Сидевший рядом с Китайгородцевым Лапутин, не поворачивая головы, сказал: — Толик! Хамза жив! С ним всё в порядке. Не спрашивай меня ни о чём, я сам не в курсе. Я сделал всё, как велел Хамза. Это — эвакуация. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ: «Эвакуация — это слово мне знакомо. Я сам подобное проделывал не раз. Когда охраняемому лицу угрожает опасность, лучшей защитой для него является эвакуация. Если началась стрельба, клиента — в машину, и вывозить из зоны обстрела как можно скорее. Если клиент захотел расслабиться и где-нибудь в ночном клубе пьёт вино, а в другом углу зала внезапно вспыхнула драка — клиента из клуба выводить без промедления, даже если он сильно не в восторге от нарушения своих планов. Если опекаемое лицо оказалось в чужом городе, где вдруг началась эпидемия гепатита, или, например, землетрясением город встряхнуло и возможны повторные толчки — вывозить немедленно. Эвакуация — это чтобы клиент уцелел. Эвакуация — это когда близкая опасность. Эвакуация — это спасение. Но я-то тут при чём? Меня от кого спасают? Что происходит?» * * * Лапутин не обманул. Хамза был жив и с ним действительно всё в порядке. Китайгородцев увидел шефа в офисе, в привычной обстановке. Хамза сидел за столом в своём кабинете и разговаривал с кем-то по телефону, когда Китайгородцев вошёл. — Хорошо! — заторопился Хамза, завершая разговор. — Позже! Позже, я сказал! И поспешно положил трубку на рычаг. — Здравствуй, Толик! — произнёс он, внимательно всматриваясь в лицо Китайгородцева. — Садись! Китайгородцев опустился на стул, палку поставил рядом. — Рассказывай! — потребовал Хамза. Китайгородцев посмотрел вопросительно. — Про Лисицына, — пояснил Хамза. — Про Стаса? — Про генерала. — Простите, не понял. — Толик! — развёл руками Хамза и выглядел он озадаченным. — Про генерала! То, что ты мне говорил! — Когда? — Сегодня ночью. — Я? — сильно удивился Китайгородцев. — Да! Ты мне звонил… Растерявшийся Китайгородцев покачал головой. Он не понимал, что происходит. И Хамза не понимал. Смотрели друг на друга, не зная, как продолжить этот нелепый разговор. — Сегодня ночью! — сказал, наконец, Хамза. Китайгородцев смотрел вопросительно. — Ты мне позвонил! — продолжал Хамза. Китайгородцев потёр лоб. Выглядел он озадаченным. — И сказал! Китайгородцев даже заинтересовался, кажется. — Что видел генерала Лисицына! — завершил Хамза свою порубленную на куски фразу. — Он же умер! — пробормотал растерянно Китайгородцев. — И я вам не звонил, поверьте. Хамза кивнул на свой сотовый телефон, лежащий на столе: — Толик, ты звонил мне со своего мобильника, твой номер определился. Китайгородцев извлёк из кармана мобильник. — И ещё — твой голос, — сказал Хамза. — Я разговаривал с тобой. Я не мог ошибиться. Китайгородцев отыскал в мобильнике информацию о сделанных звонках. — Взгляните! — предложил он шефу. — Последний по времени звонок я сделал позавчера вечером. Это больше суток назад. Этой ночью я вам не звонил. Хамза посмотрел за окно. Там было пасмурно и мокро. Осень. — Ты завтракал? — спросил он неожиданно. — Нет. — Подняли, наверное, с постели ни свет, ни заря, — сказал понимающе Хамза. — Да. — А ты езжай, позавтракай, — предложил Хамза. — Лапутин отвезёт тебя. Потом я снова тебя жду. Какая-то пауза намечалась в их разговоре. Хамза брал тайм-аут для одному ему известных целей. — Хорошо, — кивнул Китайгородцев. — Оружие? — вопросительно глянул Хамза. Китайгородцев выразительно приложил ладонь к своей одежде, под которой была спрятана его плечевая кобура. Хамза требовательно протянул руку. Китайгородцев, ещё ничего не понимая, извлёк из кобуры пистолет и отдал его шефу. Хамза спрятал пистолет в ящик своего стола, после чего сказал: — Можешь идти. Только теперь Китайгородцев осознал, что его разоружили. * * * Лапутин отвез Китайгородцева в близлежащий ресторан, который был открыт круглосуточно. Посетителей не было — неурочный час. Единственный официант ползал по залу осенней сонной мухой. — Хамза мне позвонил в четыре утра, — рассказывал Лапутин. — Сильно на взводе. Я сразу понял, что что-то серьёзное. Он велел взять ещё двух человек и ехать за тобой. Для всех, кого мы увидим в том доме, версия такая: он умер. — Кто? — дрогнул Китайгородцев.