и пошли напролом. — Мужичью бока намнём! Итак, бока были намяты, богатырешки прокляты, и на века те ёлки, ели во Кремле нашем засели с медведями, мишутками. А это уж не шутки вам: искать во всём виноватых и без того поломатых, простых Иванов-мужиков. Я стих пишу, живу без снов. Сейчас придут, повяжут, а повязав, накажут: на каторгу отправят жить — на Сахалин. Вот там дружить и буду я с медведями да с лисами-соседями. Глава 2. Женитьба Алеши Поповича Это всё была не сказка, а присказка. Ай, перекинем мы свой взгляд да на славный Киев-град, где сказка только начинается. Богатырешка венчается на бабе русской: наполовину белорусской, пополам буряткой, на треть с Молдовы братской. Хорошая была свадьба, скажу я вам! И как бы ни чесалась вша по бородам гостей, да и у князя нашего Вована, но и тот не нашёл изъяна на том пиру почёстном. Ведь в бою потешном, перекрёстном меж брательничками богатырями складывались рядами почему-то простые крестьяне, то бишь, мы с вами. Вот так складывались мы и ложились, а потом вставали и бились за трон могучий: — Ну, кто из нас, Иванов, круче? Крутым сказался дед Панас: он два-три слова недобрых припас и на княжеский трон взобрался: как сел, так и не сдался до самых тех пор, пока князь Вован ни вышел во двор и богатырей ни покликал. Богатырешки лики еле как оторвали от браги и как вдарят с размаху! В общем, осталась от Апанасия горка дерьма. Тут умная мысль в голову князя пришла: — Надо бы идти Московию брать, ведь куда ни глянь во дворе, везде рать!