– Бывает! – ответила женщина с едва заметной насмешкой в голосе. И тут Анна заметила еще одну деталь. Перчатки. На руках у этой женщины были точно такие же перчатки, как у Светланы. Светло-бежевые, в тон пальто, удивительно тонкие, облегающие руку, как вторая кожа. По их поверхности змеился едва заметный рисунок, а на запястье сверкала крошечная пуговка. Точно такие перчатки, как на Светлане. А ведь Светлана с плохо скрытой гордостью сказала, что вторых таких перчаток в Петербурге нет, она привезла их в прошлом году из Италии. Нашла в крошечной мастерской, где их шили на заказ. Так, может, это те самые перчатки? Неувязка только в том, что перчатки остались в той квартире, где поселилась Анна. Светлана их забыла, когда уходила от нее… Очень торопилась. – Бывает! – повторила незнакомка и отвернулась от Анны, повернулась к стойке с обувью. Продавщица издалека смотрела с легким подозрением, и Анна поняла, что еще немного – и она вызовет охрану. В зеркальной витрине она увидела свое отражение – заполошная, испуганная, бедно одетая тетка, вот именно – не женщина, не дама, а тетка, взгляд совершенно дикий, волосы взлохмачены. Да, немудрено, что продавщица насторожилась. Такие сомнительные личности, как Анна, в дорогой бутик вообще не заходят и к солидным покупательницам не пристают. Анна выпрямила спину и поскорее вышла из магазина, отошла подальше и спустилась на первый этаж, чтобы выйти на улицу. Она была растеряна. Что произошло? Неужели она просто обозналась, приняла за Светлану похожую на нее женщину? Нет, это было не простое сходство. Незнакомка была одета в такое же пальто, как сестра, у нее была такая же прическа. Допустим, это может быть совпадением. Но она вышла из того же дома, где жила Светлана, и села в ее машину… Да, автомобиль был не просто похожий, это была именно та самая машина, на которой Светлана встретила сестру на вокзале и привезла в ту квартиру. Ведь Анна ехала в том авто, она отлично помнит удобные кожаные сиденья и чистый салон, пахнущий свежестью и дорогой кожей. Кстати, от незнакомки пахло Светланиными духами, Анна очень хорошо запомнила запах. И еще один необъяснимый факт. Перчатки. На этой незнакомке были точно такие же перчатки, как на Светлане, – но Светлана забыла свои перчатки, уходя позавчера, они лежат у Анны в квартире на полочке под зеркалом. Это было невозможно объяснить. Анна почувствовала, как виски сжало железным обручем. Ну вот, вернулись головные боли. Надо же, а она думала, что они остались в прошлом, и доктор говорил ей, что они пройдут со временем, нужно только иметь терпение и ждать. И еще нужно изменить свою жизнь, переехать в другой город, поменять работу, найти новых друзей, изучить что-то новое, хобби заиметь, что ли… И тогда все потихоньку придет в норму. Анна тогда только усмехнулась про себя. Хорошо доктору давать советы. Переехать в другой город – ну надо же! И кто, интересно, ее там ждет с квартирой и работой? У нее и профессии-то толком никакой нет. Найти новых друзей – да кому она нужна, кому интересна? Ну работу она тогда поменяла, конечно, поскольку с прежней ее уволили. Но ничего не изменилось – то же одиночество, те же вечера перед телевизором, та же тоска… И вот, когда пришло письмо Светланы, она поверила, что жизнь ее может неожиданно измениться. И пока она готовилась к отъезду, головные боли ушли, за месяц ни разу не стискивал голову железный обруч, как будто она живет не в двадцать первом веке, а тысячу лет назад и ее пытает в своих застенках святая инквизиция. Ничего не изменилось, не получилось изменить свою жизнь. Анна почувствовала ужасную слабость и побрела к себе. То есть в ту квартиру, куда поселила ее сестра. Деньги нужно было экономить, поэтому она долго ехала на автобусе, вышла по ошибке на две остановки раньше, и когда подошла к дому, уже ничего не соображала от боли. Остаток дня она провела в полузабытьи, наглотавшись таблеток, которые не помогали. Однако таблетки позволили заснуть. Спала Анна долго, а проснулась довольно бодрая, да еще от кофе в голове прояснилось. Анна раньше и не пила такой кофе, дорогой очень, но правда ароматный и бодрящий. Во сне она видела сестру. Ту самую Светлану, которая писала ей письма, слала сообщения, которая встретила ее радостно на вокзале и обещала помочь. Пробудила в ее душе надежду. «Ведь это все было на самом деле, – сказала сама себе Анна, – ведь я же не придумала это все. Не мог человек так измениться за одну ночь. И я точно знаю, что та женщина, которую я видела в бутике, – не моя сестра. А с сестрой что-то случилось плохое, я это чувствую… Нужно что-то делать». Капитан Лебедкин мрачно уставился на свою визави, которая вот уже минут пять сидела молча, с остановившимся взглядом, уставившись на какую-то невидимую точку у него на столе. И что она там нашла, интересно знать? Чернильное пятно? – Гражданка Воробьева, – начал он осторожно, – вы говорить дальше будете? Что там такое с сестрой вашей приключилось? – А? – Анна Воробьева вскинула на него совершенно растерянные глаза. – Понимаете… она… она – не она… – Что-о? – Я знаю, вы мне не поверите, но утром Светлана не позвонила, а когда я приехала к ней домой, то увидела, как она садится в машину… и потом, в магазине я подошла, а это и не она совсем… – Ну обознались, с кем не бывает! – Лебедкин обрадовался, что все так разрешилось удачно. Сейчас он выпроводит эту растелепу и займется наконец рапортом, который лежит у него на столе. Но не тут-то было. – Как вы не понимаете? – вскинулась Воробьева. – Ведь это была совсем другая женщина! В ее квартире и на ее машине! – Та-ак… – протянул капитан Лебедкин. Вот только этого ему сейчас и не хватало – психованной в кабинете. И хоть бы Дуся была рядом, она бы запросто сумела с ней договориться, Дуся вообще с любым человеком договориться может. Так нет, вот когда она нужна – то ее и нет. Тут он вспомнил, что сам упросил Дусю пойти побеседовать с потерпевшей, и еще больше расстроился. И вот что теперь делать? Нельзя сказать, что такое в его практике впервые. Всякие люди попадались. Жаловались, что соседи запускают к ним по ночам через вентиляцию газ «Черемуха» или облучают неизвестными науке волнами. Или что инопланетяне в образе зелененьких человечков внушают им опасные мысли. Один чудак привязывался на ночь к батарее и надевал собственноручно сделанный шлем из фольги. В общем, психи – вещь не редкая. Но капитан Лебедкин не слишком умел с ними обращаться. Вот Дуся… Но Дуси нет. Думая об этом, Лебедкин забыл про свое лицо, на котором всегда все было написано крупными буквами. Не зря напарница Дуся его предупреждала: «Петя, при разговоре следи за лицом своим!» Все не впрок пошло, потому что гражданка Воробьева, очевидно, прочитала на его лице все, что он о ней думает. Она потрясла головой, потом вскочила с места, с грохотом опрокинув стул. – Вы! – В голосе ее слышались слезы. – Вы… – И она выскочила из кабинета, прижав к груди сумочку. – Гражданочка! – воззвал Лебедкин, которому стало не то чтобы стыдно, но некомфортно. – Погодите же! – Ну что, Петя, – спросил появившийся в коридоре Еропкин, – разобрался с теткой? Вижу, что спровадил, это правильно. Давно нужно было спровадить. Только время отнимает. – Да больная она на всю голову! – с сердцем ответил Лебедкин. – Пургу какую-то гонит! – Как бы жаловаться не пошла по начальству, – опасливо сказа Коля, – а впрочем, эта не пойдет. Всем в отделении было известно, что у Еропкина в этом смысле глаз-алмаз, сразу человека видит. И если сказал, что тетка жаловаться не пойдет и больше в отделение не явится – стало быть, так оно и есть. Но отчего-то на душе у капитана Лебедкина остался от разговора неприятный осадок. И хоть бы Дуся скорее вернулась… Дуся в это время сердечно распрощалась с толковой свидетельницей, вышла на площадку и огляделась. Судя по всему, вот здесь, в этом крошечном закутке у лифта, неизвестный злоумышленник поджидал Алену Козлихину. Лифт не работал, так что никто не мог его видеть. Дуся осмотрела пол и стены, ничего не нашла, кроме застарелой грязи. Ну да, видно, что уборщица сюда редко заходит. Спрашивается, что она, Дуся, тут делает? Что она здесь надеется найти? Вряд ли тот тип, который напал на Козлихину, оставил здесь какие-нибудь улики, которые приведут к нему следствие… Да вообще, большинство таких нападений оказываются нераскрытыми. И начальство это прекрасно знает. Но, видите ли, у них сейчас проходит месячник борьбы с наркоманией, и непременно нужно отчитаться перед своим верхним начальством… Дуся вздохнула и пошла вниз, а, выйдя из подъезда, еще раз безнадежно огляделась по сторонам.