— Ох уж эти мужики, — вздохнула она. — А как может получиться удобно, а? Заходишь ты такой весь высокоуровневый в наш уютный, невыразимо-изящный особняк в викторианском стиле и идешь по длинному коридору. — А там за каждой дверью по женщине, — поддакнул я. — Мечта! И снова огреб божественную кару. Даша густо покраснела. — Потому что мечта другая, — прогнусавил я. — О большом и интересном Пути Силы, который я пройду до самого конца. — Дурак! — припечатала она меня, стянула с волос резинку и высунула голову в окно, положив подбородок на руки. Ветер красиво заиграл волосами. — А о чем мечтаешь ты? — спросил я. — Кое-кого прирезать, — спокойно ответила она, высунувшись подальше. — Но она, скорее всего, все равно уже мертва. — Не скажу, что понимаю, но сочувствую. — Им сочувствуй. Помнишь? — повернулась ко мне улыбающимся лицом. — Ты сейчас как собака, — не выдержал я. Девушка попыталась лягнуть меня в плечо, но нога безобидно прошла насквозь. — Не буду говорить, что я там увидел под юбкой, — отомстил я. — Ты все равно уже все видел, — отмахнулась она. — Тот раз не считается, — покачал я головой. — Спасибо за щедрость! — фыркнула она. — Не хочу убивать немодифицированную бабку Филипповну, — признался я. — Оно, конечно, если никаких вариантов не останется… — Варианты есть всегда! — перебила Даша, целиком вернувшись в кабину. — Там, — указал я за спину. — Вариант был очень дорогой и обидный. Более того — социально вредный, потому что они бы и дальше грабили людей. — Словно фентезийные тролли под мостом! — хихикнула Даша. — Не рефлексируй — когда на тебя лезет толпа вооруженных мужиков, никакие оправдания и близко не нужны. Ты сделал хорошее и полезное дело, Антон. — Но убивать стариков и детей я не хочу, — закончил я мысль. — Если военные смогли с ними поладить, значит сможем и мы, — успокоила она меня. — В конце концов у нас есть то, чего нет ни у кого другого — твоя палка. — «Палка» Антона настолько хороша? — свесилось с крыши ехидное лицо запрыгнувшей на крышу аккурат под конец фразы Кати. — Посмотри, расскажешь потом, — предложила Даша. — Мы про эту, — материализовал артефакт, не дав дамам начать склоку. — А, — потеряла интерес девушка. — Извините, что Света вам надоедает… — Если просится сюда, пусть заходит, — совсем другим, дружелюбным тоном перебила ее Даша. — Спасибо, — смущенно поблагодарила Катя и упрыгала за дочкой. — Просто поразительно — у такой стервы и такая хорошо воспитанная дочь! — обиженно буркнула Даша, глядя на запрыгнувшую в люк автобуса блондинку в зеркало заднего вида. Я от комментариев воздержался — это совершенно не мое дело! Глава 18 Лес вдоль дороги мельчал, переходя в искусственно созданные лесостепи — деревья тут давно выкорчевали ради сельхозугодий. Сейчас большая часть полей заросла бурьяном — при капитализме не пригодились, равно как и руины пары корпусов коровника. — Одного на разведку я тебя не пущу, — безапелляционно заявила Даша. — Одинокий угрюмый мужик с топором выглядит подозрительно. А вот со мной — уже лучше. Пропылив по грунтовке с полкилометра, загнали «лишний» транспорт в удачно подвернувшуюся рощицу, и, снарядившись радиогарнитурами, мы с Дашей на КАМАЗе поехали к деревне. — Про артефакт говорить нельзя, — заметила она. — Да, я помню, что мы решили так во время многочасового обсуждения, — кивнул я. — Просто на всякий случай, — пожала она плечами. — Кстати, ты спрашивала, могу ли я построить дневной храм? — Не ближе ста метров, — кивнула девушка. — В идеале — на противоположном конце деревни. — Понял, — хмыкнул я и обратил внимание Даши на появившийся на горизонте длиннющий частокол. — Недавно догадались — смотри, справа и слева достраивают. За частоколом, в полусотне очищенных от растительности метров, начинались дома — нам видны только крыши и редкие вкрапления двух- и трехэтажных коттеджей. В селе не без кулака! По информации поддерживавших связь с родней, деревня небольшая — на восемьсот с хвостиком домов. Местность удачная — справа река и поля, сейчас красующиеся почти созревшими колосьями, слева — начавший вырубаться на частокол лес, тянущийся на многие километры во все стороны. За деревней — тоже поля, но с картошкой. И это — не считая приусадебных участков, которые тоже наверняка не под парами. С другой стороны — с нашими аппетитами это ни о чем. Ладно, что-нибудь придумаем — на восьмой день обещается крупный «патч», по итогам которого и сориентируемся. А пока мародерим как не в себя! Но это потом, а сейчас надо поговорить со стражами у ворот. Четверо одетых в «редкие» защитные костюмы — три мужика и одна дородная носатая и бровастая дама средних лет с убранными под белый платочек темными волосами. У мужской части бригады кирзовые сапоги, у дамы — «сетевые», аж «легендарные» сапожки с видом под крокодила. Неплохая для сельской местности экипировка не помогала — у «средних нейтралов» оказались уровни от 21 (дедок с рыжей бородой, вооруженный «редкими» вилами — какая ирония!) до 38 — у дамы, вооруженной сковородой. Имеется ли навык обращения с дробящим оружием? По сигналу в виде поднятой руки усатого сорокалетнего мужика в кепке и с кувалдой 31 уровня — из мужиков он тут самый сильный — мы остановились и покинули транспорт. — А это чего? — проявил он зоркость, указав на дрон над нами. Кино смотрят. — За нами присматривают, — ответил я. — Мы на тему ночлега поинтересоваться хотели с потенциалом осесть. — Переночевать — это можно, — одобрил усатый и протянул руку. — Федя. — Антон, — пожал я. — Дарья, — пожала Даша. — А вот насчет переселения — тут посложнее, — продолжил он. — Нужно условия соблюсти. — Федя, этим — не нужно, — вступила в беседу дама. — Великая Оценка называет этих нейтралов «опасными», — елейно улыбнувшись, сделала шаг вперед. — Меня зовут Алёна, от лица Совета деревни заверяю вас — таким жителям мы всегда будем рады. После всего случившегося осталось много пустых домов, — потускнела она. — Но такова была их плата за недоверие Святой Филипповне. Оборжаться! Но вида подавать нельзя. — Можно мы со спутницей немного осмотримся, прежде чем принимать решение? — спросил я. — Да! Я вас провожу. Федор, остаешься за старшего — и смотри мне! — рыкнула она на усача. — Так точно! — изобразил он корявенькое «смирно». — А вы из Совета деревни? — когда мы вошли в распахнутые для нас мужиками ворота и потопали к началу главной улицы, спросила Даша новую знакомую. — Из совета, как и все женщины деревни, — энергично кивнула та. — Такова воля Святой Филипповны. — Матриархат? — уточнил я. — А как иначе! — всплеснула руками Алена. — В древние времена, когда мир опасный был, как щас, люди матриархатом жили и через это выживали. Святая Филипповна раньше антропологом была, кандидатом наук, — поведала неожиданную подробность. — Но ты не переживай, Антошка… Меня слегка передернуло. —…Без мужиков бабам никуда, у нас равноправие и взаимопонимание — просто к решению важных для всей деревни вопросов мы их не допускаем. Но оно тебе и зачем? Там сельское хозяйство да бабий треп в основном, — невинно похлопала глазками. Жесть! Впрочем, мужики угнетенными не видели, а променад по улице произвел вполне приятное впечатление: из открытых по случаю теплого летнего денька окон то и дело раздавались обрывки разговоров типа: «так-то и неплохо, погреб полон, картохи в огороде…» или «а я ему в ухо как…» и прочее тематическое. В огородах и садах копались люди, которые не обламывались прерваться и поглазеть на нас. Немодифицированных среди них нет, но уровни не высоки — максимальный встречный был шестой и принадлежал бабушке-божьему одуванчику. Мы миновали пару перекрестков, покрутив головами на прилегающие улицы — тоже пастораль, но часть домов стоит с заколоченными окнами — и на третьем, возле функционирующей колонки с водой, наткнулись на пяток детишек младшего школьного возраста. «Немодифицированные», тройка пацанов одета в шорты и футболки, две девочки — в платьица. — Мама сказала, что ты теперь должен меня слушаться! — заявила девочка в оранжевом платье мальчику в желтой футболке. — А мне мама разрешила тебя не слушаться, — показал он ей язык. — Она старше и в Совете, а ты — нет, значит она главнее. Увидев нас, пацан обрадовался и пошел к Алене, на ходу радостно ябедничая, но совсем не на подружку: