Девушка улыбнулась, а я продолжил «допрос»: — Ты можешь… лечить на расстоянии больше двух километров? — Алексей, я могу лечить даже по фотографии, — хихикнула она. — А с тобой мне и фотография не нужна, твой образ у меня постоянно перед глазами. Только тс-с… — Соня приложила указательный пальчик к губам, — это еще одна большая тайна рода Ольденбургских! Перемены в настроении норвежки явились для меня неким подобием холодного душа, и мои мозги заработали в «правильном» направлении: — Сонечка, а ты Филиппа, случайно, не успела посмотреть? — Ты имеешь в виду эти вибрации? — Она изогнула бровь, а когда я кивнул, продолжила: — Филипп что-то делал со своим доспехом, именно в такт ему вибрировали стихии. Больше ничего не разглядела, — она опять хихикнула, — все мое внимание было поглощено великим принцем Алексеем Романовым. — Понятно, — протянул я. И задумался, пытаясь проанализировать произошедшее еще раз, но уже в свете информации, предоставленной девушкой. — Сонечка, помнишь, я тебе говорил, что на самом деле представляет из себя великий принц Алексей Романов? — С твоих слов выходило, что принц полный и законченный подонок, — девушка улыбалась. — И в чем-то я с твоим мнением согласна. — К чему веду, — вздохнул я, — очень этому подонку хочется ввести тебя незаметно в транс и проверить все, что ты этому принцу наговорила. Соня напряглась, побледнела, сжала кулачки, а в ее глазах появился страх: — Алексей, ты вообще никому не веришь? — голос девушки дрожал. — Даже себе, — кивнул я. — Хорошо… — обреченно протянула она. — Если это необходимо, то делай… Но ничего нового ты не услышишь. Твою же бога душу мать!!! Полный пиzдец!!! И как в омут с головой: — Соня, не знаю, что надо говорить в таких случаях, особенно когда девушке всего шестнадцать лет, но не хотела бы ты выйти за меня замуж?.. Глава 2 Несколько тягучих мгновений ничего не происходило: девушка продолжала стоять с потерянным видом, потом, вздрогнув, уставилась на меня этим своим немигающим взглядом, в котором страх сменился робкой надеждой, и срывающимся голосом спросила: — Ты не шутишь? — Не шучу, — кивнул я. — Так выйдешь? Соня стала меняться на глазах: горделивая осанка, голова чуть откинута назад, легкая, довольная полуулыбка, кулачки разомкнуты, а ладошки оправляют несуществующие складки на платье. — Алексей, — никаких дрожаний в голосе норвежки уже не наблюдалось, — я в книжках читала и в фильмах видела, что, когда молодой человек делает предложение девушке, он обязан встать на одно колено и подарить своей избраннице колечко. — Кольца нет, — вздохнул я, — будет только вечером. А на колено… Надо, так надо… И попытался изобразить то, что тоже видел по телевизору, но был остановлен Соней: — Алексей, я же пошутила! — фыркнула девушка. — А так, я согласна выйти за тебя замуж. — Она опять фыркнула и тут же добавила с хитрой улыбкой: — И не думайте о себе слишком много, молодой человек, уж лучше за тебя, чем за этих… — Соня кивнула в сторону нашей компании. — Это тебе за то, что хотел меня заколдовать. — Извини… — только и нашелся, что ответить, я. — И что теперь? Что там дальше в книжках и фильмах было? Я действительно совершенно не представлял себе, что теперь надо делать! Морды-то никому бить не надо, как и конечности ломать, а уж про допрос с пристрастием вообще промолчу… Сука, к такому жизнь меня точно не готовила! Соня же, судя по моим ощущениям, просто наслаждалась ситуацией: — А дальше, Алексей, жили они долго и счастливо! — сказала девушка на русском. — А так… Я должна завизжать от восторга и кинуться в твои объятия. Но я этого делать не буду, потому что очень на тебя зла! — Извини еще раз, — вздохнул я. — Просто эта дуэль… навалилось еще всякое… — Не из-за этого! А из-за того, что у нас с тобой даже ни одного свидания не было, вот почему! — Соня нахмурилась. — У меня вообще никогда ни с кем свидания не было! И я очень хочу на него сходить, чтоб все красиво и романтично, как в книжках и фильмах. — Сонечка, можно тебя куда-нибудь пригласить? — тут же нашелся я. — Только не сегодня… Сама понимаешь, мне еще перед старшими родичами за дуэль отчитываться… — А про свое предложение руки и сердца бедной девушке из Норвегии ты им рассказывать собираешься? Соня явно продолжала «глумиться», пользуясь моей растерянностью, и мою попытку ответить пресекла, приложив пальчик к своим губам: — Не спеши, Алексей. А поступим следующим образом. Мы сообщаем своим родичам о твоем предложении и о моем согласии, а дальше пусть они между собой договариваются. Судя по моим впечатлениям, неприятия наш с тобой будущий союз у них не вызовет. Что будем делать с молодежью? — Соня хихикнула. — Пока молчим, — я с трудом улыбнулся. — Я тоже так считаю, — кивнула девушка. — Иначе мне глаза выцарапают и волосы выдерут, а тебе опять придется вызовы на дуэль принимать. Хорошая у нас с тобой парочка получается, Алексей? — И не говори, — хмыкнул я. — И еще, Сонечка… Я тебе говорил, что у меня в Москве девушка есть… — И ты не намереваешься ее бросать, — норвежка посерьезнела. — Не собираюсь тебе читать лекции о морали, как не буду ставить и ультиматумов… Познакомишь меня с ней, когда я к тебе прилечу? — Конечно, — взбодрился я. И тут же приуныл: то, что Леська колдунья, Соня определит влет, а когда узнает, что моя девушка еще и дочь «страшного» Кузьмина, реакцию норвежки будет предугадать крайне проблематично! Везде засада! — Что-то не так? — Соня продолжала меня читать, как открытую книгу. — Не очень приятные воспоминания, — отмахнулся я, — не обращай внимания. — Хорошо. Вроде все обсудили? — Не все, но самое главное, — теперь я улыбался искренне, чувствуя, как меня начинает отпускать. — Если вечером не получится увидеться во дворце Гримальди, созвонимся и иносказательно обсудим реакцию родичей. Договорились? — Договорились, — девушка тоже улыбалась. — Рада, что ты наконец-то пришел в себя! — А я-то как рад! Но ничего, Сонечка, вот увидишь, я найду способ закрыться от тебя! — не удержался от ухмылки я. — А я, Алексей, найду способ снова тебя видеть! — не осталась она в долгу. И уже когда мы возвращались к остальной молодежи, я подумал: «Чуйка и в этот раз, похоже, не обманула, и я сделал правильный выбор… Но почему нет особой радости? Может, позже?» Наше с Соней возвращение к остальной молодежи прошло без особых эксцессов, только Демидова и Хачатурян уж очень пристально посматривали в сторону Ольденбургской, ведущей себя, как мне казалось, достаточно естественно. Остальные молодые люди к такому нашему с норвежкой общению за последние дни уже привыкли и никаких вопросов не задавали. — Леха, — вырвал меня Коля из созерцательного состояния, в котором подозрительный я отслеживал настроение окружающих, — ты бы Маше с Варей позвонил, отчитался за победу на дуэли. А то сестренки ждут, сообщениями нас закидывают… Твою же!.. Опять только о себе думаю, а о близких забываю! — Спасибо, Коляшка! — поблагодарил я брата и обратился к молодежи: — Друзья! Прошу прощения, но вынужден вас покинуть — надо сестрам позвонить. И Алексии тоже… С Марией и Варварой я разговаривал на «свежем воздухе», отойдя от шатров метров на пятнадцать. — Лешка, мы с Варей на тебя обижены! Именно с этой фразы началось наше общение, и мне показалось, что я это недавно где-то слышал… — Почему ты нам сразу не позвонил? — продолжила отчитывать меня старшая сестра. — Почему мы должны узнавать все подробности твоей дуэли от папы, бабушки и Коли с Сашей? Почему, Алексей? — Ну простите меня, сестренки! — вздохнул я. — Меня до сих пор продолжают поздравлять — кое-как вырвался, чтобы вам позвонить. — А кто уже успел наметить поездку в Париж? — тон Марии сочился ядом. — Машенька, меня заставили… — «обреченно» протянул я и не смог удержаться от улыбки: — Да и в Париж мы летим всего на сутки. — На целые сутки, братец! Это обойдется тебе еще в месяц нашего проживания в твоем особняке. — И без перехода: — Как ты себя чувствуешь, Леша? Вот сейчас в голосе старшей сестры чувствовалась искренняя забота! — Хорошо, Машенька, сильно напрягаться не пришлось.