— Я не рассказывал! — возмутился Блор. — Из меня вытянула эта, — он проглотил неприятное определение: Абала могла обидеться за родственницу, — магиня. — Не суть важно. Почти одинаково. Но не так: все в черно-белом цвете, вокруг обнаруживаю движение. Замерших намного сложнее обнаружить. Потому что насквозь все вижу. Скалы, деревья, землю, животных… Ну любой материал. Различается оттенками. Очень тяжело вычленить нужное. А Шуша потребует, — он вздохнул, — и палкой врежет нерадивому. Последнее было совсем не шуткой. Это Блор точно знал. Могла влепить, и еще как. Обычно они занимались не на людях и не каждый день, но вспышки ярости случались неоднократно. Попробуй нечто не выполнить. Любой ниже Шуши по рангу мог схлопотать пинка. В такие моменты все ее старательно сторонились. Однако как еще ума набираться? Везде так делают. И отец сына порет. Главное — не переступать черты, где кончается воспитание и начинается показ власти, лишь бы показать. — А почему у меня не получается повторить? — спросил Блор, прислушиваясь к вечерним звукам. Вроде ничего. — Наверное, тебе требуется край. Знание, что без этого — конец. В следующий раз попробуй запомнить ощущение. Может, удастся вызвать силой воли. — А… — нерешительно произнес парень. — Ты звал Воина, — не дослушав, отрезал Док, — не Господина Недр. Вот и не выдумывай. Призывай помогающего. Тот умер. Он не бог. Целитель давно решил, что выяснить это твердо никогда не удастся. Есть несколько вариантов, включая полное отсутствие чужого вмешательства. На пределе сил многие прорываются и делают вроде невозможное. Мать поднимет груженную камнем телегу, чтобы спасти своего ребенка, а воин сумеет выйти на новый рубеж. Все-таки мальчишка брал многое на тренировках играючи. Одной наследственностью такого не объяснить. Но сбивать его с толку зачем? Пусть верит в Воина. Если замок открывается определенным ключом, надо им пользоваться, а не лезть через окно. По склону скатились мелкие камушки, и показался Возмездие. Зверь был не лишен некой театральности и хвастовства. Вполне мог появиться по нормальной тропе, но спустился сверху. Так гораздо эффектнее. Не просто волочить за ногу хрюшку, а перекинув через плечо, абсолютно не по-собачьи. Он регулярно показывал совершено несовместимые качества: умение долго бежать, преследуя жертву, терпеливо сидеть в засаде. По поведению иногда напоминал медведя. То есть хорошо лазил по кручам и деревьям, плавал и имел отличные обоняние и слух. Но главное — был всеяден, хотя и предпочитал мясо. Крупная голова сидела на мощной шее, и скорее всего, укус даже мощнее того же бурого мишки. А глаза отнюдь не кошачьи, а вполне человеческие, только красные и светятся в темноте. Короче, магия. Не бывает таких хищников. Тем более практически разумных. Встречал Блор людей гораздо глупее на своем не слишком длинном пути. Двигался он красиво и завораживающе грациозно, незаметно перетекая из одного состояния в другое и неожиданно взрываясь атакой. Даже ожидающий нападения вооруженный человек имел очень мало шансов уцелеть при броске. Вопрос с несколькими оставался открытым. Проверять не было ни желания, ни возможности. Вообще натравливать его на людей специально Блор категорически не желал, но вот охранник мог получиться изумительный. Не обязательно ведь всем встречным и поперечным подробно излагать, откуда взялся. Ну водятся такие в горах, вот и приручил. Про район Матери Гор еще и не такое в тавернах несли после третьего стакана. К поводку приучить легко, но в городе зверю будет неуютно. Ну когда-нибудь и у него появится усадьба. Приучить сторожить свою территорию — и точно никто не проскользнет незамеченным. Возмездие остановился перед повелителем, старательно игнорируя двух его слуг и при этом ловя малейшее движение боковым взором, и положил к ногам Блора тушу свиньи. Гордо выпрямился и театрально выдохнул. Устал, мол, выполняя приказ. Абала весело захлопала в ладоши, а Блор присел и принялся почесывать по подставленной башке меж больших круглых ушей. Если горло или брюхо тот подставлял, показывая покорность, то от этой ласки он натурально впадал в экстаз и начинал изливать на своего изумительного повелителя волны обожания. Даже еда не столь радовала. Подумаешь, лишний кусок. Он мог в один заход съесть не меньше трети собственного веса, а при необходимости несколько дней не питаться. Вот признание его действий правильно выполненными и искренняя благодарность — важнее. — Пудов шесть будет, — сказал за спиной Док. — Маловато. — А тащить на себе десяток лиг и не тронуть? — возмутился Блор. — Чего-чего? — переспросил Док озадаченно. Парень обернулся и обнаружил очередную безмолвную страшно эмоциональную речь Абалы. Руки так и мелькали в бешеном темпе. Половина слов оказалась незнакомой, но в целом смысл достаточно ясен. Она тоже хотела такого милого и симпатичного зверюгу. Лучшего друга и придумать нельзя. Люди рано или поздно уйдут вниз, и она останется одна. — Почему, собственно, у них собак нет? — спросил с недоумением парень. — Псы — нечистые животные, — моментально ответила, развернувшись к нему, Абала. — Ерунда какая-то, — возмутился Блор. — Лошадь, если убьют ее седока и тут же на нее сядет враг, продолжает служить ему, как и прежнему хозяину. Кошку корми не корми, она приходит, лишь когда имеет настроение, и пользы помимо собственного пропитания не приносит вообще. И мышей в амбаре для себя ловит, а не для хозяина. Хочет жрать — вот и ищет. Не хочет — прямо под носом ходить станут, не повернется. Собака же, даже если хозяин плохо с ней обращается, все равно сохраняет верность. Она его любит. — Гончие псы — дальние родственники обычным собакам, — сказал с нажимом в голосе Док. — Впустив одного, можно дождаться и второго. Блор намек понял. У каждого свои легенды и приметы. В их деревне верили, что запевший после обеда петух — не к добру. А здесь — в скачущих по небу гончих псов. Вместе с каплями их слюны, пота, клочками шерсти или еще каких отходов рушатся на землю болезни. В Храме говорили, боги насылают бедствия и заболевания. Где правда — неизвестно, но не стоит пытаться разубедить верующих. По его мнению, они просто не желают слышать рядом чужого лая. — Я бы хотела такого, — заявила Абала и показала на демона. — Не пса глупого. Разумного. — Ну как у Возмездия появится щенок, — пообещал шутливо Блор, — я тебе подарю. — Обещаешь? — с надеждой в глазенках аж дернулась в нетерпении Абала. — Конечно. Подобные обещания раздавать легко. Отсутствующего не жалко. Тут Блор чуть не упал от толчка сзади и обернулся. Зверюга с большим интересом уставился на него. В обычно легко читаемых образах-картинках был сумбур. Все перемешалось, и вместо нормального общения впервые нечто невразумительное. — Не понимаю, — удивленно признался он, глядя во вспыхнувшие красные глаза. — Потомок? — очень старательно выдал Возмездие на имперском. Впервые они слышали от него членораздельную речь. Не очень внятную, но достаточно ясную. — Ты говоришь?! В мелькающих и бесконечно сплетающихся эмоциях мелькнуло смущение. Не слишком хорошо. Мало слышал. Требуется практика. И это неудобно. Повелитель и так его слышит. — А остальные? — возразил Блор. — Им и не требуется, — последовало мысленное уверение. — А эти, твои слуги, и так улавливают. — Не слуги. Друзья, — мельком глянув на Дока и Абалу, ответил парень. — Нет такого, — отказался признавать Возмездие. — Стая — всегда стая. Высший, старший, младший, подросток, ребенок. Самки тоже имеют иерархию. Иногда она общая, иногда раздельная — самцы и самки самостоятельно выясняют доминантность, но каждый знает свое место. Люди, животные, птицы, хищники, травоядные. Тут последовало еще несколько понятий, которых Блор не воспринял. Вроде как рептилии и птицы, но крайне странного вида. Может, очередные демоны. — Есть вожак, — продолжал гнуть свое зверь. — А кто не признает и хочет большего… — Он лязгнул зубами вполне недвусмысленно. — Будут силы — поднимешься по иерархии. Нет — сиди в… — Опять неясно определение, но переданный запах не мог быть ничем иным, кроме как отвратительным дерьмом. От натуральности образа захотелось зажать нос. — А несколько стай на одной территории? — Передерутся, — уверенно заявил Возмездие. — Добыча одна. На всех недостаточно. — Разные виды, — неожиданно подал голос Док. Зверь уставился на него с глубоким сомнением. Втянул воздух. Нос подергивался. Картинка в голове окончательно расплылась. Не просто принюхивался, еще шла некая напряженная работа. А ведь целитель ловит мысленный разговор, и совсем не требовалось переводить раньше. Наверное, Возмездие прав и они с Абалой всегда прислушивались. И не говорили. Люди, люди. Все ищут личный интерес. Даже друзья. Ничего не поделаешь. Сказано в заповедях Воина: «Даже когда твой друг совершает поступки, которые тебе не по душе, он остается твоим другом». Вреда ведь не было? — И человек, и не человек, — вынес вердикт Возмездие после раздумья. — С ней ясно. Она — не люди, но дальний родич. А ты… Ну тебя, — раздраженно передал очередной ругательный образ. — Вон там и стой. Ближе не подходи. — Я не буквально, — смиренно произнес Док. — На одной территории живут травоядные и хищники. — Еда! — категорически поставил точку Возмездие. Картинка в мозгу предельно ясная. Не станет голодный лев сидеть спокойно рядом с теленком. «Откуда, собственно, в горах львы?» — озадачился Блор. Не мог он их видеть никак. — Волки и люди. Соперники, но не враги. Разве в голодный год. — Да. Это возможно. — А пес? — Он — раб! — К образу сидящей на цепи зачуханной дворняги жесткое презрение. — Не равен. Его только в пищу! Возмездие потерял интерес к целителю и отвернулся. Его отвлекли, читал без труда образы Блор, никчемными идеями. Не нуждается в назойливом участии в подлинной беседе. Очень важной и многообещающей. Это утверждение, а ошибиться никак невозможно, было достаточно странным. Чего от него хочет зверь? — Потомок. Подарок. Обещание, — очень старательно произнес тот опять вслух. — Слово окончательно. В его эмоциях определенно присутствовало лукавство. Но ничего вроде странного. «Хочет узнать, держу ли я слово, — озадаченно размышлял Блор. — Его явно волнует происходящее, и сильно. Может, он знает, где найти самку, и нуждается в разрешении? Плохо не понимать ситуацию. Почти как с псоголовыми. Вроде люди, а ведут себя непонятно». Парень поднял голову и посмотрел на Дока. Тот очень выразительно пожал плечами. Он тоже не в курсе правильного решения. Можно требовать жесткой подчиненности, однако это чревато последствиями. Приказ можно выполнять от сих до сих, а можно с инициативой. Именно на это он и рассчитывал. Хотелось иметь рядом именно что не раба, а товарища. «Я больше потеряю, чем приобрету, начав вилять. Единственный путь установить подобный контроль — это создать хорошие взаимоотношения. Не обязательно идти на поводу. Зверь обязан знать свое место. Но слово есть слово. Кому бы его ни дал». — Да, — произнес он вслух. — Я вручу щенка Абале, при условии что она будет заботиться о нем. Защищать, пока он молод и слаб, воспитывать товарища. Не для игр. Для жизни. Он не матерчатая куколка — потискала и в угол кинула. Он потребует много внимания и любви, если хочешь получить защитника, друга и члена семьи. Твой подчиненный всегда похож на тебя, только черты его резче. Если ты негодяй — и он станет подражать, чтобы выслужиться, пока не превзойдет в гнусности. Если ты добр — он станет облизывать всех подряд. И то и другое плохо. Жизнь жестока, и надо стараться быть готовым ко всему. Он замолчал, не находя слов. — Не убей своего, — сказал он после паузы. — Научить различать не просто вид и семью, а сознательно применять, на кого запреты распространяются абсолютно, а к кому не строго обязательно. Если он будет умен как Возмездие — сумеет. Тот довольно рыкнул, излучая бесконечную уверенность, что его щенок лучше не бывает. Будто торгаш, намеревающийся продать десяток. Абала выпрямилась, гордо подняв подбородок, и пролаяла нечто резко. — Она клянется своей честью выполнить все, — перевел Док. Еще один приступ лая. Она явно делала это специально, подчеркивая торжественность обещания. Язык жестов слишком прост. — Только ты должен объяснить, как правильно воспитывать. Собак-то у них нет, — прокомментировал целитель уже явно от себя, — а метод дрессировки везде одинаков. — Ну тогда ладно, — пробурчал Блор. — Как появится… Возмездие взвизгнул и изогнулся, норовя ухватить себя за хвост. Тот почему-то дожидаться зубов не стал, а поспешно убрался. Зверь, нисколько не растерявшись, рванул за ним в погоню. Скорость нарастала стремительно, и Блор невольно попятился, обнаружив прямо перед собой в считаные мгновения вместо знакомого зверюги черный мохнатый бублик, где не имелось ни головы, ни хвоста, а ноги превратились в некое размытое марево, — так быстро неслись по кругу. Больше всего это было похоже на то состояние, в которое он приходил, втягиваясь в скипетр или, наоборот, оттуда появляясь. Ничего удивительного, что тогда, в склепе, не заметил.