— У него телефон выбили из рук, — объяснила она остальным. — Он не мог его поднять, а мы так привыкли, что находимся друг у друга в контактах, поэтому муж даже не знает мой номер. Но они в порядке. Оба. — Рад слышать, — сказал Барри. — Я действительно рад за тебя. Теперь у нас еще больше причин выметаться отсюда. Ванесса кивнула. — Я не собираюсь замерзать тут насмерть. Я выйду отсюда, даже если буду похожа на снеговика. — Ты слышала это, Дана? — спросил Барри. — Муж и дочь Ванессы в порядке. Дана не ответила. Барри подошел к ней. — Ну же, Дана. Открывай глаза. Открывай их. Посмотри на меня, Дана. Дана не шевелилась. Грудь не поднималась и не опадала, но, возможно, ее дыхание было слишком поверхностным, чтобы его заметить. Барри взял ее запястье пальцами и проверил пульс. — Есть? — спросила Ванесса. — Не уверен, что делаю все правильно. На самом деле он точно знал, что делает все правильно, но ему было легче себя обманывать. — Хочешь, я попробую? — Нет, я разобрался. Он поднял одно веко. Глаз безжизненно уставился на него. Он поднял другое. Барри не был врачом, но было очевидно, что Дана умерла. — Блядь, — тихо проговорил он. Пит закрыл лицо руками и заплакал. — Черт, — произнес Тревор. — Это жестко. — Она этого не заслужила, — сказал Барри. — Никто этого не заслужил, — сказал Тревор. Он секунду обдумывал это: — Нет, беру слова обратно. Чад и Итан заслужили. Я оговорился. Барри стер слезу. Он надеялся, что сожалел именно о Дане, хотя, если честно, это могло быть из-за того, что смерть Даны была подтверждением их приближения к собственной кончине. Ванесса подняла телефон Барри. — Сэр? Здрасьте. Я понимаю, что у вас все еще сложная ситуация. Я просто хотела сказать, что нас теперь всего четверо. 6 — Думаешь, после всего этого они будут продавать еду? — спросил Барри. — Надеюсь, нет, — ответил Тревор. Он стоял, согнувшись и обхватив себя руками, и его было тяжело расслышать. — Я не о замороженной пище с кровью и мозгами на ней. Это они явно не выложат покупателям. Я о еде, до которой не дотронулись. Технически с ней все в порядке. Зачем выкидывать отличную корейку только из-за того, что несколько людей умерло в морозилке? — Она может оказаться набитой призраками. — Дело говоришь. Может, они дадут скидку, как при продаже домов, где было совершено несколько убийств. Думаю, это лучший вариант. У магазина будет очень плохая репутация из-за этого инцидента, так что на самом деле они не смогут себе позволить разбрасываться запасами. — Нам стоило бы спереть это дерьмо, — сказал Тревор. — Продали бы его на eBay. Настоящая корейка из убийственной морозилки. Сертификат подлинности прилагается. — Вот это уже другой разговор, — сказал Барри. — Мы с тобой откроем свой бизнес. — Как назовем его? — Не знаю. Я слишком замерз, чтобы ясно мыслить. — Вы двое закончили? — спросила Ванесса. — Не-а. Я могу либо болтать, как идиот, либо тихо сходить с ума. Выбор за тобой. — Думаю, лучше выбрать «тихо сходить с ума». — Очень жаль. Барри подул себе на руки, хоть пользы от этого и не было. Ему хотелось, чтобы труп Даны не лежал на том месте, куда Барри постоянно неосознанно направлял взгляд, но, даже если бы она была худенькой, никто уже не был в состоянии поднимать мертвые тела на стеллажи. — Я сойду с ума, если продолжу слушать вас, — сказала Ванесса. — Так что дело в любом случае закончится сумасшествием. — Ты тут единственный оставшийся здоровым взрослый, — заметил Барри. — Мы не можем позволить тебе спятить. Наверное, мы помолчим. — Спасибо. Боже, мне нужно выбраться отсюда. Не хочу, чтобы кто-то еще умер, но, клянусь, если они ничего не предпримут в ближайшее время, нам придется открыть эту дверь — и будь что будет. — Я уже тоже склоняюсь к этому, — сказал Тревор. — Мои старые кости долго не выдержат. Да и Барри, похоже, на пределе. — Я в норме, — солгал Барри. Он с трудом держал глаза открытыми. Мысль просто свернуться клубочком и заснуть казалась такой привлекательной, но он знал, что если сделает это, то уже не проснется. Его пугало, что, если так и будет продолжаться, мысль не просыпаться будет казаться не такой уж и плохой. — Ты врешь. — Угу. — Печальная перспективка. — Ага, — сказал Барри. — Хорошо бы этот психопат дошел до ручки и просто вломился сюда. — Жаль, что мы не можем использовать его дружка в качестве козыря. Они с минуту посидели, пока Барри это обдумывал. — А мы уверены, что не можем? — спросил он. — Думаешь, ему может понадобиться его рука в качестве сувенира? — Мы размышляем с тех позиций, что раз никто из них не собирался выбраться отсюда живым, то использовать Чада в качестве заложника бессмысленно. Это все еще так? С чего мы взяли, что не можем предложить одного из них Гэри? — Ну, для начала — потому что оба мертвы. — Верно. — Барри указал на Итана. — От этого осталось месиво. За живого никак не сойдет. Но не уверен, что это не прокатит с Чадом. — Мне кажется, ты только что добрался до уровня «тихо сходить с ума». Правда, не так уж и тихо. Барри медленно подошел к телу Чада, опираясь на стеллаж, чтобы не упасть. — Он, конечно, выглядит мертвым. Но, может, на картинке он не будет смотреться таким уж мертвым? — Будет. — Ванесса, у тебя есть какая-нибудь косметика в сумочке? — Ага, но ничего такого, чем можно замерзшее мертвое тело превратить в нормальное. — Но допустим, мы положим его на пол и прислоним к стеллажу. Я сяду возле него, положу руку ему на шею и приставлю нож к горлу. Фотку мы сделаем с другой стороны морозилки. Не надо, чтобы он выглядел как с обложки «Эсквайра»; нужно, чтобы он смотрелся не таким мертвым. Сможешь так сделать? — Не знаю. Наверное. — Что нам терять? — Нечего. Барри повернулся к Питу.