вот это я хорошо понимаю. А вся хозяйственная канитель — ну не мое! И еще, это получается, с «синими» работать придется? — Получается так, — сказал я. — Не то, чтобы работать, но… Смежники, одним словом. Серега скривился. — Не люблю я эту публику! Всегда все перекрутят в свою пользу, кинут, еще и виноватым останешься! Подальше от них держаться. — А ты чего думаешь? — спросил я Валерика. Тот пожал плечами. — Предложение, Леха, конкретно тебе делали. Мы с Серегой здесь вообще с боку припека. Решай, как сам чувствуешь. Единственный момент, который меня смущает. Ты же бабки у этой Светланы Романовны взял? Десять штук? — Взял, — подтвердил я. — И тогда получается, что бабки возвращать нужно? Не предъявят они тебе за них? — спросил Валерик. — С чего бы? — удивился я. — Эти десять штук, Валер, по сути — отступные. Чтобы я с Лисинским не пытался на ее предприятие зайти. Понимаешь? — Ну тогда нормально, — с облегчением сказал Валерик. — Тогда тебе решать самому — как поступать и в какую сторону двигаться. А мы с Серегой твое решение принимаем. Так, Серега? — Ясен пень, — улыбнулся он. — Да Леха, наверное, уже и надумал чего-то. Надумал же, Леха? — Надумал, — важно кивнул я. — Так поделись с общественностью! — Если говорить коротко, то я считаю так, — начал рассказывать я, — и уважаемый Евгений Михайлович и почтенная Светлана Романовна идут на хрен. Вместе. Это если совсем коротко. Мои друзья удивленно уставились на меня. — Хотелось бы немного контекста, — сказал Валерик. — Смотрите, как получается, — сказал я, — Лисинский нам для чего был нужен? Он нам был нужен для того, чтобы на какие-то существенные бабки выйти. И мы вышли, за несколько недель заработали столько, сколько в видеосалоне за год бы не заработали. И нормально. Считайте, что зашли в казино, выиграли и вовремя встали. Его схема — это где-то на грани закона. А схема Светланы Романовны — почти чистый криминал. Я не хочу сам подставляться, а еще — подставлять вас и отца, при самом плохом раскладе. — Разумно, — сказал Валерик. — Так значит, с Евгением Михайловичем тоже завязываем? А сделка по химзаводу? — Сделка по химзаводу будет продолжаться, — сказал я. — Уже влезли, договора подписаны. Тысяч пятьдесят-семьдесят мы на этом деле поимеем. Но на этом — все. Кстати, Серега, Лисинский просил помощи — спортсмены ему нужны, для охраны. Человека три-четыре. Сможем устроить? — Еще бы не сможем! — лихо сказал Серега. — Денег мне пацанам сколько обещать? — Рублей по четыреста-пятьсот он выдаст, — заверил я. — Он сейчас боится. Ему жулики сделали предложение, от которого сложно отказаться. — Это какое? — спросил Валерик заинтересованно. — Хотят десять процентов от всего. А Евгений Михайлович — мужчина прижимистый, столько денег отдавать не желает. Хочет охрану. — Ну, ништяк! — улыбнулся Серега. — За пятьсот колов в месяц я ему взвод наберу, хоть завтра. А если наши боксеры не захотят, то позвоним братьям, те помогут. — Вот и занимайся этим вопросом, — сказал я. — Мне с Лисинским объясняться предстоит, хоть какие-то хорошие для него новости. — Значит, вопрос решен? — спросил Валерик. — Решен, — кивнул я. — Светлане Романовне отказываем, а с Лисинским работаем только по тому, что уже удалось сделать — по химзаводу. В другие авантюры не влезаем, дай бог с этим расхлебаться. Мы подняли стаканы с молочными коктейлями и провозгласили тост — за самостоятельность и процветание. В кафе «Уют» было пусто и как-то мрачновато. — На месте? — спросил я скучающего официанта. Тот махнул рукой в сторону подсобки. Евгений Михайлович действительно оказался на месте. Он смотрел по маленькому черно-белому телевизору какой-то репортаж, а на столе перед ним стояла наполовину пустая бутылка коньяка и стакан. Закуски в пределах видимости не наблюдалось. — Не помешал, Евгений Михайлович? — спросил я с улыбкой. — Ну что вы, молодой человек! Как можно! — Евгений Михайлович явно был рад меня видеть. — А вы уже отдыхаете? — поинтересовался я. — Это в разгар рабочего дня? На вас не похоже! Евгений Михайлович обреченно махнул рукой. — У меня нервы, — сказал он. — Плохой сон и аппетит. И я уже купил билет — нужно сменить климат и немного успокоить нервы! Может быть, вы мне немного поможете в этом, Алексей? — В успокоении нервов? — усмехнулся я. — Вполне возможно. — Ну так я вас внимательно слушаю! — сказал Лисинский. — Во-первых, по вашей просьбе. Скорее всего завтра придут ребята. Крепкие и подготовленные. Как договаривались, одним словом… — Это прекрасно! — с чувством сказал Евгений Михайлович. — Расскажите, будьте любезны, как прошла встреча со Светланой Романовной? — Мы встретились, — сказал я. — А у меня предъява к вам Евгений Михайлович. — Что случилось? — округлил глаза Лисинский. — Вы мне почему не сказали, что ваша Светлана Романовна работает с уголовниками? Евгений Михайлович изумленно воззрился на меня. — Светлана? С жульем? Не может быть, как вы узнали? Это точно? — Куда уж точнее! — сказал я. — Небезызвестный вам Седой подходил. Сразу после нее. Евгений Михайлович хлопнул себя по лбу. — Ах я, старый дурак! — объявил он торжественно. — А я все гадаю, откуда столько денег у ребятишек взялось⁈ Столько лет прожил, ума не нажил… Понятное дело, что с наперстков да со спекулянтов столько не поиметь… А это Светочка, оказывается. Да, удивила, не ожидал! Ну, вы уж не обессудьте, молодой человек, — сказал он. — Как говорится, век живи — век учись. А теперь расскажите подробности. — Ну что… — сказал я. — Признаюсь, меня искушали. Предлагали работать вместе и сулили большие деньги. Еще рассказывали всякие гадости… — Я иронически посмотрел на Евгения Михайловича. — Обо мне? — спросил он. — Ну конечно… кто же скажет доброе слово о несчастном Жене Лисинском?А, между прочим, когда Светиному папе понадобилась наличность — дать взятку следователю — то Женя Лисинский выгреб все, что у него было! И занял безо всяких процентов, под честное слово. И Светин папа — Роман Борисович — остался на свободе, хоть и потерял очень доходное место, он заведовал крупной базой. Но чего стоит услуга, которая уже оказана? — Евгений Михайлович сокрушенно покачал головой и весь вид его говорил о большой удрученности несовершенством этого мира вообще и рода человеческого в частности. — Одним словом, предложение о сотрудничестве поступило, и я обещал подумать, — продолжил рассказывать я. — И что предложила вам Света? — спросил Лисинский грустно. — Примерно то же самое, что и вы, — сказал я. — Помогать в вопросах снабжения, если снабжение будет пробуксовывать. Примерно по вашей же схеме. — Да… — сказал философски Евгений Михайлович. — Решать вопросы на пару с Володей Седым. Представляю себе методы решения… Представляю! Но вы, Алексей, подумали над предложением? — Подумал и посоветовался с товарищами, — сказал я. — Мы решили не связываться. — Весьма разумно! — похвалил меня Лисинский. — Это очень приятно, когда молодые люди поступают так разумно! Это внушает определенные надежды даже мне, прожженному пессимисту… — Но, Евгений Михайлович, — сказал я, — само собой разумеется, что наши планы по отношению к фабрике реализованы быть не могут. В связи, так сказать, со вновь вскрывшимися обстоятельствами. Я не хочу связываться с уголовниками. — О чем разговор! — пожал плечами Лисинский. — Я тоже не горю желанием, чтобы меня порезали. Я всегда за плохой мир и против хорошей войны. Нет значит нет, проехали. — И еще один момент, — сказал я. — Мне кажется, что дальнейшие попытки внедрить вашу схему, слишком рискованны. Я не хотел бы подставлять близких людей. С химзаводом нам повезло, значит — пусть будет химзавод, этим и ограничимся. Евгений Михайлович налил треть стакана коньяка и отпил половину. — Может быть вы и правы, — сказал он после долгой паузы. — Может быть действительно, сейчас не нужно жадничать. Лучше работать с тем, что уже есть. — Синица в руках — тоже хорошо, — согласился я. — Безусловно, — подтвердил Евгений Михайлович. — Но мне бы все же хотелось продолжить наше сотрудничество, Алексей. Химзавод — бог с ним, мы отпустим этого дурака Белинского через полгода. Что вы скажете о каком-нибудь совершенно законном и даже общественно полезном деле? — Если совершенно законное и даже общественно полезное, то двумя руками за, — улыбнулся я. — Общественное у нас, как известно, выше личного! — Договорились, — важно сказал Евгений Михайлович. — Но об этом мы поговорим чуть позже… А сейчас у меня еще один вопрос, Алексей. Нескромный вопрос, но вы уж меня простите. Позволите? — Пожалуйста! — сказал я. — Скажите, Света дала вам какие-то деньги? — Лисинский вопросительно смотрел на меня. — Вопрос, Евгений Михайлович, действительно нескромный… — сказал я.