Кирмунд будто почувствовал мой взгляд и вскинул голову, обращая ее в сторону окна, у которого я стояла. Глаза полыхнули такой ненавистью, что я невольно отшатнулась. К кому адресована эта ненависть: ко мне или самому дворцу, являвшемуся для этого мужчины средоточием всего, что ненавидел, было трудно понять. Но никогда еще я не ощущала такой боли и тоски, как сейчас, когда тот, кого безумно любила, дал понять, что чувствует ко всему, что для него олицетворяла я. Когда снова нашла в себе силы выглянуть в окно, Кирмунда на подворье уже не было. Его воины оглушали пространство торжествующими воплями, радуясь победе. Я увидела, что среди них даже женщина была — тоже одетая в доспехи, потрясающая окровавленным мечом. Теперь, когда шлем не скрывал ее волосы, они разметались по спине и плечам рыжевато-каштановыми кудрями. Я даже узнала ее — девушка-оборотень, воспитывавшаяся вместе с Кирмундом при дворе его отца. Она была предана ему безоговорочно и постоянно находилась рядом. Помню, что даже ревновала к ней и как меня утешала мысль, что ничего серьезного у Кирмунда с ней никогда не будет. Слишком большая разница в положении. К ней относились как к домашнему питомцу, которого Кирмунд нашел в лесу во время охоты. Девочка была ранена, в жутком состоянии. Благодаря Кирмунду она осталась жива, и после того, как выздоровела, пожелала остаться при нем. Своими повадками она больше походила на мужчину, даже училась сражаться вместе с принцем. Так что неудивительно, что и на поле битвы находилась рядом, сражаясь плечом к плечу с воинами. До нас доходили слухи, что во время боя она иногда принимала волчью ипостась и с каким ужасом воспринимали ее люди, погибающие под клыками и когтями громадной зверюги. А я подумала о том, что это свирепое существо, преданное лишь одному хозяину, гораздо ближе Кирмунду, чем кто бы то ни был. И сейчас ее дикая ярость — отголосок его собственной. Невольно содрогнулась, когда девушка тоже подняла голову и уставилась прямо на меня. Ее привлекательное лицо исказилось в зверином оскале, показавшись почти безобразным. С губ сорвалось угрожающее рычание. Но в этот раз я нашла в себе силы остаться на месте и не отпрянуть, с вызовом встречая взгляд свирепых желто-зеленых глаз. Опускать глаза я буду только перед Кирмундом. Несмотря ни на что, я принцесса, пусть теперь и без королевства. Массивная дверь моих покоев сорвалась с петель, пропуская несколько воинов, лязгающих доспехами и что-то вопящих. Мы с тетей повернулись к ним, продолжая судорожно сжимать друг друга в объятиях. Я чувствовала, как дрожит тело единственного родного человека, который у меня остался, и пыталась подавить собственную дрожь. Предстать перед этими воинами, лишившимися человеческого облика, жалкой и трясущейся, как перепуганный зверек, казалось еще худшим, чем то, что может последовать от них. Не пророню ни крика, ни стона, ни мольбы о пощаде. Клялась себе в этом, с трудом удерживаясь на подкашивающихся ногах и глядя в глаза судьбе. Глава 2 В голове вертелись душераздирающие истории о насилии и издевательствах над беззащитными женщинами, ходившие по дворцу с тех пор, как началась война. В столицу ведь стекалось множество беженцев из разрушенных поселений. Сейчас, при виде этих озверевших мужчин — окровавленных, утративших человеческий облик — нетрудно было поверить во все то, что слышала. Пусть для ушей принцессы такие истории не предназначались, но никто не мешал слушать тайком. Что я и делала, желая знать без утайки о том, что происходит в королевстве. И вот теперь, похоже, придется на собственной шкуре испытать то, что пережило множество женщин, побывавших в руках вражеских воинов. Тетя Готлина задвинула меня за спину, хотя сама была бледной как смерть. Но старалась держаться с достоинством и не выдавать страха. Она уже явно хотела разразиться гневной речью по поводу того, как невоспитанным мужланам следует вести себя с благородными дамами, но те вдруг расступились, даже не делая попыток напасть. Мне кровь бросилась в голову, когда увидела вошедшего в комнату Кирмунда. Теперь, вблизи, стало еще более очевидным, насколько же он изменился с того момента, как видела его во время балов и торжественных церемоний. Передо мной был совершенно другой человек. Как и его воины, обагренный кровью, с горящим в глазах жестоким блеском и каким-то звериным выражением лица. Он рассматривал нас с высокомерным презрением, словно мы были жалкими букашками на его пути, которых он жаждет раздавить и пойти дальше. — Слава богам драконам, — первой отмерла тетя Готлина, словно не заметив этот не предвещающий нам ничего хорошего взгляд. — Я рада, что мы будем иметь дело с благородным лордом, а не с этими дикарями. Лорд Кирмунд, надеюсь, вы проявите снисхождение к беззащитным женщинам, оказавшимся в вашей власти. — Снисхождение? — губы Кирмунда тронула саркастическая улыбка. — О, разумеется. Я окажу все возможное почтение тем, кто принадлежит к роду убийцы моего отца. — Вы ведь не станете мстить ни в чем неповинным женщинам? — голос тети дрогнул, хоть она и пыталась храбриться. — Напомните ваше имя, сударыня, — не ответив на вопрос, хищно прищурился Кирмунд. — Готлина Оредан. — Оредан? — лицо Кирмунда словно закаменело. — Родственница той шлюхи, что затуманила разум моему отцу? Вот этого я уже не смогла стерпеть. Даже от него. Даже понимая то, что сейчас Кирмунд мало что соображает, исполненный лишь жажды поквитаться с теми, кто причинил ему боль. — Не смейте так говорить о моей матери, — выдохнула, выступая вперед. — Смотрите, кто подал голос, — ухмыльнулся король Золотых драконов. — Раньше, помнится, вы не были способны и рта раскрыть, принцесса Адала. Смею заметить, что с момента нашей последней встречи вы еще больше подурнели. Хотя я считал, что вряд ли такое возможно. Пришлось ухватиться за руку тетки, чтобы удержаться на ногах. А особенно когда раздалась следующая реплика Кирмунда: — Но это не помешает мне довести задуманное до конца. Я твердо намерен сделать вас своей женой, принцесса. — Что? — показалось, что я ослышалась. Стояла, как оглушенная, вся превратившись в зрение и пытаясь хоть что-то понять по искривленному в издевательской гримасе лицу того, кого так долго и беззаветно любила. — Зачем вам это? — вместо меня задала резонный вопрос тетя Готлина, с тревогой обводя взглядом воинов, рассредоточившихся у входа и молча ожидающих команды своего короля. — Скажем так, я намерен упиваться своей местью как можно дольше, — хищно улыбнулся Кирмунд. — А она — единственное отродье Серебряных драконов, что еще ходит по земле. Остальных я уже уничтожил. — Разве бедная девочка в чем-то виновата перед вами? — уже не сдерживая гнева, воскликнула моя храбрая тетя, стиснув кулаки. — Хотя бы в том, что появилась на свет, — насмешливо сказал король. — И я намерен сделать так, чтобы каждую минуту своей никчемной жизни она об этом жалела. — Но вы собираетесь сделать ее женой. Своей королевой, — осторожно сказала тетя, пока я стояла, как пришибленная, и хоть что-то пыталась понять. — Если так, то Адала станет матерью ваших детей. Бог-дракон повелевает заботиться о своей паре, защищать ее. Разве вы готовы пойти на нарушение божественных законов? — О, я позабочусь о своей жене, даже не сомневайтесь, — Кирмунд предвкушающе рассмеялся. — Как и ее собственный отец заботился о ее матери. Как только принцесса войдет в нужный возраст для зачатия, я намерен регулярно исполнять супружеский долг и получить от нее как можно больше отпрысков. И это несмотря на то, что ее кровь изначально отравлена мерзостью, которую я намерен истреблять. Но я готов пойти и на такой риск, лишь бы иметь удовольствие вновь и вновь обагрять руки кровью Серебряных драконов. Разумеется, если она родит детей моей крови или обычных, их оставят в живых. Но конечно, я не позволю этой женщине их воспитывать. Ее удел — стать для меня свиноматкой, чье единственное предназначение — рожать детей. Разве не так поступают короли Серебряных драконов со своими женами? — он снова расхохотался. А я смотрела в привлекательное лицо, которое больше не узнавала, и до меня постепенно доходил весь ужас положения. Ту участь, что ждет в браке, о котором так долго мечтала. Не зря говорят: будьте осторожны со своими желаниями. Похоже, я узнаю это на собственной шкуре. То, что собирается сделать со мной этот мужчина, походило на худший кошмар. Да, он сделает меня своей женой, своей королевой, но будет держать в заточении, вдали от настоящей жизни. Наведываться ко мне время от времени, чтобы заделать ребенка, а потом… О, Серебряный дракон, в голове не укладывается то, что он хочет делать. Убивать собственных детей, если в них окажется кровь моего рода. Остальных же я никогда не увижу. Чем такая жизнь, уж лучше смерть. Со свистом втянув воздух, я глухо проговорила: — Я никогда не соглашусь стать вашей женой. — Вот как? — обманчиво мягко спросил Кирмунд. — Думаю, уже через несколько секунд ты передумаешь. Если, конечно, не желаешь, чтобы мои воины затрахали твою любимую тетку до смерти. Он сделал знак нескольким воинам, которые возбужденно загоготали и, спрятав мечи в ножны, кинулись выполнять приказ. Я закричала, пытаясь остановить их и помогая отчаянно сопротивляющейся тете. Напрасно. Меня отшвырнули в сторону, словно жалкого щенка, путающегося под ногами. Тетя в какой-то момент перестала сопротивляться, умоляюще глядя на меня. Сквозь смех и непристойные возгласы воинов я услышала ее слова: — Не думай обо мне, девочка. Не соглашайся. Кирмунд хмыкнул, с интересом наблюдая за этой сценой. Тетя закрыла глаза, шепча молитвы и смирившись с неизбежным, пока с нее срывали одежду и раскидывали в сторону руки и ноги. Я беспомощно подвывала, как раненый зверь, не в силах смотреть на это и в то же время не могла отвести глаз. Понимала, что в любой момент могу все прекратить. Но на что обреку себя, приняв такое решение? Неужели Кирмунд — тот благородный рыцарь, каким я всегда его видела — на самом деле позволит произойти всему этому ужасу? Сердце болезненно ныло, когда я понимала, насколько глубока тьма, что в нем поселилась. Но так хотелось надеяться на то, что все исправимо. Что пока просто прошло слишком мало времени после перенесенного несчастья, вот он и одержим местью. Может, через несколько лет все изменится и на самом деле он не сделает со мной того, что обещал? Я все еще надеялась на то, что тот образ, что сложился в моем сердце, не просто красивая картинка и глупые мечты. А допустить такой смерти для единственного родного человека не могла. Хоть это в моих силах изменить прямо здесь и сейчас. — Стойте, — крикнула, обращая умоляющий взгляд на Кирмунда. — Пожалуйста, остановите это. Я согласна. — Бросьте эту суку, — лениво проговорил король, и воины, пусть и не слишком довольные, отпустили тетю. Я тут же бросилась к ней, трясущимися руками пытаясь привести в порядок разорванную одежду и утереть хлынувшие по щекам женщины слезы. Она так храбро держалась все это время, и только сейчас, когда удалось избежать самого страшного, напряжение выплеснулось наружу. Прижимая ее голову к груди, укачивала, как ребенка, и настороженно смотрела на Кирмунда, не зная, чего еще от него ожидать. — Через полчаса ты должна быть готова к проведению церемонии, — властно произнес он и двинулся к двери, сделав знак воинам следовать за ним. Уже? Он даже не даст хотя бы несколько дней, чтобы я могла смириться с мыслью о предстоящей свадьбе? Наверное, поведи он себя по-другому и не будь этой отвратительной сцены, сейчас бы чувствовала себя даже счастливой. Ведь продолжала любить этого мужчину несмотря на то, что он враг, что из-за него погибли отец и брат. Могла оправдать его тем, что им двигала месть за собственного отца и я не имею права осуждать за это. Но одно дело — победить мужчин, не уступающих ему в силе, равных ему. И другое — переносить месть на слабых беззащитных женщин. А еще его слова о том, что он истребил всех, в ком проявилась кровь Серебряных драконов, терзали каленым железом. Неужели он говорил правду? Убил каждого, даже женщин и детей, лишь за то, что в них течет наша кровь? Не хотелось верить, не хотелось принимать это. Я уже не знала, что чувствую и что должна чувствовать. Сердце разрывалось на куски от боли и протеста. А в той любви, что все еще опаляла душу, прорезалась первая трещина, сочащаяся кровью. — Ты не должна выходить за него, — прорезал тишину, нарушаемую криками, доносящимися из окон, хриплый голос тети Готлины. Она отстранилась от меня и, вытерев слезы, с тревогой вгляделась в мое лицо. — Против воли он не сможет заставить. Иначе обряд будет считаться недействительным. — У меня нет выбора, — тихо сказала я. — Тогда он убьет тебя. А может, и многих других, кто уцелел во время этой бойни. Думаю, сейчас Кирмунд вполне способен на такое. — Может, лорду Маранасу удалось выжить, — вздохнула тетя Готлина. — Тогда он что-нибудь придумает. По крайней мере, у нас будет четыре года до твоего совершеннолетия, во время которых ты будешь для выполнения его планов бесполезна. Нужно попробовать убедить его, чтобы ты провела эти годы в женской обители. Там я хоть в чем-то смогу защитить тебя. — По-твоему, Кирмунд станет слушать меня? — с горечью спросила я. — Выполнит мои требования? Тетя только вздохнула, а я вдруг решительно поднялась. Хватит наматывать сопли на кулак и жалеть себя. По крайней мере, можно попытаться отстоять свои права хоть немного. Сейчас Кирмунду нужно мое согласие, и я могу попытаться сыграть на этом. Это потом уже он получит полную власть надо мной. Жена должна во всем подчиняться мужу, и он имеет право решать ее судьбу. Но пока я еще не жена. И, чтобы ни говорил Кирмунд и с каким бы презрением ни относился к моей семье, во мне течет королевская кровь. Я не должна никогда забывать об этом и терять чувство собственного достоинства. — Ты куда? — испуганно вскрикнула тетя, когда я двинулась к двери. — Поставить будущему мужу свое условие, — заявила я, криво усмехнувшись. — Будь осторожна с ним, девочка, прошу, — послышалось вслед. — Сейчас это дикий зверь, возбужденный удачной охотой и чувствующий вседозволенность из-за своей победы. Не буди в нем еще большую ярость. — Постараюсь, — глухо откликнулась я, открывая дверь и наталкиваясь на выставленную охрану из четырех воинов. Наверное, еще несколько минут назад, до того, как во мне пробудилось что-то такое, о чем и не подозревала раньше, я бы предпочла отступить при виде враждебных зверских рож воинов, заступивших дорогу. Но не в этот раз. Чтобы ни думал по этому поводу Кирмунд, я будущая королева, а значит, заслуживаю хоть немного уважения со стороны его людей. — Проводите меня к королю, — приказала я, вскинув подбородок. Наверное, во мне еще оставалось достаточно величия, чтобы тон на этих дикарей подействовал. Выражения лиц стали чуть менее глумливыми, чем раньше, но все же недостаточно. — Вы должны оставаться здесь, пока за вами не пошлют, — снизошел до ответа один из воинов. — В таком случае никакой свадьбы не будет, — холодно заявила я. — Мне нужно обсудить с будущим мужем кое-какие условия. Полагаю, он не придет в восторг, если узнает, что благодаря его людям все сорвалось. Некоторое время пришлось в упор выдерживать взгляд того, кто у них, по всей видимости, был главным. Но видимо, что-то такое он все же прочел в моем, раз выругался и кивнул. — Ладно, отведу тебя к королю. Но сама на рожон лезешь, девка. — Я не девка, — спокойно откликнулась, чуть прищурившись, — а ваша будущая королева. Тот, кто станет моим супругом, может вести себя со мной как угодно, но вам такого права не дано. И не думаю, что король одобрит подобное непочтение к той, кого скоро назовет супругой. Глумливое выражение окончательно исчезло с лиц, сменившись озадаченным. Пока воины что-то переваривали в мозгах, я решительно прошла вперед и двинулась по коридору, стараясь не смотреть на лужи крови, виднеющиеся повсюду, и изувеченные тела, которые сейчас куда-то волокли. Пыталась сохранить то самообладание, что помогло достойно держаться с вражескими воинами, как ни было это трудно при виде краха всего, что еще недавно казалось незыблемым. Тот воин, с которым я говорила, выдвинулся вперед, указывая дорогу. И когда я поняла, где именно решил расположиться Кирмунд, в сердце невольно кольнуло. В покоях моего покойного отца. Не сомневаюсь, что он сделал это намеренно, лишний раз подчеркивая то, кто теперь здесь хозяин. У дверей королевских покоев тоже стояла стража, но я с горделивым видом предоставила моему сопровождающему с ними разбираться и объяснять, чего я хочу. Видела, что стражники колеблются, поэтому все-таки решилась вмешаться в разговор: — В чем дело? — Король там не один, — ухмыльнулся один из них. — Велел не беспокоить. Наверное, лучше всего было отказаться от своей затеи и уйти. Не лезть на рожон, как и советовала тетя Готлина. Но что-то подсказывало, что если сейчас отступлю, то и дальше стану отступать. Конечно, вряд ли Кирмунд придет в восторг из-за того, что его потревожили во время решения каких-то важных дел. Но наша будущая свадьба — это тоже важно. По крайней мере, я смогу этим оправдаться.