После той операции Борю отправили самолётом в тыл — как говорили партизаны, — на Большую землю, в Москву. В Кремле, на торжественном собрании, Борис Цариков был награждён орденом Красного Знамени. Награждавший его М. И. Калинин сказал с улыбкой: «Мал золотник, да дорог! Юный Борис Андреевич пустил под откос и уничтожил состав, в котором было 70 танков и другая военная техника! Вот какая помощь нашей Красной армии!» В феврале 1943 года Борю отправили в отпуск. И после короткого отдыха дома он уже в составе 43-го стрелкового Даурского полка, укомплектованного пограничниками с Дальнего Востока, продолжил войну в регулярной армии. Участвовал в боях на Курской дуге и приготовился к форсированию Днепра. — На тебя вся надежда, товарищ младший сержант, — сказал Борису командир полка вечером 14 октября. — Завтра приказано переправиться через реку вот тут. — Он обвёл карандашом на карте кружочек в районе городка Лоев в Гомельской области. — А у нас нет точных сведений, чего там немцы понастроили, понарыли… Переправиться незаметно на лодке не получится. С высокого берега противник всё видит и простреливает. Сумеешь вплавь? — Течение здесь довольно быстрое, товарищ командир… Но, думаю, если пройти сначала вверх по реке и плыть наискосок, то оно даже поможет перебраться на тот берег. Постараюсь выполнить задание. Разглядев с командного пункта хорошенько противоположный берег в бинокль, командир и юный разведчик решили: плыть ночью в темноте, отойдя вверх по реке, а выйти на берег надо бы у большой берёзы, которая раскинулась прямо перед траншеями немцев. — Сейчас, Борис, изучи эту карту внимательно. А завтра к рассвету, сынок, придётся тебе снова вплавь вернуться и мне всё тут обозначить. Где у них окопы, траншеи, колючая проволока, доты… Я тебя буду очень ждать! — сказал командир и крепко обнял совсем ещё юного сержанта. — Карту изучу… Завтра вернусь и на ней всё отмечу. Вода была ледяной и казалась совсем чёрной. Глаза слепили осветительные ракеты и вспышки выстрелов. Эта страшная иллюминация подсвечивала частые всплески от пуль. «Тинь, тинь, буль…» — то и дело слышалось над Днепром. Смертоносный горячий свинец плюхался в холодную воду. Боря плыл на спеша, чтобы экономить силы — река была широкой, течение сильным. Но расчёт оправдался: его подхватило и сносило в намеченное место, к высокой берёзе. Правда, часто приходилось нырять и проплывать по несколько метров под водой, прячась от осветительных ракет и спасаясь от посвистывавших вокруг пуль. Он доплыл до вражеского берега и тихо выбрался из воды. Было очень холодно. Стиснув зубы и борясь с ознобом, Боря взобрался на березу и пристроился в пожелтевшей, но густой ещё листве. Прямо под ним разбегались от берега траншеи противника, где светились десятки огоньков от сигарет. Выше по склону были отчётливо видны доты, слегка замаскированные ветками и травой. Боря внимательно всматривался в темноту и запоминал все эти вырытые в земле ходы и огневые точки. Когда всё чётко отпечаталось в памяти, он так же бесшумно слез с дерева и поплыл обратно. Течение понесло его ниже по реке, но он благополучно доплыл до нашего берега и окликнул красноармейцев в передовых окопах. Его тут же провели на командный пункт. — Бесценные сведения ты раздобыл! — похвалил его комбат, отмечая на карте окопы, землянки, доты и соединяющие их траншеи. — Скоро во время артподготовки уничтожим большинство огневых точек. И это спасёт сотни жизней! Спасибо, Борис! На рассвете, после артобстрела, началась десантная операция. Боря переправился на противоположный берег с комбатом. Завязался кровавый бой, часто переходивший в рукопашные схватки. Десантники сумели оттеснить немцев и закрепиться на узкой полосе вдоль самой воды. — Ну, Борис, надо опять плыть в штаб с пакетом. Остались силы, сынок? — перекрикивая артиллерийскую канонаду и стрельбу автоматов и винтовок, спросил комбат. — Да, товарищ командир! Я готов! — Тогда, сынок, отправляйся! В том бою Борис Цариков девять раз переплывал Днепр. Доставлял донесения, организовывал разрозненные группы десантников, потерявших в бою офицеров, в батальон. Возвращался на свой берег на лодке с ранеными. Красная армия успешно форсировала Днепр, и кровопролитные бои покатились дальше на запад. А через две недели отмечали восемнадцатилетие юного разведчика. На празднике появился командир полка. Все вытянулись в струнку, отдали честь. — Вольно! Вольно… Приехал вас поздравить, Борис Андреевич, не только с днём рождения, — сказал командир, сделал многозначительную паузу и с широкой улыбкой добавил: — Тебе, сынок, присвоено звание Героя Советского Союза! И ты — настоящий герой! Долго праздновали солдаты и офицеры высшую награду младшего сержанта, которого все любили. Он был сыном полка… Через пару недель поступил приказ из штаба армии: собрать всех рядовых и сержантов, имеющих звание Героя Советского Союза, на учёбу в высшие военные заведения. Комбат напутствовал Бориса: «Учись так же хорошо, как и воевал! Точно будешь генералом!» Но не суждено было молодому Герою Советского Союза, кавалеру орденов Ленина и Красного Знамени стать генералом. По дороге в штаб Борис Андреевич Цариков погиб от пули немецкого снайпера. Пётр Зайченко Пётр уже несколько дней и ночей слышит канонаду. Немцы стремительно наступают по Украинскому Полесью. Рвутся к левому берегу реки Тетерев. И вот уже проходят через его родную деревню Коленцы в Киевской области отступающие части Красной армии. Не хватает грузовиков и лошадей. Пехотинцы в потных и пыльных гимнастёрках, со скатанными шинелями, переброшенными через плечо, устало идут по улицам. А вокруг женщины, старики и дети провожают их печальными взглядами. А канонада всё ближе. И вот уж в Коленцах остался только арьергард. По песчаной дороге тяжело тянуть орудие на пригорок, чтобы оттуда дать последний бой в этих местах. Колёса вязнут в сухом песке. Сил у красноармейцев не хватает. — Ну, хлопцы! Раз, два, три! Взяли! — командует командир. — Можно и я помогу? — спрашивает Петя. — Конечно, боец! Спасибо! Только потом сразу уходи. Фрицы вот-вот здесь будут. Надо их притормозить маленько с этого холма. После короткого боя, подбив бронетранспортёр, отступили и артиллеристы. А немцы приостановились на подступах к деревне. Выждали и, когда поняли, что наши совсем ушли, — въехали на танках и мотоциклах в Коленцы победителями. Стали хозяйничать. Ловить поросят, уток и кур. Отбирать у населения оружие и радиоприёмники. В тот же вечер Петя и его друзья Вася Прокопенко и Вася Кириленко поклялись бороться с фашистами и не давать им житья на родной земле. Первым делом они собрали на месте боёв и спрятали автоматы и винтовки, а из найденных в сарае радиодеталей Прокопенко — он был отличным радиолюбителем — смастерил приёмник. Теперь можно было, растянув проволоку-антенну на чердаке, услышать родное: «Говорит Москва!» — и узнать последние новости с фронта. Ребята писали короткие сводки на листочках бумаги и расклевали по деревне. Эти сообщения Совинформбюро они заканчивали словами «Смерть немецким оккупантам! Командир партизанского отряда Пётр Зайченко». Местные полицаи прознали об этом, и Петру пришлось уйти в лес, захватив из тайника автомат. Теперь он лишь изредка выходил на связь с друзьями. Однажды далеко в лесу он варил себе на костре похлёбку в немецкой каске. Вдруг хрустнули ветки. Он вскочил и вскинул автомат. Но из густых зарослей послышалось: — Свои! Не стреляй! — Кто свои? — переспросил Петя, всматриваясь в уже сумеречный лес. — Свои… Партизаны, — ответили хриплые голоса, и в свет костра вышли два бойца. Оба в гимнастёрках, перехваченных ремнями. У одного за поясом торчал штык-нож. У обоих карабины. — А ты кто? — спросили Петю. — Я — командир партизанского отряда Пётр Зайченко. — Ишь ты! Командир, значит. А отряд-то где? — Отряд в Коленцах, на задании. За двумя партизанами подтянулись остальные. Среди них был и командир соединения Пётр Перминов. Ему доложили, что вот встретили другого командира — Зайченко. — Ну, давай знакомиться, — сказал Перминов. — Ты командир, и я — командир. Слышали мы о тебе. Давно хотели повидать. — Слышали? — обрадовался Петя. — Конечно, ты вон немцев уже так напугал, что завтра утром будут лес здесь прочёсывать. Искать командира Петра Зайченко, который им всё время оставляет записки и пишет: «Смерть немецким оккупантам!» Молодец! Но костёр лучше затушить. Они могут с ночи уже выйти в лес. Ну, а я предлагаю тебе с нами объединиться. Будем вместе фашистов бить! Согласен? — Да! Согласен вместе бить! — радостно ответил Петя. — Тогда будешь в отряде разведчиком. Места-то родные тебе, всё ты здесь знаешь. Партизаны погасили костёр, устроили привал и долго смеялись, когда Петя рассказал им о недавней операции «Молоко». Узнав, что полицаи собрали для немецких солдат в большие бидоны много молока, отнимая его у крестьян, он пробрался в сарай и все бидоны опрокинул. И записку оставил. — Вот жизнь ты фашистам устроил! Даже молочка не даёшь попить спокойно! — улыбнулся Перминов. — Ладно, пора нам в путь. Надо пока уйти подальше из этих мест. Мне доложили подпольщики, что каратели точно завтра будут искать «партизанского командира Петра Зайченко». Отряд тронулся в путь по перелеску. Закатное солнце подсвечивало малиновым цветом быстро бегущие облака. Было тихо и красиво. Будто и нет войны… Отряд разросся, в него вступали новые люди. И скоро понадобилось организовать доставку оружия из тайника, заложенного ещё до оккупации, но теперь оставшегося на другой стороне реки. Пётр встретился с Васей Кириленко на пригорке у самого берега. — Как будем переправлять оружие? Там много винтовок и ящиков с патронами. — Можно построить плот, — предложил Василь. — Но могут нас засечь, пока работать будем. — Значит, лодка необходима. Но немцы все лодки согнали к пристани, ниже по течению… — Не все! — многозначительно сказал Василь. — Точно знаю, что у Миколы Даниленко есть лодка. Он её немцам не сдал, а спрятал вон там, в зарослях, — указал Вася на другой берег, выше по течению. — Как раз и грести оттуда к этому месту будет легче.