Маленький, аккуратный и жилистый, Хаузер был избран на платформе принятия самых решительных мер против террористов, городских партизан, которые все еще досаждали Германии. Он также проповедовал, что теперь, когда американцы ушли из Европы, континент должен защищать себя. «Объединяясь с нашими друзьями, Францией, Великобританией и другими нашими союзниками, мы должны создать такую силу, чтобы командиры Красной Армии знали, что Европа может быть только их кладбищем, если они когда-либо совершат ошибку, перейдя границу… Ровно в одиннадцать часов Ланца ввели в его кабинет, и Хаузер, человек, ненавидящий формальности, подошел к его столу и сел рядом с начальником службы безопасности. — Есть информация от англичанина Леннокса? — спросил он. Он слушал десять минут, пока Ланц объяснял, что произошло, его маленькое живое лицо сморщилось от сосредоточенности. «Если это свяжется с движением советской колонны К. 12, — прокомментировал он, — то мы можем оказаться накануне катастрофы. Русские наносят удар прежде, чем мы успеваем нарастить силы». «Вы действительно не верите этому, сэр?» Ланц протестовал. — Я имею в виду, что Флориан мог быть главой коммунистического Сопротивления, Леопардом? «Нет, это невозможно», — согласился Хаузер. Но уже не исключено, что одним из ключевых министров его кабинета может быть. И еще тот факт, что Леопарда не нашли, когда раскопали его могилу под Лионом. Кстати, как вы об этом узнали? «Связь, которую мы установили за Рейном…» — Ладно, храни свои секреты. Что меня беспокоит, так это растущие слухи о государственном перевороте в Париже. Предположим, что «Леопард» — это Ален Блан, министр национальной обороны, — не планирует ли он захватить власть, пока Флориан находится в Москве? «Это не приходило мне в голову, — признался Ланц. — Существует какой-то грандиозный заговор? — пробормотал Хаузер. «Если Москва сотрудничает с «Леопардом», может быть, они не попросили Флориана приехать в Москву, чтобы убрать его с дороги, пока «Леопард» захватывает власть во Франции? Почему в этот момент этот советский конвой движется в Средиземное море? Кажется, все движется к какой-то кульминации. Нам нужно больше информации, Ланц. Немедленно…» Приехав поездом во Фрайбург, Леннокс оставил свою сумку на вокзале, проверил телефонный справочник, чтобы убедиться, что Дитер Воль все еще живет по адресу, указанному в списке, а затем позвонил немцу. Он представился как Жюль Жан Бувье, репортер французской газеты «Монд». Его газета собиралась приступить к серии статей о французском Сопротивлении военного времени с особым упором на операции в Лозере. Он считал, что герр Воль служил в этом районе во время войны, так что… Воль сначала колебался, пытаясь решить, поможет ли встреча с Бувье его мемуарам, но потом ему пришло в голову, что небольшая предварительная огласка не повредит, и он согласился. Леннокс взял такси до отдаленного дома бывшего офицера абвера, и Воль ждал его у двери. Осторожный человек, Воль усадил посетителя в гостиной и попросил удостоверение личности. Леннокс предъявил свои документы. — Любой может напечатать пресс-карту, — легко сказал он. Потребовалось полчаса, чтобы убедить Воля в доверчивом расположении духа, но когда Леннокс упомянул о Леопарде, он увидел мелькнувший взгляд немца. «Это то, на чем я концентрируюсь, — объяснил Леннокс. — Я считаю, что это отличная копия — тайна, окружающая настоящую личность «Леопарда». Это так и не прояснилось, не так ли? Воль подошел к своему столу, где рядом с потрепанным дневником в кожаном переплете лежала часть рукописи. В течение пятнадцати минут он в мельчайших подробностях рассказывал Ленноксу обо всех шагах, которые он предпринял, чтобы выследить лидера Сопротивления в 1944 году упомянул инцидент, когда он чуть не устроил засаду на «Леопарда». В конце рассказа он назвал имя девушки, погибшей в затопленной машине. Люси Дево. «Это было шокирующее событие, — заметил Воль, — оставить девушку вот так тонуть». Машина была в восемнадцати футах от воды, мои люди были на некотором расстоянии от того места, где она перебралась через мост. Я убежден, что он мог бы спасти ее, если бы попытался. Он не пытался… — Люси Дево, — повторил Леннокс. — Так звали женщину, которая пыталась убить Гая Флориана. Я полагаю, что нет никакой возможной связи? «Я и сам думал об этом, — признался Воль. Аннет Дево была очень близка с Леопардом — она руководила его блестящей командой курьеров. Я так понимаю, она ослепла вскоре после войны… Леннокс сидел очень тихо, ничего не говоря. Полковник Рене Ласаль мимоходом упомянул Аннет Дево, отмахнувшись от нее как от неважной из-за ее слепоты. Мог ли здесь оступиться французский полковник, если Аннет действительно была так близко к «Леопарду»? «На прошлой неделе я написал в Frankfurter Allgemeine Zeitung, — продолжал Воль, — и упомянул об инциденте с утонувшей девушкой. Я также упомянул, что еще один Дево — Аннетт, связанный с «Леопардом», — возможно, все еще жив во Франции. Я даже дал ей последний известный адрес, чего, пожалуй, делать не следовало. Вот. Аннет Дево, Ферма дровосека, Саверн, Эльзас. Это было давно, но некоторые французы остаются на одном месте навсегда…» Воль показал Ленноксу адрес в конце военного дневника, где он несколько раз подчеркнул его. «Живя один, как я, — сказал он извиняющимся тоном, — меня посещают забавные мысли. Только прошлой ночью мне показалось, что за моим домом следят какие-то люди. А потом был тот странный телефонный звонок от людей, занимающихся исследованием рынка… Продолжая говорить, Леннокс слушал. «… на самом деле, Воль лишь вскользь упомянул об этом, но, учитывая то, что произошло в Страсбурге и Кольмаре, это просто заставило меня задуматься…» В четыре часа дня Леннокс встретил Питера Ланца в спальне отеля «Коломби» во Фрайбурге вскоре после Шеф БНД прилетел туда из Бонна и теперь рассказывал немцу о своей встрече с Дитером Волем. Ранее Ланц рассказал англичанину о вскрытии могилы Леопарда в лесу под Лионом, о том, что французская полиция нашла в гробу лидера Сопротивления лишь скелет гончей. «Это то, что превратило смутное беспокойство в тревогу и кризис», — пояснил представитель БНД. «Теперь кажется вероятным, что Ласаль все это время был прав — что где-то в Париже высокопоставленный коммунист работает рядом с Флорианом, может быть, только ожидая, когда президент покинет столицу для своего визита в Москву. — Я полагаю, это конфиденциально. Как вы узнали об эксгумации могилы Леопарда? Леннокс рискнул. — Это конфиденциально, — заверил его немец. Он не видел никакой выгоды в том, чтобы открыть Ленноксу, что информацию ему передал полковник Ласаль. И сам Ланц не имел ни малейшего представления об источнике полковника, который передал новости Лассалю. Жорж Харди, префект полиции Лиона и большой друг Марка Грелля, в течение некоторого времени яростно не соглашался с политикой Гая Флориана, и, чтобы выразить это несогласие, он тайно снабжал Ласалля информацией о событиях во Франции. Затем Леннокс доложил Ланцу о своем интервью с Дитером Волем, закончив описанием любопытных инцидентов предыдущего дня, описанных бывшим офицером абвера. — Насколько я понимаю, прошлой ночью в темноте он выглядывал из окна спальни, когда увидел, что снаружи остановилась машина, — продолжил он. «Это напомнило мне о человеке, которого я видел преследовавшим Леона Жувеля той ночью в Страсбурге. Я полагаю, это не возможно, что кто-то держит Дитера Воль под наблюдением? Потом был странный телефонный звонок. В конце концов, двое из трех человек в списке Ласалля уже скоропостижно скончались. И чертовски одиноко там, где он живет… «Если с большой вероятностью вы правы, — предположил Ланц, — это может стать прорывом. Если мы схватим кого-нибудь, пытающегося убрать с дороги Воля, мы сможем узнать, кто стоит за всем этим делом. «Это очень призрачная надежда, — предупредил Леннокс. «Что еще у нас есть?» — спросил Ланц. Он прекрасно понимал, что хватается за соломинку, но канцлер Хаузер сказал, что ему немедленно нужна положительная информация. Из гостиничного номера он позвонил начальнику полиции Фрайбурга. Арендованный в Келе «Мерседес SL 230» остановился у обочины недалеко от вокзала Фрайбурга, и Ванек закурил, наблюдая, как люди выходят из поезда. Ближе к концу миссии коммандос чех стал недоверчиво относиться к отелям, и прошлой ночью трое мужчин спали в машине на краю Шварцвальда, закутавшись в дорожные коврики, купленные во Фрайбурге. Бруннер и Лански с опухшими глазами и раздражением демонстрировали незначительные последствия их импровизированного ночного отдыха. С другой стороны, Ванек, который мог обходиться только вздремнуть, выглядел так же свежо, как и в то утро, когда они пересекли чешскую границу в Гмунде. «У нас нет ни времени, ни нужды в дальнейших исследованиях», — сказал Ванек. «Воль живет один. Мы знаем, что он там каждый вечер. Мы проверили ближайшие окрестности, где он живет. Мы навестим его сегодня вечером. Инспектор Фрайбургской полиции Грубер принял все возможные меры предосторожности: не зная, что может случиться, полууверенный в том, что вообще ничего не произойдет, он предпринял грандиозную операцию. По предложению Ланца двадцать человек, все вооруженные автоматическим оружием, окружили дом Дитера Воля свободным оцеплением — свободным, потому что они хотели, чтобы любой, кто приблизится к дому, проскользнул в сеть, прежде чем они ее затянут. Так что наблюдение должно было вестись издалека, а ближайший милиционер находился более чем в ста метрах от здания. Шесть человек были задержаны в составе специального резерва, спрятанного внутри грузовика, который был загнан в поле и припаркован за деревьями. Связь была превосходной; у каждого человека была рация, которая связывала его с контрольной машиной в полукилометре вверх по дороге во Фрайбург и внутри поля. Внутри грузовика сидели начальник БНД с Ленноксом, инспектором Грубером и техником связи; трансивер, расположенный на откидном столике, связывал их с рациями. Чтобы попытаться решить проблему расстояния — тот факт, что им приходилось держаться подальше от дома Воля, — Грубер направил нескольких человек с ночными очками для осмотра дома. Его приказы были конкретными: они должны позволить любому приближающемуся добраться до дома, а затем приблизиться по команде лично Грубера. На самом деле все зависело от того, насколько хорошо умеют действовать люди в ночном стекле. И весь транспорт должен был быть пропущен по дороге. Любая попытка поставить блокпосты была бы бесполезна: они понятия не имели, кого ждут, есть ли вообще кого ждать. «Ты действительно думаешь, что кто-то придет и нападет на Воля?» — спросил Грубер в какой-то момент. — Понятия не имею, — признался Ланц. — Как я уже объяснил вам, эта операция может иметь политические последствия. — Банда городских партизан? — настаивал Грубер. «Что-то вроде этого…» Они ждали, когда наступит ночь, когда голые деревья исчезнут во тьме. А с наступлением ночи температура резко упала. Тогда у них появился первый намек на неприятности; огромные клубы тумана надвигались с Рейна, катились по полям волнами, как морской саван, белый туман, который, казалось, сгущался по мере приближения к дому. Очень скоро ближайший к дому человек оказался в затруднительном положении. Не то чтобы он ничего не видел; то, что он мог видеть, было обманчивым, его было трудно идентифицировать. Леннокс, который становился все более беспокойным, сказал, что выйдет на улицу, чтобы взглянуть на вещи. Именно в этот момент Ланц вручил ему 9-мм «Люгер». — Если ты настаиваешь на том, чтобы бродить снаружи, лучше возьми это. По дороге уже проехало несколько автомобилей и фура с бензином, и каждую из них проверили на въезде и выезде с участка под наблюдением наблюдателей с обоих концов. В грузовике Ланц и Грубер были осторожны, когда стали приходить сообщения, особенно с учетом того, что наступил туман. — Если одна из этих машин не выедет на другом конце, нам придется ехать чертовски быстро, — заметил Грубер. «Этот туман — то, без чего я мог бы обойтись…» Обеспокоенный, Ланц посмотрел на часы. — Я почти надеюсь, что никто не придет, — сказал он. — Мы могли оставить Воля в ловушке. Грубер покачал головой. «Воль сам принял решение, когда мы с ним посоветовались, — сказал он. — И помните, он старый полицейский… За рулем черного «мерседеса», который он нанял в Келе, Ванек медленно ехал по мере того, как они приближались к Фрайбургу с юга. Перед ним шли еще две машины в колонне. Он мог бы проехать их несколько раз, и Бруннер раздраженно предложил ему обогнать. — Я остаюсь у них на хвосте, — сказал ему Ванек. — Если поблизости есть какие-нибудь патрульные машины, то вряд ли они остановят три машины, едущие вместе. Их всегда интересует машина, которая сама по себе. Один парижский полицейский однажды сказал мне это. «Спускается туман», — прокомментировал Бруннер. «Мне нравится туман. Это сбивает людей с толку». «Думаю, мы уже близко», — сказал Бруннер. — Я помню тот старый сарай, мимо которого мы только что прошли. «Мы близко,» - согласился Ванек. «Подъезжают три машины», — сообщил полицейский с ночными очками в южной части участка. — По крайней мере, я думаю, что их было трое. Он такой толстый, что я не мог понять, что это за марки… «Было три или нет?» — спросил Грубер в эфире. — Я уже говорил вам раньше, вы должны быть точны, иначе вся операция станет бессмысленной. «Наверное, два…» «Возможно?» — крикнул Грубер по рации. — Я спрошу тебя снова. Сколько автомобилей только что въехало в секцию? Считать!» «Две машины», — ответил мужчина. «Что-то только что произошло», — сообщил человек в северном конце секции. — Это чертовски трудно сейчас увидеть. Больше, чем один».. Грубер посмотрел на Ланца, а затем перевел взгляд на крышу грузовика. «Иногда я думаю, почему я стал полицейским. Моя жена хотела, чтобы я купил бакалейную лавку. — Должно быть, им очень трудно — в этом тумане, — мягко сказал Ланц. «Я думаю, что они делают очень хорошо». Грубер сам повернул переключатель и наклонился вперед, чтобы заговорить. «Номер четыре. Вы совершенно ясно сказали, что было более одного транспортного средства. Вы можете быть в этом уверены? — Совершенно уверен, — ответил Номер Четыре. «Были двое, ехавшие близко друг к другу. Два авто». «Он хороший парень», — сказал Грубер, переводя переключатель в положение «прием». Он потер кончик носа. — То же самое и с другим мужчиной, если честно. Сам виноват — сейчас туман наступил, жалко только блокпостами дорогу перегородить. Сейчас нам лучше оставить это в покое. «Нам лучше оставить это в покое», согласился Ланц. Выйдя из грузовика, Леннокс вернулся к дороге и пошел по ней к дому Дитера Воля. Его беспокоил туман, но он не осмеливался подходить слишком близко к зданию, опасаясь сбить с толку наблюдавших за ним полицейских. Когда две машины приблизились к нему, нос к хвосту, он увидел пятно света фар и прижался к живой изгороди. Когда они прошли мимо, он прошел еще немного и остановился на краю травы. Теперь он находился на полпути между северным концом секции и домом. Под сиденьем Ванек нес 9-мм пистолет Люгера, который достался ему Борисовым. Ванек не собирался использовать пистолет, но он верил, что нужно носить с собой какую-то защиту, и он был экспертом в сокрытии оружия. На данный момент пистолет был прикреплен к нижней части сиденья полосками медицинского скотча. Теперь он ехал еще медленнее, позволив двум машинам впереди скрыться в тумане, но продолжал движение «мерседеса», пока они не проехали мимо дома Дитера Воля, который казался серым пятном в тумане. Затем он подтянулся. Нет смысла предупреждать немца, заставляя его задуматься, почему машина остановилась возле его дома в такую ночь. «Подожди с машиной, — сказал он Лански, — и не выключай мотор. Я не думаю, что будут какие-то проблемы, но никогда не знаешь наверняка. «Почему ты нервничаешь?» — спросил Бруннер, который шел с ним. В отличие от Ванека предвидеть неприятности — открыто говорить о них. — Я нервничаю, что Лански забудет держать двигатель в рабочем состоянии, — отрезал Ванек. Почему он нервничал, подумал Ванек, выходя из машины с Бруннером. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что что-то не так. Он стоял на краю травы, глядя на расплывчатые очертания дома, оглядывая дорогу и поля, которые он не мог видеть. Затем он вернулся в дом и направился к входной двери. Передумав, с Бруннером позади, он отошел в сторону, тихонько открыл проволочную калитку и прошел к задней части дома. Единственные огни были в двух окнах на первом этаже в передней части; все другие окна были в темноте. Подняв воротник пальто от холода, Ванек вернулся к входной двери. Бруннер скрылся из виду в сторону дома. Ванек нажал кнопку звонка сбоку от двери, его правая рука была в кармане, где он сжимал «люгер», который он достал из-под автомобильного сиденья. В тумане было необыкновенно тихо. Ему пришлось подождать несколько мгновений, прежде чем он услышал грохот, когда с другой стороны двери сняли цепь, затем дверь медленно открылась, и на пороге появилась огромная фигура Дитера Воля. В правой руке он держал трость, тяжелую фермерскую трость без ручки. — Добрый вечер, — сказал Ванек на своем безупречном немецком. — Я инспектор Браун из криминальной полиции. Он показал Волю поддельную карточку Сурете, которую дал Борисов, и левой рукой быстро положил ее в карман. «Мужчина найден мертвым на дороге в двухстах метрах отсюда в направлении Фрайбурга. Могу я войти и поговорить с вами? «Можно мне поближе взглянуть на это удостоверение личности?» — спросил бывший офицер абвера. «Сами полицейские всегда предупреждают нас, чтобы мы были осторожны с теми, кого мы впускаем… «Конечно…» Ванек вынул правую руку из пальто и направил «люгер» немцу в живот. «Это срочно. Я даже не знаю, что ты действительно здесь живешь. Я захожу внутрь, поэтому, пожалуйста, медленно двигайтесь назад по коридору и… Немец попятился, когда Ванек сделал шаг вперед. «Если это так серьезно, тогда, пожалуйста, входите, но я был бы рад, если бы вы убрали ее…» Воль все еще говорил, когда с необычайной скоростью и силой махнул тяжелой палкой. Он обрушился на запястье Ванека, пока тот еще двигался, и шок и боль от удара заставили его выронить оружие. В острой боли Ванек сохранил самообладание; взмахнув левой рукой, с застывшими пальцами и ладонью, он сунул ее вверх под тяжелую челюсть Воля. Если бы бывший член Абвера напрягся, его шея сломалась бы, но он позволил себе откинуться назад и рухнул на полированный пол, перекатившись на бок, чтобы принять удар на плечо. Ванек вдруг понял, что это будет более опасный соперник, чем Жувель или Робер Филип. И Бруннер не мог пройти в узкий зал, чтобы оказать помощь, потому что Ванек мешал. Люгер, скользивший по полированному полу, исчез. Это превратилось в собачью драку. У Ванека был возраст на его стороне; Воль был невероятно силен. Немец, все еще сжимая палку, поднимался на ноги, когда Ванек снова врезался в него, чтобы сбить с ног. Выведенный из равновесия, Воль упал, наполовину оправившись, а затем упал; схватившись за стол, чтобы спастись; его рука схватила ткань, утащив ее вместе с несколькими фарфоровыми вазами, которые с грохотом упали на пол. Упав назад во второй раз, Воль снова перекатился, приняв падение на другое плечо. Ноги Ванека нависли над ним, и он ударил палкой, которую все еще сжимал, нанеся чеху сильный удар по голени. Ванек взвизгнул, ударил кулаком по лицу Воля, но лицо шевельнулось, и удар был лишь скользящим, скользнул по челюсти немца. Позади них Бруннер по-прежнему ничего не мог сделать в узком коридоре. Двое мужчин сцепились на полу, перекатываясь, врезаясь в мебель, каждый пытался убить другого. — Мне это не нравится, — сказал Ланц.