* * * Вот тут-то сказка только-только начинается. Значит, богатырешка венчается. Ай и обвенчаться не успел, ждёт Алешку нашего удел: скакать до самого севера, русичей ложить ой немерено! Ой намеренно на святую Русь пойдёт войско-рать ни за что помирать, ни про что погибать, в бою кости класть да суровые: ни за рубь, ни за два, за целковые. Только свадебка наша кончается, так и войско-рать собирается. Это войско-рать нам на пальчиках считать: Илья Муромец да крестьянский сын; Чурило Пленкович с тех краёв чи Крым; Михаил Потык, он кочевник сам; Алешенька Попович хитёр не по годам; Святогор большой — богатырь-гора; а Селянович Микула — оратай (плуг, поля); ну и Добрыня Никитич рода княжеского. И чтоб за трон не бился, был спроважен он князем киевским да в Московию: — Пущай там трон берёт. Вот и пристроим его, да женим на княжне сугубо здоровой из Мордовии иль с Ростова! А Настасья дочь Петровична рыдала: мужа молодого провожала Алешу свет Поповича куда-то на погибель иль на свадьбу новую к патлатым русским не побритым мужикам, сытым, пьяным прямо в хлам! Алешка, тот тоже рыдает, на погибель его отправляют иль на новую сытую свадьбу: — Там, Настасьюшка, справим усадьбу и на север жить переедем. Две усадьбы на зависть соседям, одна в Киеве, другая в Москве! — Хорошо, что ты женился на мне! — Настенька сладко вздохнула и мужу в котомку впихнула яиц штук пятьсот, кур жареных восемьсот, тыщу с лишним горбушек хлеба и то, на что нам смотреть не треба: платочек ручной работы — памятка от жены. В охотку присядет богатырь, всплакнёт, носик вытрет, супружницу вспомнит и выйдет мысль дурна да похабна. В общем, заговорён платок был троекратно. Глава 3. Воевода Микула Селянович По-тихому дружиннички собирались, со дворов всё, что смогли, прибрали: кур, свиней да пшена в дорогу, в общем, с каждой хаты понемногу.