– Мне нужно увидеть мистера Харви Эллисона, – говорю я секретарше у стойки регистрации. Судя по ее виду, она не горит желанием оказывать какие-либо услуги. – Вам назначено? – спрашивает она, причмокивая жвачкой. Я сразу же пожалела, что не позвонила заранее. Я ведь собиралась, но потом пошла в кафе с Эриком и… – Нет, боюсь, что нет, – говорю я. – Но мне он нужен буквально на два слова. Это займет не больше нескольких минут. – Вы студентка? – спрашивает она с растущим подозрением. – Нет, я… – Тогда, боюсь, вам придется поступить надлежащим образом и записаться на прием заранее. Мистер Эллисон достаточно занятой человек, а у нас действует политика… Со вздохом я отступаю назад, но тут дверь ближней аудитории открывается, и из нее валит толпа. Пытаясь решить, что мне делать, я замечаю студента, который ожидает снаружи. – Извините, профессор Эллисон, – говорит он мгновение спустя, когда в коридоре появляется мужчина в твидовом костюме. – У меня вопрос по поводу сегодняшнего задания. Ободренная удачей, я жду, пока они закончат свой краткий разговор, и пользуюсь возможностью подойти. К счастью, дежурная секретарша отошла от стойки. – Профессор Эллисон, – говорю я, ловя его взгляд. – Вы, должно быть, очень заняты, но можно вас на пару слов? Он вопросительно смотрит на меня и кивает. – Конечно, но у меня буквально минута. Я задержал их на последнем занятии и прискорбным образом выбиваюсь из расписания. – Конечно, – говорю я, следуя за ним по коридору в его кабинет. – Ну так что же, – говорит он, проводя рукой по седеющим волосам, и на мгновение я вспоминаю, как мне нравилась седина, пробивающаяся на висках Ника. – Вы по поводу итоговой работы в конце семестра? – Нет-нет, – говорю я, на мгновение польщенная тем, что он принял меня за студентку лет двадцати с небольшим. – Я… не студентка. Я пришла по другому поводу. – Я лезу в сумку и достаю «Последнюю зиму». При виде книги в моих руках он улыбается. – О, эта жемчужина так и осталась неоцененной. Я уже много лет этим не занимался. Если бы не приходилось проверять столько чертовых работ, я бы… – Не могу не согласиться, – говорю я, тут же переходя к нужной мне теме. – Вот почему я здесь. Это может показаться безумием, но у меня что-то типа… поручения найти человека, которому когда-то принадлежала эта книга. Он склоняет голову вправо и поворачивается к книжным полкам, занимающим всю стену позади его стола. – Где-то здесь стоит мой экземпляр, так что я могу заверить вас, что книга не моя. – Знаю, – продолжаю гнуть свою линию. – Я просто надеялась, что вы сможете вспомнить что-нибудь, – я подхожу на шаг ближе, – об этом конкретном экземпляре. – Я протягиваю ему книгу. – Загляните внутрь. Там есть имя. Он чешет в затылке. – За эти годы у меня было столько студентов, что, боюсь, всех запомнить невозможно. – Да, конечно. – Разочарованная, я протягиваю руку за книгой, но он ее не отдает. Вместо этого он достает из кармана рубашки очки для чтения, надевает их и начинает изучать надпись на внутренней стороне обложки. – Дэниел Дэвенпорт, – говорит он, и в глазах его брезжит воспоминание. – Я знаю, что прошло столько лет, но… Я не могла упустить эту возможность: вдруг вы его помните? Он перелистывает страницы, задерживаясь, чтобы прочитать некоторые заметки, а потом смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – А я ведь действительно помню этот экземпляр. Я опираюсь ладонью о его стол и с нетерпением жду, что он скажет дальше. – Да, – продолжает он. – Эти заметки на полях… Я уже почти забыл. – Что забыли? – Один из моих студентов отдал ее мне в конце того семестра. Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь что-нибудь понять. – Отдал вам? – Ну да, – говорит он. – Я тогда сделал объявление о пожертвовании подержанных книг для следующих занятий. В книжном магазине кампуса не хватало книг из-за проблем с поставщиками. И некоторые студенты откликнулись, а этого я запомнил отчетливо. – Он снова открывает книгу, рассматривая страницы. – Он сказал, что делал пометки и не знает, приемлемо ли передавать книгу дальше. Я помню, что прочитал пару страниц и подумал прямо противоположное. Заметки были весьма проницательными. – Он возвращает мне книгу, поворачивается к компьютеру и начинает стучать по клавишам. – Сейчас посмотрю базу данных наших выпускников. – Снова стук по клавишам. – Возможно, я сейчас нарушаю университетские правила конфиденциальности, но тайна книги того стоит, – добавляет он, подмигивая. Я улыбаюсь, с напряженным вниманием ожидая, когда он повернет ко мне монитор. – Похоже, парень, которого вы ищете, сейчас здесь, в Лондоне, в «Снежном гусе». – «Снежный гусь»? – Паб в Мейфэйре, – улыбается он. – Согласно нашим записям, он владелец этого заведения. Должен сказать, довольно странное применение диплома по английской литературе, но каждому свое. Мои глаза сияют. «Снежный гусь». Когда я выхожу из метро, мне в лицо ударяет порыв холодного ветра. Вот вам и солнце. Небо закрыли темные тучи, и пока я разглядываю карты Google, на щеку мне шлепается капля дождя. Я ускоряю шаг, но это бесполезно: дождь усиливается, и через минуту я промокаю до нитки. Я смотрю направо, потом налево, и прямо впереди вижу то, что мне нужно: сияние фонаря, причудливый синий навес, над входом вывеска с художественным изображением герба. «Снежный гусь». Внутри шумно и многолюдно, как будто все в радиусе пяти кварталов выбрали именно этот паб, чтобы переждать ливень. К счастью, я замечаю свободное место у стойки и спешу занять его, прежде чем повесить промокшую куртку на крючок под стойкой и пригладить мокрые волосы. – Что вам, мисс? – спрашивает бармен. – Грязный мартини[24] с джином, пожалуйста. Я смотрю, как он заполняет шейкер льдом и вспоминаю, как Ник всегда просил положить в коктейль оливки, фаршированные сыром, – даже в распоследних забегаловках. Мне это казалось чем-то вроде отсутствия музыкального слуха. – Вот, пожалуйста, – мгновение спустя говорит бармен, пододвигая мне бокал. Несколько капель выплескивается на салфетку. – Хозяин бара, Дэниел – он случайно не здесь? – спрашиваю я, медленно отпивая из бокала. Он качает головой, похлопывая себя по правому уху. – Извините, милая, не повторите еще разок? – Справа от меня сидит шумная компания мужчин, и один из них каждые несколько секунд громко хохочет. Я наклоняюсь ближе. – Хозяин бара. Он здесь? – А, да. Извиняюсь. Вы, должно быть, его подружка. – Нет-нет, – быстро говорю я и замолкаю, нервно теребя край рукава. – Не подружка. Но мне нужно… с ним поговорить, если он свободен. – Да, конечно. – Он смотрит в сторону кухни. – Подождите минутку. Пойду поищу его. Дэниел может материализоваться в любой момент, и что тогда? Я делаю еще глоток, соль обжигает мне губы, и мои мысли снова обращаются к Нику. Сначала я отгоняю воспоминания, злясь на себя за то, что позволила своим мыслям блуждать во времени. В конце концов, я уже выплакала все слезы, их больше не осталось. Так почему же я думаю о нем сейчас? Я вспоминаю книги по самопомощи, которые пачками читала после ухода Ника, и мне приходит на ум отрывок из одной из них. «Травма – это не единичное событие, а непрерывный процесс. Мозг желает поскорее двинуться дальше, избавившись от любых воспоминаний, связанных с травмой. Но сердце хочет разобраться». Может быть, именно этим и объясняется мой сегодняшний шквал воспоминаний, именно поэтому я то и дело ловлю себя на мыслях о нашем первом свидании – его подстроил когда-то наш общий приятель по колледжу, с которым, по иронии судьбы, мы оба потеряли связь. Мы тогда встретились в пабе, очень похожем на этот. Я пришла на десять минут раньше, Ник опоздал на десять минут. Эта маленькая деталь в то время казалась несущественной и быстро забылась. Но обладай я достаточной мудростью, поняла бы, что на самом деле это предупреждающий знак. Несколько минут спустя я чувствую, что кто-то похлопывает меня по плечу. Я оборачиваюсь и вижу высокого мужчину атлетического телосложения. Он улыбается. – Мне сказали, что меня ищет красотка-американка, – говорит он; широкая улыбка открывает небольшую щель между двумя его передними зубами. Он примерно моего возраста, симпатичный, с темными волосами, бледно-голубыми глазами и легкой россыпью веснушек на носу. Волосы у меня все еще влажные, и я нервно провожу рукой по кончикам в последней отчаянной попытке взять себя в руки. – Да, привет, – говорю я. – Меня зовут Валентина. Он машет бармену, который быстро наливает ему виски со льдом и садится на пустой стул рядом со мной. – Ну, – говорит он. – Пожалуйста, удовлетворите мое любопытство и скажите, как случилось, что такое прекрасное создание материализовалось из ниоткуда и хочет меня видеть. – В общем… – мнусь я. – Я… нашла одну вашу вещь, то есть когда-то она была вашей, и хотела встретиться лично, чтобы вернуть ее. – Нашли? Что? – Он замолкает. – Стоп, вы что, нашли мой бумажник? На той неделе я потерял его на стадионе Уэмбли. Вы просто ангел. Я качаю головой. – Увы, нет. Насчет бумажника сочувствую. Но я пришла… из-за другого. – Я лезу в сумку, протягиваю ему книгу и смотрю, как он перелистывает страницы. – Видите ли, Дэниел, эта книга… – Постойте, вы сказали Дэниел? – А разве не так вас зовут? Не Дэниел Дэвенпорт? Он качает головой.