— Евгения? Я кивнула. — Майор Ступин, руковожу операцией. Он шире приоткрыл дверь, пропуская меня в техническое помещение прямо под крышей. Движущаяся полоска света объяснялась тем, что в руках у майора был мощный фонарь, поскольку на самом чердаке освещения не было. — Я провожу вас прямо к выходу на крышу. — Ступин шел впереди меня, освещая путь. — Осторожно, смотрите под ноги. Здесь полно всякого хлама. Проще было бы пройти через кабину лифтера, но он вырубил электричество. И правильно, кстати, сделал. Иначе мы бы сами его отключили в целях безопасности. Впереди над нами замаячил светлый квадрат, и я поняла, что это и есть тот самый выход. Тут Ступин направил фонарь на стену чердака, и я увидела стул со сложенной на нем одеждой. — Это для вас, — пояснил майор в ответ на мой недоуменный взгляд. — Бронежилет и легкий плащ. Его подбирали специально для вас с учетом бронежилета. — Роман Игнатьевич? — улыбнулась я. Майор кивнул, улыбнувшись в ответ. — У преступника огнестрельное оружие, мы не можем вами рисковать. Стрелок он, судя по всему, не ахти, так что в голову он не попадет. В основном вы будете защищены. Но все же будьте осторожны, не провоцируйте его. Ступин помог мне надеть бронежилет и поверх него плащ спокойного оливкового цвета. Едва я успела облачиться в свои доспехи, как послышался шум вертолетного винта. Этот шум вскоре усилился и сменился равномерным гулом. — Пора, — майор серьезно посмотрел на меня. — Вертолет завис у края крыши, в нем тоже наши ребята, но увидит он только пилота. Выбирайтесь медленно, покажите ему поднятые руки. Медаль лучше с самого начала держите в руке. Я так и сделала. Ведь если я полезу за футляром в карман, мало ли что придет в голову преступнику. Решит, что достаю оружие, и как знать, чем все закончится… Так что указание майора было более чем разумным. — Ну и где уже медаль?! — Теперь хриплое карканье раздавалось прямо у меня над головой и оттого было еще кошмарнее. — Будете дурить, я сброшу ее вниз и сам следом прыгну! Мне уже плевать! Мы с майором быстро переглянулись, и он кивнул: — Пора! Я поднялась по металлической лестнице и, оказавшись под самой крышей, начала осторожно выбираться на ее поверхность. Вначале я вытянула вверх правую руку, крепко зажав в ней футляр. Гул вертолета был невыносимо громким, удивительно, как преступник мог его перекрикивать, пусть даже и в мегафон. Я продвинулась дальше и, высунув уже обе поднятых руки, начала выкарабкиваться на крышу. Свои безоружные руки я продемонстрировала, так что инструкция соблюдена, а там уж будь что будет. Выбираться с поднятыми руками было немыслимо, поэтому я оперлась обоими локтями о нагретую поверхность и вылезла наружу. Преступник действительно стоял уже у края крыши, противоположного тому, над которым завис вертолет. В полуметре над крышей слегка покачивался веревочный трап. Похититель тотчас меня заметил, поскольку стоял вполоборота и обозревал пространство позади себя. Он сразу же развернулся и сделал несколько шагов по направлению ко мне, волоча свою несчастную жертву. Теперь уж у меня не осталось сомнений, что это тот же самый субъект, который пытался похитить госпожу Фабрис. Те же ухватки, та же маска на морде. Невозможно поверить, что у этого существа обычное человеческое лицо. Меня охватила лютая злоба и одновременно досада на саму себя. Мне удалось с легкостью отбить у него Лори, но я не смогла сделать того же для супруги своего клиента, что куда больше отвечало моей функции телохранителя. А всему виной эти проклятые разъезды! — Брось медаль на землю! — завопило между тем это существо. — Сначала отпусти девушку. — Я старалась говорить как можно громче, рассчитывая перекрыть гул вертолета, что было, прямо скажем, очень нелегко. Я вдруг осознала, что грубо нарушила инструкцию — не спорить с похитителем. К тому же мне показалось абсурдным мое же собственное требование — Габриэлла, похоже, находилась в глубоком обмороке, и «отпустить» ее было бы не лучшей идеей. Я пристально всматривалась в лицо девушки. Не будь Габриэлла смуглой от природы, ее лицо выглядело бы мертвенно-бледным. Теперь же по ее лбу и щекам разлилась нездоровая желтизна, словно все лицо покрыли воском. — Заткнись! — взвизгнул похититель теперь уже без посредства мегафона. И вот ему-то без труда удалось перекрыть шум винта. — Подойди на пять шагов и положи медаль! Нет! — взвизгнул он вновь, достигнув высшей октавы. — Сначала открой футляр и покажи! Я, открыв футляр, извлекла медаль и положила ее на ладонь. Вытянув руку с раскрытой ладонью, я сделала ровно пять шагов в его сторону. — Стой! — вновь заорал он. — Положи ее опять в футляр и толкни его ко мне! Я вновь беспрекословно выполнила все, что он требовал. Закрыв футляр, я аккуратно подтолкнула его в сторону похитителя. Футляр очутился в нескольких шагах от него. — Теперь проваливай в дыру, из которой вылезла! — заорал он совсем уж безумным голосом и вдруг, бросив мегафон, выхватил пистолет и направил его прямо на меня. Я, вскинув руки, начала осторожно пятиться. Вдруг похититель отшвырнул в сторону Габриэллу, и я на миг в ужасе замерла, представив, что девушка ударится головой. Но девушка, вместо того чтобы с размаху упасть на твердую поверхность, вначале мягко осела на бок и лишь затем постепенно опустилась почти под ноги своему мучителю. У меня немного отлегло от сердца. При таком падении она не должна была получить серьезных повреждений. Я инстинктивно сделала шаг вперед, и похититель, отскочив в сторону от Габриэллы, вновь вскинул руку с пистолетом. — Вали отсюда! Кому сказано?! Я тебе башку прострелю, если будешь рыпаться! Он начал медленно наклоняться, продвигаясь к медали и при этом пытаясь держать меня на мушке. Я вновь попятилась, слегка повернув голову, чтобы видеть направление, в котором мне предстояло двигаться. Провалиться в люк, как предписывал приятель в маске, мне отнюдь не улыбалось. Одновременно я старалась не выпускать из вида самого похитителя, который уже настолько приблизился к футляру, что вполне мог до него дотянуться. Он начал медленно приседать, протянув к футляру левую руку. В правой он по-прежнему держал пистолет. Вот он уже схватил футляр, как вдруг произошло невероятное. — Что ты сделал с моей женой?! Ты убил ее, ублюдок! Из люка стремительно выбрался Павел и бросился к Габриэлле. Преступник резко выпрямился и направил пистолет в сторону Павла. В то же мгновение я стремительно бросилась наперерез, совершив боковой прыжок и практически заслонив собой Павла. Оказавшись буквально в десяти шагах от направленного уже на меня пистолета, я внезапно ощутила сильный и резкий толчок в левое плечо и одновременно услышала грохот выстрела. Не сумев удержаться на ногах, я завалилась на спину. В следующую секунду раздалась автоматная очередь, и я увидела, как похититель в маске, вскинув обе руки, странно заплясал на месте. Резко извиваясь и размахивая обеими руками, он выронил пистолет. Я поняла, что все кончено. Мне ли не знать, что означают такие пляски. Преступник еще пару раз судорожно вскинул руки, затем со всего размаха грохнулся на поверхность крыши. Его тело резко дернулось и замерло. Все действительно было кончено. Только сейчас я осознала, что все это время крепко держала Павла, который все порывался броситься к Габриэлле. — Лучше бы меня убили! — я наконец разобрала, что именно он беспрестанно бормотал. — Никто никого не убил! — Я резко тряхнула Павла за плечи, чтобы привести его в чувство. Тут я была не права — кое-кого все-таки убили. Все то короткое время, что раздавались автоматные очереди, я старалась не спускать глаз с неподвижно лежавшей Габриэллы, уповая на то, что ее не зацепит ни единым выстрелом. К счастью, она находилась довольно далеко от линии огня. Похититель, направляясь к медали, отшвырнул ее в другую сторону. Бойцы, о которых упоминал майор Ступин, вели прицельный огонь с вертолета. Сейчас они уже спустились на крышу и направлялись к распростертому телу преступника. Один из них взмахом руки подал знак пилоту. Вертолет начал медленно удаляться. Весьма кстати, я уже устала от этого гула. Тут внезапно все и вся пришло в движение, крыша начала заполняться людьми. Первым на поверхность выбрался майор Ступин, следом врач с серьезным озабоченным лицом. Из будки лифтера высыпало несколько охранников, то есть, конечно же, бойцов, переодетых в форму отеля. Значит, электроснабжение отеля восстановлено и можно возвращаться к обычной жизни. Без психопата на крыше. Как только я выпустила Павла из своих, скажу без ложной скромности, железных объятий, он тотчас кинулся к Габриэлле, совсем некстати опередив врача, и подхватил ее на руки. — Я сам ее отнесу! — громогласно объявил он, хотя никто и не собирался ему возражать. Лишь врач безуспешно пытался убедить Павла позволить ему сделать девушке укол. Павел, словно не в себе, кружил с Габриэллой, пресекая все попытки отчаявшегося эскулапа оказать его жене необходимую помощь. Я поняла, что пришла пора и мне вмешаться в ситуацию. — Стой смирно! — скомандовала я, крепко ухватив Павла за плечи. Врач оставил попытки уговорить Павла усадить девушку на мой плащ, который я специально расстелила. Наконец врач исхитрился сделать Габриэлле укол. Судя по всему, она все еще была без сознания, но я заметила, что длинные ресницы затрепетали, а губы чуть заметно дрогнули. Да и кожа вроде бы была уже не такого мертвенного оттенка. Павел с Габриэллой на руках помчался было к люку, из которого недавно выбрался сам. — Куда?! — вновь вцепившись в него, я развернула Павла к кабине лифтера. — Спуститесь на лифте. Так она быстрее окажется под капельницей. — В реанимацию?! — в ужасе завопил Павел. — Не нужна ей никакая реанимация, — устало возразил врач. — С девушкой все будет в порядке. Услышав это, я облегченно вздохнула. Только сейчас я осознала, как сильно переживала за Габриэллу. Оставив ее на попечение врача и, конечно же, Павла, я подошла к майору Ступину. Тот стоял возле черного брезентового мешка, который как раз собирались подхватить бойцы из вертолета. — К нам, — коротко распорядился майор. — Есть, — отозвался один из бойцов. Ступин обернулся ко мне, в руках у него был раскрытый футляр с медалью, которую он рассматривал с недоуменным интересом. — И из-за какой-то медяшки весь этот сыр-бор? — усмехнулся он. Вот уже второй человек за столь короткое время называет этот, без преувеличения кровавый, раритет медяшкой. Собственно, и я сама вполне разделяла подобное мнение. А ведь кто-то готов ради нее убивать и умирать… — Возьмите эту реликвию, — Ступин с шутливой торжественностью протянул мне футляр обеими руками. — Теперь у нее особая история. А ведь он прав. Как знать, может, только что завершившаяся операция серьезно увеличит рыночную стоимость эквадорской медали. Мы с майором не спеша направились к кабине, в которой несколько минут назад скрылись Павел и Габриэлла. Теперь толпа с крыши высотки переместилась, если можно так выразиться, к ее подножию. Среди бойцов в форме находились несколько человек в штатском, одним из них был Дерюжников. Завидев меня и Ступина, он быстрым шагом направился в нашу сторону. — Молодец, майор! — Дерюжников крепко пожал ему руку. — Блестяще провел операцию! — Рад стараться! — улыбнулся Ступин. — А вы, Евгения, сработали выше всяких похвал, — взгляд Дерюжникова выражал неподдельное восхищение, и я отметила про себя, что мне это очень даже приятно. — В отличие от вашего клиента, — добавил Дерюжников куда более мрачным тоном. — А вот, кстати, и он. Я посмотрела в сторону административного корпуса, на который указал Дерюжников. Павел стоял у входа и, заметив нашу группу, неспешно двинулся к нам. — Пригодился бронежилет? — негромко спросил меня Ступин, заметив дырку в районе плеча на моем плаще, который я вновь накинула на плечи. — Да, — кивнула я. — Спасибо Роману Игнатьевичу. И вам. — Давайте помогу вам избавиться от доспехов. Это было своевременное предложение. Я с облегчением сняла бронежилет и вернула Ступину. — Как жена? — Дерюжников сурово смотрел на подошедшего к нам Павла. — Лучше, — отозвался тот. — Пришла в себя, ей поставили капельницу. Сейчас она спит. По лицу Дерюжникова было видно, что он хотел бы много чего сказать о поведении Павла во время штурма, печатного и не очень. Но тут Павел, обняв меня, уткнулся лбом мне в плечо. Я тоже обняла его одной рукой и успокаивающе похлопала по спине. Мы обменялись взглядами с Дерюжниковым, и тот едва заметно махнул рукой. Сейчас Павлу было явно не до нотаций. — Кстати, вот ваша медаль, — спохватилась я, пытаясь вернуть Дерюжникову футляр. — Ну уж нет, — открестился тот. — Такой раритет мне теперь ни к чему. Пусть останется Павлу на память. Об отдыхе в «Заморье». Последняя фраза прозвучала довольно едко. — Мне он тоже не нужен, — мрачно отозвался Павел. — Выброшу его где-нибудь по пути домой. Кстати, — обратился он к Дерюжникову, — деньги я тебе перечислю. — Решим, — отмахнулся Дерюжников. — Ну, раз он вам обоим не нужен, — заявила я, решительно забирая футляр, — пусть пока действительно побудет у меня. Есть кое-какая идея… Глава 9