– Я пробовал найти с ними компромисс относительно нескольких законопроектов. Обычное дело. Но они спорят из-за каждой ерунды. Мне всегда казалось, что голландцы народ упрямый, но англичане еще хуже. Мария не стала говорить, что Его Величество зачастую сам провоцирует членов парламента на споры и упрямство. – Я отпустила своих придворных дам и ваших офицеров. Я подумала, что вам будет лучше поесть прямо здесь, у камина. – Я не голоден, – ответил Вильгельм. Мария сделала вид, что не расслышала, и дернула за шнурок. Тут же появились лакеи в ливреях. Один из них поставил перед королем небольшой столик, другой тут же его накрыл, третий торжественно протянул королю салфетку. Наконец появился четвертый лакей: он нес серебряную супницу с крышкой. Королева жестом отпустила лакеев. Ее Величество собственноручно налила суп в фарфоровую тарелку. Король Вильгельм принюхался, потом просиял и потер свои пухлые руки. – Прекрасно! Кажется, я все-таки голоден. – И он набросился на еду. Королева подлила ему добавку. Король съел весь суп и удовлетворенно рыгнул. Настроение у него явно улучшилось, и он принялся болтать о недостатках членов парламента. Монархи лишились абсолютной власти, и хотя Вильгельм теоретически был сторонником парламента, но на практике постоянно возникали непредвиденные трудности. Королева внимательно слушала. Она знала, что чем больше он ей расскажет, тем лучше у него будет настроение. – И мне приходится сносить все эти глупости, – наконец вздохнул он. – Надеюсь, хоть у тебя был спокойный день. – У меня была совершенно необычная встреча, – призналась Мария. – Ко мне на чай приходил североамериканский индеец. Настоящий дикарь, но с бледной кожей и светлыми волосами. Вильгельм поднял бровь. – Он, наверное, приехал в Лондон, чтобы играть на сцене. – Король не придал сказанному большого значения. – Нет. Он сын вождя племени сенеков, который одновременно является лидером всего союза ирокезов. И, насколько я поняла, он и сам добился высокого положения в колониях. Вильгельма это абсолютно не интересовало. – Можете быть уверены, его скоро отловит какой-нибудь театральный агент, который будет, потом за большую прибыль показывать его на сцене. Мария налила ему еще кружку светлого голландского пива. – Смею заверить вас, что ничего подобного не произойдет. Ренно, воин-сенека, прибыл в Лондон с совершенно определенной целью. Он приехал, чтобы повидаться с вами. Вильгельм удивился и забеспокоился: – Но сейчас у меня совершенно нет свободного времени… – Я дала ему слово, – твердо прервала его королева, – что в самом скором будущем вы его примете. А я привыкла держать свое слово. Король испытывал неловкость. – Ну, если вам так хочется… – Да, дорогой, – ответила Мария. – Ради вашего же блага… и ради Англии. Повидайтесь с ним, выслушайте его, и я уверена, вы поймете меня. – Чего именно он хочет? – Королева улыбнулась: – Пусть Ренно сам вам обо всем расскажет. В доме великого сахема редко ссорились. Слово Гонки было законом, в области домашних дел полноправной хозяйкой считалась Ина. Сферы их влияния редко пересекались, но даже в подобных случаях они слишком уважали друг друга, чтобы ссориться. Обычно одерживал победу здравый смысл. Но теперь атмосфера в семействе сахема была крайне напряженной. Санива деликатно удалилась из дома брата и свояченицы. Она ела вместе с друзьями из клана Медведя. Эличи жил в длинном доме воинов-холостяков, Уолтер – в доме юношей. Из детей в доме осталась только Балинта, но она быстро поела и убежала. Гонка и Ина сидели друг против друга. Между ними в очаге, выложенном по краю камнями, горел небольшой костер. Великий сахем с неприступным видом сложил руки на груди. Ина казалась безмятежной, она по очереди опускала иглы дикобраза в тыквы-горлянки, где хранила краски разных цветов, потом так же по очереди подносила иглы к огню, чтобы убедиться, что получился нужный цвет. В отличие от остальных людей она не боялась Гонку. – Через шесть лун и никак не позже чем через двенадцать, – спокойно заметила она, – Уолтер должен вернуться к своему народу. Она сама возобновила их спор, и Гонке пришлось усилием воли сдержаться, чтобы не разозлиться. Он ответил спокойно и тихо, но в голосе его прозвучали властные нотки. – Воин-сенека не может нарушить слово, – сказал он. – Я пообещал Уилсону и Деборе, что мы всегда будем рады этому юноше. Если я нарушу данное слово, маниту разгневаются на меня, и тогда беды грозят всем нам. – Ина сохраняла невозмутимость. – Тогда отправь Уолтера в другое селение сенеков, поменьше. Пусть он живет там. – С каждым днем юноша становится все сильнее, все увереннее в себе. Если мы отправим его в другое селение, рядом с ним не будет Балинты, а она ему очень помогает. – Именно поэтому он и должен уйти, – настаивала Ина.– Не сейчас, но уже скоро. Гонке удалось скрыть удивление, но он уставился на жену. Неужели она не понимает, что главную роль в исцелении юноши играет именно Балинта! – Скоро, – продолжала тем временем Ина, – Уолтер уже станет мужчиной. – Верно. Тогда он пройдет испытания и станет младшим воином. В голосе его жены послышалось нетерпение: – Скоро и Балинта перестанет быть девочкой. Она перейдет жить в дом девушек. – И это верно. – Гонка не понимал, к чему клонит жена. Ина вздохнула. – Балинта и Уолтер все время вместе. Она стала его ушами, она стала его голосом. – Так решили духи, которые управляют нами, людьми, на то их воля. – Иногда Балинта и Уолтер словно один человек, – заявила Ина. – И именно это меня беспокоит. Им еще рано жениться, но если они так и будут оставаться вместе, они захотят спать друг с другом. И Балинта забеременеет до того, как перейдет в длинный дом девушек. А Уолтер станет отцом до того, как получит перья младшего воина. Теперь, наконец, Гонка понял, что хотела сказать ему жена. Он был потрясен. Да, она оказалась прозорливее его, и он склонил голову перед Иной. Ина заметила жест мужа, но не обрадовалась. Она вовсе не собиралась доказывать, что она умнее его. – Меня беспокоит Балинта, меня беспокоит Уолтер, – сказала она. – Пока что они просто дети. Но завтра они станут взрослыми. Гонка задумался. В конце концов, он сказал: – Мы не можем отослать Уолтера. – Наверное, так. Но если он останется, будет еще хуже. – Когда Ренно вернется домой, он возьмет на себя Уолтера. Они будут почти все время проводить вместе. – Мы не знаем, когда именно вернется Ренно. – До его возвращения мы поручим Уолтера Эличи. Они с Балинтой будут видеться только во время еды в нашем доме. Но и тут возникали осложнения. – Воин берет шефство над молодым юношей, только если тот совершит поступок, которым умилостивит маниту охоты или маниту войны. Уолтер вместе с другими мальчиками учился охотиться и ловить рыбу. Он умеет ходить по лесу, умеет не теряться в лесу. Но никаких великих поступков он еще не совершал и не завоевал расположения маниту. Гонка снова согласился с женой. Сенеки жили по строгим правилам, даже глава племени не мог их изменить. Пока Уолтер не докажет всему племени, что готов стать мужчиной, его никак нельзя поручить попечительству Эличи. С другой стороны, Гонка не мог позволить событиям развиваться, как попало. Его практичная и мудрая жена предупредила его, и он не мог игнорировать ее слова. Гонка снова надолго задумался. – Сейчас пойдем спать, – сказал он. – А когда снова взойдет солнце, мы будем знать, что делать дальше. Ина была довольна, она протянула руку, чтобы большим и указательным пальцами дотронуться до запястья мужа – в знак того, что она верит ему. Утром Гонка был, как всегда, невозмутим, Ина, как всегда, спокойна, и Балинта решила, что все обошлось. Эличи предпочел и на завтрак остаться в длинном доме воинов-холостяков, но Гонка послал за ним Балинту. Когда младший сын появился в доме великого сахема, Гонка набросил на плечи плащ из шкуры бизона, и они отправились по полям в сторону леса. Эличи понял, что предстоит важный разговор. Гонка молча шел впереди, Эличи следовал за ним. Наконец сахем остановился. – В течение десяти дней, – без лишних слов начал Гонка, – ты учил молодых юношей охоте. Скажи, Уолтер готов стать воином? – Он умеет пользоваться легким луком и стрелами, как настоящий воин, – ответил Эличи. – Ножом он тоже умеет пользоваться, как мужчина, но что касается томагавка и копья, ему еще надо работать. Гонка взвесил слова сына и кивнул. В том, что он задумал, была большая доля риска, но другого выхода не было. Иногда нужно жертвовать малым ради большого и полагаться на помощь и защиту духов.