Шейх промолчал и, чуть тронув поводья своей лошади, поехал вперед. Сначала один, а потом за ним увязались и остальные. Его обуревали страшные эмоции. Всю его грудную клетку сдавливало от чувства боли и ужаса. Он хотел только одного – погибнуть в бою и не испытывать более этот стыд. Поэтому он выхватил клинок и постарался как можно сильнее разогнаться. В конце концов, пять сотен степной конницы – это сила. И он ее вел в совершенно самоубийственную атаку. На копья и сплоченную пехоту. Но он не собирался воевать, как раньше. Он хотел ударить противника лошадью. Смять. Стоптать. Уничтожить. Но вот прозвучала труба, и со стороны комитатов в воздух взлетели стрелы и дротики. Секунда. Другая. И вот они все градом обрушились на надвигающуюся конницу. Шейх зажмурился. Когда же волна прошла, оказалось, что он все еще несется вперед. Новая волна. И вновь обошлось. Тридцать шагов. И вот на землю перед пехотой полетели какие-то горшки – и полыхнуло. Лошади, испугавшиеся огня, встали на дыбы. И шейх, не усидев в седле, улетел на землю. Над головой просвистела новая волна стрел и дротиков, отозвавшись вспышкой криков и боли. Шейх же лежал на земле, смотрел в небо и плакал. Просто и бесхитростно плакал. Все, за что он сражался всю свою жизнь, оказалось миражом в пустыне. Обманом. Иллюзией. Это было очень больно осознавать. Страшно и больно. Так он и лежал, пока над ним не показался комитат с копьем. Он хотел было ему что-то сказать, но тот молча ударил копьем, обрывая его жизнь. Проконтролировал финал. И пошел дальше. Оставив лежать шейха на земле, взирая на небо полными боли и удивления широко открытыми глазами. – Труби общий сбор, – скомандовал Ярослав, окинув поле боя взглядом. – Сбор? – удивился Ивар, который не убежал со своими викингами в угаре преследования бегущих врагов. – Мы не знаем, какие еще тут могут быть армии. Ты знаешь, почему арабы медлили? – Боялись тебя. – Могли. А могли и ждать подкрепления. Например, войско халифа, которое для встречи нас могло выйти загодя из крепости и укрыться в складках местности. Например, вон там. Или вон за тем холмом. Ивар нахмурился, но промолчал. Ярослав же продолжил наблюдать за полем боя. Точнее, полем разгрома. Избиения… Глава 5 867 год, 4 марта, Иерусалим Завершив полевую битву, Ярослав разослал дозоры. И только убедившись в полной безопасности, продолжил свое наступление на город Гроба Господня. А пока дозоры разведывали местность, комитаты и викинги произвели добивание раненых и сбор трофеев. В том числе и захват импровизированного обоза, брошенного армией. В отличие от войск консула Нового Рима арабы шли обычным для эпохи образом – разоряя все на своем пути. Поэтому обоза как такового не имели. Да, что-то приходилось везти на себе. Но для этого применяли не обоз в классическом смысле этого слова, а вьючных животных – верблюдов да мулов. Вот их-то и захватили «в плен». Держать такую массу живности Ярославу было не с руки, так как они расходовали той же воды в несколько раз больше, чем вся остальная армия. Поэтому, вытрусив с них все самое ценное, он отправил всю эту ораву четвероногих друзей в Яффу. А вместе с ними и часть трофеев, собранных на поле боя. С животными он отправил и часть греков для охранения и кое-кого из иудейской общины. Все-таки эти животные – сами по себе ценное имущество и его требовалось как-то реализовывать. В общем, дел было много. Из-за чего к Иерусалиму легион смог подойти только в сумерках. Да еще в таких обстоятельствах, что никто бы и подумать не мог, что войска консула были способны к каким-либо активным действиям. Но Ярослав всех удивил. Он не стал следовать обыденному канону. Даже установленному для себя. Не стал отдыхать с дороги и дожидаться утра. И на то были все основания. Наш герой не шел форсированным маршем, преодолевая за сутки всего двадцать километров или около того. А бойцы не несли на себе большого груза, задействовав для этих целей фургоны. Войска не были озабочены вопросами добывания пропитания и его приготовления, ибо снабжение было централизованным и все, что можно, готовилось в походных кухнях. В результате, несмотря на вполне обычный темп перехода, воины Ярослава оказались свежи и вполне дееспособны. А то ведь как бывало? На привале каждый боец, в кооперации с другими, искал топливо для костра, на котором они кашеварили. И это было долго. А ведь еще требовалась вода. И прочие дела сделать. Да не централизованно, а весьма бестолково и хаотично. Из-за чего у кого-то выходило густо, а кого-то пусто. В результате несколько часов каждый день люди тратили на банальные хозяйственные потребности. Особенно это обострялось в ситуации, когда снабжение осуществлялось за счет местного населения или промысла. Это ведь только кажется, что зашел в деревушку и сразу все получил. Нет. На деле войску приходилось выделять до трети, а то и половины своих сил на то, чтобы широкой гребенкой охватывать округу, грабить местных пейзан и стаскивать продовольствие к армии. Все это не быстро, не просто и совершенно не регулярно. В общем – форменный бардак. Из-за которого войско Средних веков, а частенько и Нового времени обычно еле плелось. Пять-десять километров в сутки – уже неплохо. Даже конное. Ведь лошадь не мотоцикл. Ей отдыхать нужно. Кормиться. И так далее. Хуже того, фуража и воды на нее требовалось радикально больше, чем на человека. И увеличение количества копытных созданий в армии самым немилосердным образом сказывалось на той нагрузке, что падала на хрупкие плечи тылового хозяйства и общей логистики. Так вот. Как только стемнело, Ярослав отправил к воротам, противоположным от тех, напротив которых встали легионеры, отряд фундиторов. То есть к Львиным воротам и Золотым[8] – главным порталам, ведущим из города на восток. Задача фундиторов была проста как мычание. Им требовалось закидать зажигательными снарядами сами ворота и надвратные башни так, чтобы пожар получился подобротнее. Почему не только ворота, но и саму башню? Так чтобы там находиться было нельзя и пытаться потушить ворота. Да, башня была сложена из камня еще во времена византийского владычества. Но и деревянных элементов конструкции там хватало, так что запылало – дай боже. Буквально через десять минут обстрела факел оказался буквально до небес. Точнее, два факела. А чтобы интереснее представление было – выставили перед воротами греков. Да так, чтобы мелькали в отблесках этого огромного костра, создавая эффект присутствия. Само собой, такая иллюминация не могла не привлечь внимания защитников города. Что и требовалось. Потому что возле Яффских ворот, которые Ярослав на самом деле собирался атаковать, уже ждали викинги. Ивар в этот раз не полез на стену лично. Это было незачем делать. Хватало понимающих бойцов и без него. Поэтому, выждав подходящий момент, северяне стали закидывать на стену веревки с «кошками». Стены были высокими. Поэтому забрасывать было непросто. Но они справились. Причем закидывали «кошки» там, где освещения не было. А таких пятен на стене хватало. Закинули, значит. И полезли наверх. По веревке, перехваченной узелками через равный промежуток. Тихо. Осторожно. Стараясь никак не привлечь к себе внимания. По одному. А как забрались и осмотрелись, то вытянули по бечевке, которой были обвязаны, веревочную лестницу. Все-таки высоко по канату лезть. Сложно. Многим не под силу. И, закрепив ее за зубцы стены, подали сигнал остальным бойцам. Минута. Вторая. И вот в нескольких участках стены оказались сокрытые мраком несколько отрядов по десятку лютых вояк с топорами. Без щитов. Без кольчуг. Без шлемов. Просто топор за поясом и сакс на нем. Улучив момент, они короткими перебежками пробрались к атакуемой надвратной башне и ворвались внутрь. И сразу же устроили там маленький локальный геноцид, попутно блокируя все двери, что вели в нее. А как закончили вырезать немногочисленный гарнизон башни, то занялись воротами. Почему немногочисленный? Так греки, дефилирующие перед горящими башнями на востоке, сделали свое дело, стянув туда основные силы защитников. Ведь именно там коменданту Иерусалима казалось, что будет атака. Причем в самое ближайшее время. Много ли деревянным воротам, пусть и толстым да окованным, гореть? Ну час-два, ну три. А потом? А потом – суп с котом. То есть ночной штурм распахнутых настежь ворот, которые никто сверху не обороняет. Ибо там сверху горящие угли, и находиться в башне совершенно невозможно. Поэтому руководство обороны города лихорадочно возводило за этими воротами подковообразные баррикады и стягивало основной кулак бойцов к месту потенциального прорыва. Ослабляя остальные участки, особенно те, что были максимально удалены от атакуемых ворот. Поэтому викинги, лихо вырезав немногочисленный гарнизон по-настоящему атакуемой надвратной башни, сумели открыть ворота раньше, чем защитники смогли толком отреагировать. В итоге, прежде чем войска халифа успели подойти, легионеры вошли в ворота и встали обороной на небольшой площади перед ними. А остальные комитаты в каком-то числе поднялись на прилегающие стены и обеспечили им прикрытие. Началась короткая заварушка. Но контратака войск халифа не задалась сразу. Фундиторы и сагиттарии со стены слишком губительно стреляли, нанося им просто чудовищный урон. И не давая нормально драться с легионерами, что держали крепкую, но статичную оборону. Несколько раз были попытки защитников очистить стены. Но там их встречали викинги-палатины с бердышами. И вопрос закрывался быстрее, чем хотелось бы… халифу. Бердыши против легкой пехоты были просто чудовищным оружием, оставляющим какие-то невероятные раны. Так что ближе к рассвету ситуация стабилизировалась. Защитники не проводили контратак, а Ярослав не вел наступления, закрепившись в районе Яффских ворот. Все устали. Все измотались. Особенно защитники, так как на нервах и в суете находились всю ночь. Шутка ли? Из одного конца города в другой бегать. Да лихорадочно баррикады сооружать. Поэтому с рассветом установилось своеобразное негласное перемирие. Все отдыхали. У Ярослава ведь не было цели взять город любой ценой. Отнюдь. Он стремился взять город минимальными усилиями и желательно с настолько незначительными потерями, чтобы ими можно было пренебречь. Поэтому он не спешил. Хотя в принципе мог давить и даже успешно продавить местную оборону. Но в этом случае ему бы пришлось умыться кровью. Слишком уж неудобен был рельеф местности и особенности укреплений. Иерусалим был городом относительно небольшим, но очень прилично укрепленным. Почему? Если отбросить мистику религиозного толка и взглянуть на его стратегическое положение, то это становится совершенно прозрачно и очевидно. Для Римской империи он выступал одной из важнейших крепостей, что держала аравийских кочевников. Плюс – одним из ключевых форпостов в затяжной борьбе Рима с владыками Персии. Поэтому в укрепление обороны этого города вкладывались и собственно римляне, и византийцы. Тем более что держать здесь большие гарнизоны в силу климата было совершенно невозможно, что требовалось компенсировать стенами. После полудня, как солнце стало клониться к закату, к Ярославу пришли послы-переговорщики. – Что вам нужно? – спросил наш герой с порога, сразу как эти люди вошли в его шатер. – Мы хотим заключить мир. – С кем? – Уважаемый, мы прекрасно знакомы с твоей риторикой. И не можем на нее по существу возразить. Мы просто предлагаем тебе Иерусалим взамен на кое-какие уступки. – На какие и кому? – Мы хотим уйти с почетом из города, и ты нас не станешь преследовать три дня. – А мы – это кто? – Халиф и его воины. – Нет. – Но почему? Мы ведь сдаем тебе город и уходим из Иудеи. – Вчера были большие рыбы и по три шекеля, сегодня маленькие и по пять, – пожав плечами, возразил Ярослав. – Вы проиграли полевую битву при Иерусалиме. Вы проиграли оборону города. И в этих условиях вы хотите, чтобы я согласился на старые условия? – Город еще держится. – Не обманывайте хотя бы себя. Трое ворот у него вскрыто. И ваши люди не в силах выбить моих комитатов за стены. – Но и ты, уважаемый, не можешь пройти в город. Мы предлагаем тебе очень выгодный вариант. И ты сможешь избежать гибели своей армии, которая совершенно придет в негодность после решительного приступа.