— Иди ты. Я не понимала, почему они ругались, почему все сражались. Мне нужно было спросить это у Родеса. У меня было много вопросов. Но не осталось шанса. Я не хотела умирать. Но не было сил дышать, чтобы этого не было. Истон отпустил меня, и волна тошноты ударила по моему телу. Я старалась сдержать ее. Но откашляла кровь в лицо Родесу. Это было отвратительно, но он даже не моргнул. Он смотрел на меня, придерживал у стены, чтобы я не сползла на меч сильнее, чем уже пострадала. — Ты будешь в порядке. Я ему не верила. Но было сложно хоть чему-то верить. Истон снова выругался, и я не знала, почему он продолжал ругаться. За такое можно было только получить выговор в школе. Конечно, он не был в школе. Как и все мы. Я не знала, сколько ему было лет, но он мог быть на век или четыре старше меня. И… я сходила с ума. Может, если я посплю… — Не спать, девочка. Я говорил тебе идти домой, но ты не послушалась. Теперь разбирайся с этим. — Отвали, Истон. — Нет, Лирика. Открой глаза. Будет больно. — Не смей ей вредить. — Я вытаскиваю клятый меч из нее и стены. Лор вонзил его глубоко. Он не вонзен по рукоять только из-за ее тела. Да, будет больно. Ты, наверное, закричишь, можешь даже пнуть меня. Потом используешь всю магию, которую хочешь, но пока сосредоточься, чтобы не умереть. Понятно, Лирика? Потом ранишь меня, но сейчас тебе нужно выжить. Я согласилась, так мне казалось. Звука не было, но мог рот двигался правильно. Вроде. Родес поймал мой взгляд, а я смотрела на кровь на его лице, мою и его. Мы все были ранены, Лор, королева и Люкен бились за нами, и я знала, что мы могли пострадать сильнее. Огонь и Земля вокруг нас становились воронкой. Даже если из меня уберут меч, я не выживу. Парни так сосредоточились на мне, что не видели опасности вокруг. Королева сражалась, как и Люкен. Но им не хватало сил. Не против магии, которую рыцарь украл, и силы кристалла. Я снова закричала, агония терзала меня. Родес был готов оторвать голову Истона, но держал меня, не давал упасть на меч. Истон использовал магию Земли, выдохнул и закричал со мной. Огонь вспыхнул на мече, металл был раскален. Истон магией Земли и Огня вытаскивал меч из камня и меня. А потом оружие было свободно, в его руках, еще пылало. А я рухнула в руки Родеса и пыталась перевести дыхание. Я не знала, могла ли. Кровь лилась из меня. Меч удерживал кровотечение. Но теперь его не было, и я умру. Я не знала, как это исцелить. Я не знала, был ли способ. Истон был на коленях рядом с нами, и я не понимала до этого, что была на полу, лежала на коленях Родеса. Я посмотрела на него, долго сосредотачивала взгляд. На лице Родеса был страх, его коричневая кожа побледнела, пока он смотрел на меня. Я сглотнула, глядя в серебряные глаза, гадая, видела ли их в последний раз. — Исцели ее, — рявкнул Истон. — Ты знаешь, что родственные души могут исцелить друг друга. Смертельную рану ты можешь исцелить, пока сам не ранен смертельно. Есть способ. — Это миф, — ответил Родес. — Так делали. Я видел. Накрой ее рану своей рукой и сосредоточься на связи между вами. — Мы не связаны, — тихо сказал Родес, и я скривилась, боль в сердце и боку усилилась. — Не важно. У вас есть связь. Я вас видел. Вы уже ведете себя как родственные души со связью. Так что накрой рану и сосредоточь все силы. Исцели ее. Истон звучал уверенно, и я отчаянно хотела, чтобы он был прав. Он должен быть прав. Я не хотела умирать, и если Родес был моим, он мог меня спасти. Я нуждалась в этом. Родес прижал ладонь к моей ране и посмотрел в глаза Истона, а потом на меня. В серебряных глазах было такое напряжение, что я затаила дыхание. Я была его. Он был моим. Это сработает. Должно. Я ждала. И ждала. Ничего не происходило. Что-то должно произойти, да? Должно быть исцеление. — Что? — прохрипела я. Родес покачал головой, надавил на мою рану сильнее. Я резко вдохнула, кровь была вокруг нас, жидкость текла из моего рта, теперь и из носа. Истон кричал на Родеса, говорил ему исцелить меня, но это не работало. Разве это не должно было сработать? — Я не могу это сделать, — рявкнул Родес и посмотрел на Истона. — Как мне это сделать? Никто не говорит, как работают родственные души. Я ощущаю притяжение к ней. Она — моя родственная душа. Должна быть. Почему я не могу ее исцелить? Почему, Истон? Мне уже не было тепло. Мне было холодно. Истон смотрел на меня, и я вдруг поняла ответ. «Родес — не моя родственная душа». Связь? Это было не то, что он думал. Не то, что я думала я. Не важно, что у меня были чувства к нему, а у него — ко мне. Он не мог исцелить меня магией родственных душ. Потому что он не был моей судьбой. Я была не его. Ужас проступил на его лице, он посмотрел на меня, тоже понял это. Я истекала кровью на полу, кровь лилась между его пальцев, пока он пытался остановить это. Но не мог. — Все хорошо, — прошептала я. Мой голос как-то вернулся. Может, потому что я знала, что Родесу нужно было это услышать. Он не говорил мне, что я была его родственной душой. Но я знала, что он так думал. Но это было не так. Он не мог меня исцелить. Я была не его. Он не был моим. Я не знала, почему словно разбивалась внутри. Я умирала. Я не должна была еще и разбиваться при этом. Пальцы гудели. Было сложно дышать, сердце разбивалось на кусочки, когда я поняла, что то, что я думала, не было правдой. — Найди способ ее спасти, — мрачно сказал Истон. — Моя мама и Люкен не могут всех спасти. Постарайся помочь ей, придумай что-нибудь. Я разберусь с рыцарем, но она нам нужна, Родес. Не только из-за того, что ты считал ее своей парой. Она — Жрица Духа. Она спасет всех нас. Она не сможет сделать это, если она мертва. И Истон поднялся на ноги, отшатнулся и чуть не поскользнулся на моей крови, отправляясь в бой с рыцарем. Меч остался в его руке, клинок был в моей крови. Может, это убьет рыцаря. Это уже убило меня. — Мне так жаль, Лирика, — Родес склонился и прижался головой к моей голове. — Я знаю, некоторые целители Воздуха и Воды могут исцелять магией. Но я так не умею. Это не моя способность. Мы… должны быть родственными душами. Прости, Лирика. Я думал, ты была моей. Почему я не могла быть его? Если я выживу, разве мы не сможем быть вместе? Почему друг друга могли спасти только родственные души? Почему он выглядел так, словно собирался уйти? Словно, если магия заявила, что я — не его, я не могла стать его? — Все хорошо, — попыталась прошептать я, но слова не прозвучали.