Уж отличить обычный энтузиазм от наработанного опыта и настоящего искусства он сумел бы без проблем. Обе учительницы оказались не прочь посоревноваться, хоть и заочно. Недаром Блор оказался дома с ерундовой суммой. Весь заработок ухнул по наводке капитана на настоящую куртизанку. Отточенный профессионализм оставил у него приятное впечатление, но повторять такой опыт совершенно не тянуло. Как представишь себе бесконечные ряды предшественников, так тошно становится. Вряд ли она через какое-то время различает побывавших рядом мужчин и уж точно не вспоминает. Хотя лично он, может, и задержится в памяти. Рассказ о совершенной, бесконечной и тяжкой невинности и грубости жизни в Храме после уютного родительского дома вроде всерьез впечатлил. Тем более искренний. Почти. Требовалось немного разжалобить. Так советовал в свое время Док, а он советы умные давал. Она проявила неожиданное участие по поводу робкого юноши, впервые увидевшего женщину вблизи. В море, как и в Храме, они не попадаются. Иногда и вранье приносит ощутимую пользу. Куртизанка продемонстрировала немалую изобретательность в показе и воспитании. Совершенно не жаль отданных денег, он за них получил много больше ожидаемого. — Зато ты на послушника из Храма в постели не похож! — Сроду не стремился в жрецы. — Нет, ты ответь! — Две, — честно сказал он. — Не верю! — Я очень симпатичный, — опрокидывая ее на кровать, сказал Блор, — но жизнь была одинокой и без ласки. Поэтому собираюсь восполнить недостающее. — И срочно! — потребовала Шарлотта со смехом. Вчера, пока они доползли до комнаты, Блор слегка протрезвел. Вряд ли вино неожиданно добавило ему ума. Скорее, просто включились мозги, слегка всплыв из чаши с алкогольным напитком. Уж очень обстоятельства происходящего с ним были любопытны. Случайно встретились, ага. А то он не растерял остатков наивности в качестве воспитанника еще в детстве. Надо быть совсем тупым слугой, чтобы при желании не уклониться от встречи с малознакомым со здешними порядками и крепко подвыпившим человеком. Вывод? Простейший. Вместо того чтобы, столкнувшись, обсмеять, вступила в разговоры и повела его домой. А значит, вся ситуевина заранее задумана. Тут возможны две версии: либо сама настроилась захомутать подходящего фема, либо кто-то подослал. Первое вполне понятно. В Кнауте сменилась власть. Прежние связи и знакомства не только пропали, еще и, вполне вероятно, превратились в опасные. Девушке требуется защитник. А он, можно сказать, стремительно поднялся. Перспективный и, как оказалось, не бедный. Вряд ли об этом еще хоть одна курица не в курсе, не говоря о болтливой прислуге. Второе гораздо интереснее, но не спросишь же в лоб имя пославшего. После обстоятельной беседы с Ситриком он гораздо яснее начал понимать обстановку и страсти, кипящие в лордстве. Глупо было бы не расспросить здешнего жителя. А тот кровно заинтересован в сохранении выгодного положения хозяина. Врать не станет. Вот и выходит, есть два подходящих на должность отправивших Шарлотту к нему. Леди Жаклин и Николас. Вероятность, что подсуетился еще кто, крайне мала. Кому он сдался! Мотивы на виду. Хозяйка не прочь его привязать, и женщина — лишний якорь помимо прочих. Николас — совсем другое дело. Уже то, что Уоррен приходился новому управляющему поместьем дядей, не очень вдохновляло. До сих пор рыжий вел себя неплохо, но кровь себя обнаруживает. Не стоит рассчитывать на объятия подобного человека. Присмотр за чужаком с его стороны вполне вероятен. Да и плевать. Лишь бы подлян не творил. Так или иначе, можно выяснить и позднее, а сейчас он получал удобный случай. Мужчина он или нет? Боги его определенно привечают, но нельзя бесконечно дожидаться благодеяний от них. Рассчитывать на запросто падающих в руки красоток нельзя. Неплохо и самому слегка постараться. Для начала предложить выпить, благо и кувшин с вином кто-то постарался принести заранее. Целоваться Шарлотте нравилось, но вот когда дело пошло дальше, первоначало вышли сложности. Она боялась. Зубы стиснуты, кулаки сжаты, и глаза зажмурены, а сама замерла в ожидании продолжения. Не сопротивлялась, но ничего приятного для себя не ожидала. Кто бы ни был ее предыдущий мужчина, приятных воспоминаний он о себе не оставил. Да и неудивительно. Редко знатные господа утруждают себя любопытством по поводу служанок. Нагнул при случае и, не снимая штанов, справил желание. А дочери рабыни и безземельного фема претензии предъявить некому. В лучшем случае парочку золотых получит. Но редко. Полный расклад он получил от своего конюшего. Заступиться за Шарлотту некому. Отец давно помер от ран, мать прачкой трудится здесь же. Дети рабыни и свободного тоже вольны, но идти-то фактически и некуда. В детстве у нее имелась крыша над головой, и даже получила зачатки образования. Тем не менее со смертью отца его родичи выставили за дверь. Она дочь официальная, но не признанная. Большая имущественная разница. Вот и ведет себя на людях, будто все нипочем. Хорошо, что ему попались подходящие учительницы, заставляющие не только о своем удовольствии помнить. Пригодилась наука не рваться вперед, будто за спиной гончие лают. Ласки, поцелуи и под конец ощутимая награда, когда женщина сама не хуже кошки принялась прижиматься и напрашиваться на еще один заход. Это оказалось не хуже, чем получить Самрата. Делать кого-то счастливым (не обязательно женщину) приятно в неменьшей степени самому. Занятное открытие. Делиться ему и раньше случалось неоднократно, но так отчетливо получить отклик — впервые. Блор погладил Шарлотту по растрепанной голове и спросил: — Тебя искать не станут? Рассвет. — Беспокойство — это хорошо, — пробормотала она, поворачиваясь. Посмотрела, прищурилась и со знакомой насмешкой потребовала: — Про сколько раз подружкам рассказать? — Только не уменьшать! — постарался показать испуг парень. — Больше — в любом количестве. — По одному золотому за каждый дополнительно выдуманный! — Конкуренции не боишься, ведь прибегут проверять? — Ты просто жадный! — На тебя я готов потратиться. Тем более что есть занятная идея. Здесь вообще принято переманивать служанок? — Я вольный человек, — очень серьезно сказала она, — могу и наняться, если положишь больше, чем мне платят. Надо же проследить, чтобы в комнатах не образовался свинюшник. — Считай, договорились. — А сколько я хочу? — заинтересовалась Шарлотта. — Не важно. У меня еще недавно не было ничего. Именно поэтому я и не стану торговаться. Сама решишь, какой суммы достойна. Обязанностей появится масса. Я как-никак большой человек, и мне некогда заниматься домашними трудами, да и за покупками следить. Ну как? — Кто же откажется на подобных условиях! — Есть дополнительный пункт в уговоре. Можешь говорить лично про меня все, что угодно, подружкам, но не обсуждай моих дел. Иначе расстанемся сразу. — У меня тоже есть вопрос прежде заключения сделки. — И? — Скажи — зачем тебе это? Я ведь и так приду, если позовешь. — Проще всего заявить — ты мне нравишься. И это правда. — Но не вся. — Если честно — да. Я в Кнауте чужак. И человек знающий все и вся мне очень пригодится. — Да, — согласилась Шарлотта, — это по мне. Кто еще знает грязную подкладку господ, как не их слуги. — У меня был друг, — сказал Блор. — Он частенько говорил нечто странное. Многое я стал понимать лишь позже. Не суть важно. Однажды он выдал такое: «Когда мы касаемся другого человека, мы либо помогаем ему, либо мешаем. Третьего не дано: мы либо тянем человека вниз, либо поднимаем его вверх». — Это меня устраивает, — с горящими глазами заверила она. — Возвысишься ты — поднимусь и я. Хорошо. Я согласна. Уговор. Руки пожимать не станем. Лучше поцелуй меня на прощанье. Она опустила ноги с кровати и взвизгнула перепуганно. — Что такое? — удивился Блор, подхватывая девушку. Снизу поднялась башка Возмездия, и он, насмехаясь, вывалил наружу язык. — Она отправилась спать и разрешила уйти, — сообщил он мысленно. Картинка была вполне недвусмысленной. Не разрешила, а сам потребовал. Очень выразительно показал, что пора бы и без него обойтись. Хорошо еще не принялся лужу творить в спальне. — А! — сказал Блор вслух, усмехнувшись. — Не беспокойся. К нему придется привыкнуть. — Подумаешь, большая собака, — не слишком уверенно пробормотала Шарлотта, принимаясь одеваться. — Кто собака, я? — возмутился демон. — Хорошо, что она тебя не слышит, — попенял мысленно Блор. — Вот зачем ты вполз как призрак? И кстати, когда? — Да не так давно. Когда вы разговаривать принялись. Раньше не хотел мешать. Всю ночь сидел под дверью. — Он был не возмущен, а скорее доволен. Блор невольно вспомнил утреннюю идею о размякании после общения с самкой. — И что понял? — Теперь она меня станет кормить, — алчно заявил тот. — Уже сегодня! — Кто сказал? — А разве нет? — Возмездие изумился. — А зачем тогда нужна? — Тебя спросить забыл. — Вообще он не страшный, — сказала неожиданно Шарлотта. — На большого кота похож. Можно погладить? — Не боишься? — Ну если ты пообещаешь, что не цапнет. — Пока моего повелителя устраивает, я готов потерпеть, — скорбно оповестил зверь. — Только ради его удовольствия. — Ты подхалим! — Страхом от нее не пахнет. Любопытство, — дал справку демон. — Вечером жду, — сказал Блор вслух для девушки, дождавшись, пока она почешет между ушами Визи. Чего в нем сходного с домашним зверьком, так и не дошло, но если не шугается — удачно. Сталкиваться им придется постоянно, и еще не хватало постоянных истерик. — Голова болит? — не спросил, а утвердительно сказал демон, когда за Шарлоттой захлопнулась дверь. — Есть немного. — Уберу?