Молодой человек, ловя эти приветственные восклицания из соседней половины блокгауза, отошел от лампы к двери, чтобы лучше слышать. Начальник фактории между тем пересчитал уже три стопки рубашек, посмотрел на охотника у двери и спросил: – Ты их знаешь? – Вполне возможно. Старик принялся тихо пересчитывать пестротканые одеяла. Молодой человек продолжал прислушиваться. – Все, можно сказать, превосходно! – произнес низкий и звучный крестьянский голос за стеной. – Я уже начал хозяйствовать. Встречаюсь сейчас с двумя вождями, которые принесут подписанный договор купли-продажи. Заплачу им честно и думаю, что они меня тоже не обманут. – Здорово, Адамсон, здорово! А мы-то идем к тебе! Достаточно ли у тебя скота для Томаса и Тео? – Скотины хватит, и на полях полно работы для двоих мужчин. Так что приходите. Старик в складской половине перестал считать. – Проклятье, – сказал он, – да никак это Томас и Тео! Ты подумай, они же ходят с нашими капканами. Что этим дуракам вдруг взбрело в голову стать ковбоями? Пойду-ка посмотрю, что там у них… Он направился к двери, но охотник встал так, что старик не мог так просто ее открыть. Молодой человек в свои двадцать три или двадцать четыре года был рослый, широкоплечий и сильный. Волосы его и борода были черны, как вороново крыло; зеленоватые глаза заметно выделялись на таком фоне. – Томас и Тео! – сказал он старику, не отпуская дверь. – Ты смотри-ка… «Т&Т». Ошиваются здесь в этом чертовом захолустье! И не боятся в одно прекрасное утро проснуться со стрелой меж ребер в райских охотничьих угодьях? – Что за чепуху ты болтаешь! – раздраженно ответил старик и попытался отодвинуть охотника от двери, но это ему не удалось. – Мы тут с индейцами не враждуем, все свои. Дела идут спокойно и налаженно. Томас и Тео уже лет пять, а то и все семь у черноногих, ладят с ними и ловят бобров. Что с ними случится? И выпусти же меня. – Да иди! – Чернобородый наконец отступил от двери. – Но только… Старик, уже держась за ручку двери, обернулся: – Что «только»? – Разве ты не видел, что эти двое явились с парой индейцев, но эти индейцы не доскакали до нас, а притаились в отдалении? – Что за глупости, Фред! Сюда любой входит и выходит, когда хочет. – Тогда спроси эту парочку, с кем они прибыли. А я пока здесь подожду. – Странный ты парень, Фред. Но так и быть, окажу тебе эту любезность. – Да уж окажи. Я тут подожду. – Да ради бога. Старый торговец вышел в переднюю половину блокгауза. Молодой человек, которого назвали Фредом, отступил от двери так, чтобы его не было видно людям с другой стороны. Он не думал, что его разговор с хозяином мог быть услышан, ведь они переговаривались тихо, тогда как те, за дверью, продолжали громко гомонить. – Абрахам! – воскликнули там все трое, когда старик вышел к ним, и один из голосов продолжил: – Абрахам, старый вождь этого славного форта! Где ты скрывался? Опять деньги пересчитывал, чтобы их стало больше? – А вы чего тут бренчите своими капканами? – Сдать их хотим. – Сдать? Вам что, медведь мозги выел? Чем вы собираетесь расплачиваться? – А стопка бобровых шкур, старый ты крохобор, целая гора пушнины! Мы квиты! – Это мы еще посмотрим. По стаканчику бренди? – Если только задаром? – Задаром у нас только смерть да бренди для вас! Выпьем! – Давай, Тео! Чего ты мнешься. Воняет сивуха недурно! – Но-но, «воняет»! Благоухает! Наступила пауза. Кажется, там пили. Чернобородый молодой человек приник к двери, чтобы лучше слышать. Теперь ему было слышно даже, как стукнули о деревянный прилавок отставленные опорожненные стаканы. – А где вы оставили своих индейцев? – Это был голос старины Абрахама. – Наших индейцев? Да там, в прерии. Ваша закоптелая будка их не привлекает. Что у вас тут купишь, кроме жалких ситцевых рубах да одеял, пригодных разве что на ветошь. – Но-но! Позорить мой товар! За пару шелудивых шкур, что могут принести эти краснокожие, мои фланелевые рубашки еще о-го-го! – Для того, кто их носит, они, может, и сойдут. А «нашим индейцам» твои рубашки ни к чему. То ли дело их куртки из кожи лося. А не найдется ли у тебя чего поинтереснее? – Поинтереснее? Ишь ты. А чем твои краснокожие голодающие собираются платить? – А ты спроси у них. И налей-ка своему старому другу-зверолову еще чуток! – У меня тут каждый второй – старый друг. И даже каждый первый. На, пей. Но это последний стаканчик, который достался тебе даром. И хватит уже секретничать и разговаривать намеками. Выкладывай как на духу, зачем притащил в мою факторию своих краснорожих! – Эй, потише. Если мои краснокожие друзья услышат твои наглые оскорбления, холодный нож без промедления застрянет у тебя меж разогретых ребер. – Томас, я знаю индейцев получше, чем ты. И ругался с ними, и торговал, и как-то управлялся. Итак, выкладывай, кого привел, чего им надо и чем будут расплачиваться. – Не засыпай меня вопросами, старина Абрахам, а то я в них запутаюсь, как жеребенок в собственных ногах. Во-первых, кто они такие. Воины черноногих, а зовут их Мудрый Змей, Топотаупа и Харри. – Ничего себе подбор имен! И чем они платят? – Спросишь у них самих. Сперва скажи, не найдется ли у тебя подходящего ствола на продажу. – Ствола? Да чтоб мне перевернуться на месте! Мои винтовки и ружья не по карману ни одному индейцу. Даже ты не насчитал бы у себя столько монет, хитрюга-зверолов. – Об этом мы еще поговорим. Сейчас нет времени. Мы можем у тебя переночевать? – Дом большой, а вы мои друзья! Сдавайте свои ловушки и меха, а завтра поговорим про ваши глупости. А пока отдыхайте, мне некогда с вами, у меня инвентаризация. Когда Абрахам попрощался с гостями, подслушивающий тихонько отошел от двери, и, когда старик вернулся, охотник как ни в чем не бывало стоял у керосиновой лампы. Абрахам закрыл за собой дверь. – Ну что, Фред, ты все слышал? – тихо сказал он и направился к полкам, на которых штабелями лежал товар. – Да, верно, я все слышал. Это круто! – Можно сказать и так. Простодушные дурни. Придется прибрать их к рукам. Надо же такое – вернуть мне сейчас капканы! Просто сумасшедший дом какой-то. – Уже вечер. Может, мне с ними выпить? – А мне-то что. Если ты за них заплатишь. Ты ведь при деньгах, кажись. – Посмотрим. Фред снова направился к двери, прислушался, потом открыл и вышел в приемку. Близнецы и тот, третий, кого они называли Адамсоном, уже направлялись к выходу из блокгауза. Наверное, хотели проведать своих лошадей перед тем, как пойти искать ночлег во втором блокгаузе. Фред пробормотал «мгм», что должно было означать некое приветствие, и вышел с ними вместе во двор, обнесенный частоколом. При этом он тайком присмотрелся ко всем деталям и понял, что с Томасом завести знакомство легче всего, глаза у него оживленно блестели, и даже кончик его крючковатого носа, казалось, был подвижным. – Добрый вечер, – сказал Фред после того, как его вводное «мгм» было принято доброжелательно. – Позвольте спросить? – Следопытам, лесным охотникам, звероловам, добытчикам пушнины и всем остальным честным бедным людям – всегда рады! – Вопрос, может, будет длинноватым. Может, выпьем вместе? – Бренди здесь дороговат. Старина Абрахам, конечно, душа-человек, но сущий кровопийца! – Я только что кое-чем тут разжился. На четыре стаканчика хватит. – Иди один, Томас, – предложил Адамсон. – Тогда каждому из вас достанется по два стаканчика. А мы с Тео побудем с лошадьми. Томас тут же согласился: – Адамсон, ты правильно рассуждаешь. Присмотри за лошадьми и за Тео, как я буду присматривать потом за твоими коровами и телятами! А я пойду выпью с этим чернобородым. Кажется, он новичок, я должен объяснить ему, чем прерия отличается от Нью-Йорка, бизон от бобра, а индеец от мошенника. – Только не напивайся, – предостерег Тео. – Уж два стакана как-нибудь перенесу, зеленый ты росток весенний!